- Как просто и непринужденно ты обрисовал наш политический курс на ближайшие двадцать лет, – фыркнула Клима. – Договоришься когда-нибудь, я тебя министром сделаю.
- Ну что ты, куда мне до твоих министров. Они тебе на полвека вперед точный прогноз составят, и диапазон колебания цен на экспортное зерно приложат. Мне вполне хватает кафедры прикладного колдовства в Институте.
- Кстати, о твоей кафедре. Ты там ведешь себя в точности, как верховный сильф. Только он с зерном мухлюет, а ты – с количеством комнат под лаборатории. Из-за твоих махинаций кафедра изящных искусств вынуждена ютиться в пяти помещениях, хотя ей изначально отводилось целое крыло.
- Клима, ну зачем им столько места... Цветочки-бабочки, кисточки-баночки, а нам шестую модель регулятора ставить некуда.
- Тенька, – строго сказала обда. – Ты мой лучший и единственный друг, я тебя очень люблю и ценю. Но если ты не перестанешь отбирать комнаты у кафедры изящных искусств, я сниму тебя с должности.
- Ну хорошо, хорошо, – вздохнул Тенька. – Лишний повод сделать очередную модель компактнее. Но я ничего не отбираю! Они сами отдают!
- Можно подумать, я не знаю, почему. Весь Принамкский край болтает, будто ты мой любовник.
- Но я же не использую это в качестве решающего аргумента! – невинно пожал плечами Тенька. – А ведь мог бы. В отличие от Юргена, Верховного сильфа, десятка министров, троих комендантов крепостей и одного популярного артиста.
- Я поражаюсь этому народу, – Клима между делом отложила исправленный сильфийский договор в сторону и взялась за новую кипу документов. – Если верить слухам, я вообще не сплю по ночам. Потому что втиснуть в свой плотный график полторы дюжины любовников я могу лишь в ущерб сну. Даже с тобой меня угораздило задолго до коронации, и то…
- ...По молодости, глупости и пьяни. Я помню. Такое не забывается. Зато, дорогая обда, мы тогда выяснили, как на тебя действуют крепкие напитки.
- Утешься этим, – усмехнулась Клима. – И не забудь разобраться с кафедрой изящных искусств.
Тенька обреченно кивнул, изучая темень за окном. Потом взгляд колдуна упал на старое водяное зеркало, на котором он пару лет назад упражнялся с временными полюсами. Теперь оно перебрасывало между мирами с разбежкой на несколько сотен лет. В рабочем кабинете обды зеркало пылилось давно. Тенька притащил его сюда, как почтенная кумушка – свое вязание, да так и забыл. А Клима, наверное, и не заметила. Во всяком случае, не подала виду. Тенька решил, что это хорошо, ведь ставить зеркало ему решительно негде, особенно в преддверии грядущего уплотнения кафедры, а уничтожить рука не поднимается.
Словно отзываясь на мысли колдуна, ровная водная поверхность пришла в движение, закручиваясь спиралью и отблескивая цветами радуги.
- Клима, гляди-ка! Либо я ничего не смыслю в водяных зеркалах, либо сейчас сюда кто-то войдет!
Обда оторвалась от бумаг.
- Ты кого-то ждешь через это зеркало?
- Нет, – Тенька мотнул головой. – Более того, оно почти нерабочее: настроено на единственный мир, и то со сдвигом.
- На какой?
- Тот, где ты последний отпуск проводила. Интересненькое дело...
Спираль перешла в рябь, радуга сверкнула особенно сильно, и из темных глубин в комнату вывалился золотоволосый эльф в полуобморочном состоянии. Он не удержался на ногах и ничком грохнулся на пол.
- Твои фокусы? – привычно уточнила Клима у придворного колдуна.
- В кои-то веки – нет! – выпалил Тенька.
Эльф на полу шевельнулся, приходя в себя, поднял голову...
- Инголдо! – воскликнула обда. Она встала из-за стола, быстрым шагом подошла к гостю, протянула руку. – Как ты очутился в водяном зеркале?
- Сам залез, – немного хрипловато сообщил эльф, перемещаясь с пола на предложенный Тенькой стул. – Голова кружится... Это нормально?
- Скоро пройдет, – заверил колдун. – Нечего было в такое нестабильное зеркало лезть.
- Но другого мы не нашли, – Финдарато помассировал виски кончиками пальцев, поморщился. – Тингол свое уничтожил, прочие вытекли, едва ты покинул наш мир, осталось только Химрингское...
- Еще бы, я его несколько лет настраивал! Даже убрал погрешность, из-за которой колдовство действует, лишь пока сотворивший его находится в данном мире. Правда, там напрочь сдвинуты временные полюса – разбежка в триста лет. Счастье, что тебя не занесло крокозябры знают куда!
- Вообще-то, у нас и впрямь прошло чуть больше трехсот лет, – поведал Финдарато.
- А здесь – пара месяцев, – просветил Тенька. – Интересненькая вещь – время...
- Зачем вам вообще так срочно понадобилось с нами связываться? – Клима налила в кубок воды и подала гостю.
- Кстати, – влез Тенька. – Я собирался навестить вас на днях, но теперь не получится.
- Почему? – Финдарато залпом осушил кубок, и его бледное лицо слегка порозовело.
- Появился ты и сказал, что нас не было в вашем мире больше трехсот лет. Если я возьму нормальное зеркало и перемещусь в Химринг, пространственно-временной континуум проклянет меня и треснет. Он и так уже на ладан дышит. Реальности раздвоятся – и привет. Окажусь я в какой-нибудь жуткой части вселенной, где ваш Белерианд, скажем, затопило, а нашу Климу в восемнадцать лет зарубили саблей.
- Значит, теперь я не смогу вернуться домой? – с ужасом уточнил Финдарато.
- Сможешь, – успокоил его Тенька. – Я ж профессионал. Подтяну временные полюса по поясам, разбросаю реальности по вероятностям – и вперед. Чего приходил-то? О пространственно-временном континууме лекцию послушать?
- У нас беда, – гость совсем помрачнел. – Если ты своим колдовством не поможешь, то лишь на Валар надежда, а это все равно, что надежды нет.
- Опять какой-то Враг завелся? – поднял бровь Тенька.
- Не какой-то, а все тот же, – Финдарато окончательно пришел в себя, выпрямился и окинул присутствующих ясным взглядом. – Саурон сбежал.
- Так я и знала, – бросила Клима. – Что за народ! Будь вы моими подданными, я бы и правда ночей не спала. Здесь хоть пару часов в сутки отдохнуть дают.
Тенька укоризненно покосился на обду.
- Мы недооценили его, – тихо сказал Финдарато. – За что и поплатились.
- Значит, вы триста лет держали Саурона взаперти, а потом...
- Нет, он сбежал уже на следующий год. Мы думали, больше о нем не услышим. Однако он всего лишь выжидал.
- Маленькая деталь, – уточнила Клима, – так думали все или только ты, главный... идеалист Белерианда?
- Большинство!
- Ясно, идеализм заразен...
- Но у нас были на то все основания. Зла не чувствовалось, на землях наконец-то воцарился мир...
- Конечно, я бы на месте Саурона тоже затаилась и не стала себя обнаруживать. Он – просто молодец.
- ...Но Финдекано по-прежнему был настороже...
- О, хотя бы в нем я не разочаровалась.
- ...Как и Майтимо.
- Приятная неожиданность для меня, – прокомментировала Клима язвительно. – Я была худшего мнения о его уме.
- То есть, я в твоих глазах – совсем законченный глупец?
- Инголдо, что ты такое говоришь? Ты один из самых мудрых эльфов Белерианда, однако твоя слабость в том, что ты постоянно думаешь об окружающих лучше, чем есть на самом деле.
- Я не считаю это слабостью.
- Дело твое, – не стала спорить обда. – Сейчас я велю подать чай, и ты расскажешь, чего столь страшного натворил ваш Саурон. А мы подумаем, сможет ли Тенька чем-нибудь помочь.
Двадцать семь с половиной минут спустя.
- Первые пару сотен лет жилось нам хорошо и спокойно, – рассказывал Финдарато, прихлебывая травяной чай. – Даже слишком – мы совершенно утратили бдительность. Я поселился в Тол Сирионе, бывшем Тол-ин-Гаурхоте. Со мной там живут несколько десятков моих эльфов, а еще люди и большая часть лесных ланквенди. Нарготронд оставил на Артаресто и Тьелкормо. Они там как-то ухитрились поделить власть и ссорятся не чаще раза в неделю. Химринг совсем разросся и почти соединился с Вратами. Теперь в западной части управляет Майтимо, а в восточной – Макалаурэ. Ссорятся они в основном с Карнистиром, который хочет построить крепость где-то между и постоянно мотается от одного брата к другому, уточняя все новые линии границ. Прочие государства тоже процветают. Лишь земли Ангамандо до поры были не заселены, считаясь проклятыми. Только Майтимо в первые годы после войны залез на Тангородрим, где, по слухам, гордо поплевал с верхушки и долго торжествующе ругался в пустоту. А потом Железными горами заинтересовались гномы.
