- Хочу! И пить, и есть, а еще больше – убраться отсюда прочь, хоть в чертоги Мандоса!

- Руссандол, еще слово, и я поверю, что истерики у настоящих нолдор все-таки бывают! Тенька, ты скоро?

- Да уже почти, вот-вот, не больше двенадцати часов...

- Поскорей бы, а то здесь опасно находиться.

- Почему?

- Это же вражьи земли! Тут полно орков!

- Странно, а я ни одного пока не видел.

- Они могут появиться в любую минуту и доложить о нас Моринготто.

- А, автору сих шедевральных кандалов? Не хотелось бы с ним встречаться. Просто я не знаю иного безопасного места.

- Я знаю!

- И я! – поддакнул Майтимо.

- Ну тогда давайте переместимся туда, – пожал плечами Тенька.

- Как?! Вместе со скалой?

- Я могу отделить цепь от камня...

- ТОГДА КАКОГО ДРАНОГО МОРИНГОТТО ТЫ НЕ СДЕЛАЛ ЭТО РАНЬШЕ?!!!

- Целью эксперимента было избавить руку от браслета!

- О, Эру, – кротко прошептал Майтимо, глядя в небеса. – Неужели я и правда заслужил такие страшные муки?

Немного попыхтев над камнем, Тенька сообщил, что он тоже искажен и новым изменениям свойств не поддается. Но волноваться не стоит (и рвать на себе рыжую шевелюру тоже). Просто придется отделить от скалы не одну цепь, а с небольшим довеском.

“Довесок” вышел размером с хороший валун. Вдобавок, когда конструкцию “каменюка-цепь-Майтимо” спускали вниз, у последнего вывихнуло руку. Тенька с извинениями вправил вывих, но легче от этого не стало.

- Идти можешь? – спросил Финдекано у многострадального пленника.

- Пойду, – уклончиво процедил Майтимо.

- Обопрись на меня. Тенька, а мы не можем передвигаться по воздуху?

- Нет, это же очень опасно.

- А все, чем мы занимались до сего момента, опасности не представляло? – слабо съязвил Майтимо.

- Я не могу контролировать большие пространства. К тому же, воздух постоянно перемещается. Я так однажды чуть шею не сломал. А ведь был в одиночку, без спутников, за которыми надо следить.

- Я готов сломать шею и очутиться, наконец, в Мандосе, – высказался Майтимо.

- Перестань говорить глупости, – раздраженно отозвался Финдекано.

- Вы идите, – решил Тенька, – а я попробую катить камень. Принципом прикладного колдовства.

- Хоть подштанников Моринготто, – не удержался Майтимо.

Но на деле все, как обычно, оказалось сложнее. Заклятый валун не хотел катиться плавно. Он двигался длинными рывками, подпрыгивал на несуществующих ухабах, да так, что вскоре Майтимо опять вывихнул руку, а Финдекано, стараясь его удержать, пролетел вперед несколько шагов и расквасил нос. Тенька не удержался от комментария, что еще несколько часов такого пути и друзей по количеству увечий будет не отличить.

- Надеюсь, я умру скорее, – мрачно ответил Майтимо.

- В теории врачевания это называется: навязчивая идея, – поделился Тенька с Финдекано.

- Оно лечится?

- Финьо, не надо меня лечить, лучше убей!

- Когда как, – честно ответил вед. – Но в нашем случае, я полагаю, надо просто избавить пациента от оков.

- Да! Отрубите мне руку, и я излечусь.

- Ты умрешь от потери крови! – парировал Тенька.

- Не умру! Обещаю! Финьо, ну пожалуйста, я, правда, больше не могу...

- Цыц! Финьо, держи его, катимся дальше.

На очередном ухабе Майтимо приложился о булыжник головой и потерял сознание. Финдекано взвалил друга на плечо. Дело, как ни странно, пошло быстрее. Тенька немного приноровился, и когда Майтимо очнулся, они уже почти миновали горы.

- Что? Я еще здесь? – прошептал он, пытаясь приподнять голову.

- Не шевелись, – велел Финдекано. – Иначе я могу тебя уронить.

- Вот видите, насколько проще вам тащить не меня, а мой труп.

- Настоящие нолдор легких путей не ищут.

- Хей, это была моя фраза!

- Я взял ее взаймы, – серьезно сообщил Финдекано.

...Круглая полянка с высокой зеленой травой находилась в низине, окруженная от внешнего мира хороводом пологих холмов. Неподалеку журчал тоненький быстрый ручеек. Припекало.

Майтимо с мокрой тряпкой на лбу лежал в тени гранитного валуна и блаженно щурился на солнце. Тенька где-то раздобыл уголек и, оседлав камень сверху, беспорядочными кругами наносил на него какие-то вычисления, малопонятные простым бессмертным. Со стороны вед выглядел немного сумасшедшим – наверное, как и всякий творческий гений за работой. Финдекано, склонившись над ручейком, смывал с разбитого носа кровь. Картину идиллической пасторали довершала стоящая в ногах Майтимо арфа.

Финдекано закончил умываться, переплел растрепавшиеся косы, подошел к валуну вплотную и спросил:

- Ну как?

Тенька кивнул было на вычисления, но потом вспомнил, с кем имеет дело, и объяснил на словах:

- У вашего Моринготто совершенно нет академического образования. Но его с лихвой заменяет извращенная фантазия.

- Почему-то я не удивлен, – вполголоса буркнул Майтимо, прикрывая глаза и стягивая тряпку пониже.

- А у тебя это образование есть? – уточнил Финдекано.

- Не-а, – признался Тенька. – Хотя имею о нем представление. Ну и общение с моей дорогой злокозненной обдой многого стоит. Так что замысел я разгадал, хотя и с трудом, даже неизвестные элементы перемены данных вычислил. Тут ведь очень интересненько получается...

- Двести одиннадцать...

- Майтимо, чем язвить, лучше бы поспал! Лица на тебе нет!

Тот невнятно огрызнулся насчет излишне своевольных мороков и перевернулся на бок. Тенька продолжил:

- Основу оков составляет металл, названия которого я не знаю, хотя свойства высчитал. К нему добавлены различные примеси, числом до ста восьмидесяти штук. Самое интере... главное, не все из них металлы, много растительных компонентов, вроде перегноя, искаженных опарышей, прочной колючей лозы...

- Снимите с меня эту гадость, – перебил Майтимо с отвращением.

- Да скоро уже! – пообещал Тенька.

- Три дня назад ты говорил то же самое!

- Я тогда не представлял масштабов. Сейчас работа подходит к концу. Я вычислил все элементы, их последовательность, одним словом, вот в этих формулах воспроизвел процесс изготовления. Теперь нужно повернуть его вспять.

- На меня посыплется перегной с опарышами? – по голосу Майтимо было ясно, что перспектива ему не нравится, но ради свободы он готов на все.

- Нет, вы же имеете дело с опытным колдуном! Я воссоздам процесс отдельно, а потом применю его к объекту... то есть, к цепи и браслету. Они просто перестанут существовать, как ни грустно это для меня звучит.

- А для меня – почти как песня Финьо. Повтори еще раз, что оковы перестанут существовать, я готов слушать это снова и снова.

- Я тебе об этом спою, – пообещал Финдекано, усаживаясь рядом. – Только и правда, Майтимо, почему бы тебе не поспать?

- Не хочу. Сам спи.

Но заиграла арфа, и Майтимо все-таки заснул. А проснулся на закате от неописуемого чувства, что его правую руку больше ничего не держит. Он снял со лба уже высохшую тряпку и поднес ладонь к глазам. Рука болела от плеча до кончиков обломанных ногтей, запястье посинело и кровоточило, пальцы почти не сгибались. Но это была его рука, настоящая и свободная.

Майтимо приподнялся на локте и огляделся по сторонам. После сна думалось куда легче, и окружающий мир не воспринимался порождением бреда. И чем дольше Майтимо смотрел, тем большим было его удивление. Он никак не ожидал, что все, произошедшее за последние четыре дня, окажется настоящим. Но над ним возвышался исписанный углем валун, шероховатый и с дыркой на том месте, откуда раньше торчала цепь. Настолько реальных видений не бывает. Чуть поодаль журчал ручеек, в котором мыл черные от угля руки еще один “морок” – лохматый белобрысый мальчишка по имени Тенька. Хотя сейчас, когда глаза почти не застилала боль, не таким уж и мальчишкой он выглядел, во всяком случае, не младше Финдекано. Тот, кстати, тоже обнаружился неподалеку: сидел на корточках спиной к другу и запихивал арфу в чехол.