Несколько дней спустя у него начало складываться впечатление, что крепость ему больше не принадлежит. Вокруг постепенно устанавливался поразительно безупречный порядок, даже аккуратисту Макалаурэ далеко. Чаще и чаще за советом стали приходить не к лорду Нельяфинвэ, а к леди Климэн (к счастью, исключая времена орочьих атак). Последней каплей стало созерцание того, как обда во всеуслышание отдает Ненве распоряжения о ведении хозяйства и внутренней политики.

Майтимо задумал проучить гостью. Так, чтобы присмирела хоть на пару недель и прекратила совать во все щели свой длинный нос. Надо сказать, что искаженный Тенькой коридор обычно стоял закрытым, во избежание несчастных случаев. Его открывали в основном накануне приезда синдарских послов или прочих назойливых визитеров. Майтимо решил, что самое время многократно проверенным способом сбить с Климэн лишнюю спесь. Он распорядился открыть коридор, подстроил все так, чтобы гостья в него вошла, и принялся ждать.

Климэн потратила на путь из конца в конец ровно столько времени, сколько понадобилось бы для преодоления обычного пустого коридора. С совершенно безмятежным видом она вошла в главный зал и, увидев сидящего за столом Майтимо, заявила:

- Ну и беспорядок у вас в крепости, особенно в некоторых ее частях! Даже по вашей ветке не скажешь, что все может быть так запущено. Я только что прошла мимо девяти искривленных пространственных воронок, притом явно не первой свежести. Вы вообще хоть когда-нибудь там убирались?

- Ни разу, – честно ответил Майтимо. – Впрочем, если вам неймется, уберитесь там сами.

- Заметьте, сие предложение исходило от вас, – меланхолично усмехнулась Климэн.

Майтимо и сам не знал, чего хотел добиться, бросая гостье подобный вызов. Не мог же он и в самом деле ожидать, что леди Климэн самолично возьмет тряпку и ведро с водой?

Обда принялась за дело почти сразу же. Она легко организовала десятка два эльфов, и те под ее чутким неусыпным руководством за считанные дни и с минимальными потерями разобрали весь хлам. Что-то выбросили, что-то переложили на другое место, что-то Климэн забрала себе. К примеру, набор из шести крошечных “карманных” палантиров, затейливую брошь в виде сойки-пересмешницы и теплый алый шарф с изображенным на гербе львом. Очищенный от хлама коридор выдраили до блеска, а на стены прикрутили яркие светильники.

Майтимо понял, что этот ход остался за Климэн. И синдарских послов теперь пугать решительно нечем, кроме все той же ветки в волосах. А значит, гостью лучше куда-нибудь аккуратно спровадить. В конце концов, Тенька ведь не говорил, что обда весь месяц с лишним должна просидеть в Химринге. Осталась безделица: решить, куда ее можно деть.

Вариант с Хитлумом даже не рассматривался: устраивать Финдекано такую подлянку Майтимо не позволяли дружеские чувства. Эту гостью только врагу и пожелаешь. Но посылать Климэн в Ангамандо было бы верхом жестокости и неблагодарности по отношению к Теньке. Амбаруссар и Макалаурэ Майтимо тоже слишком любил, а крепость Курво стояла в опасной близости от вражеских земель. Гостью требовалось заслать в какой-нибудь далекий, желательно закрытый город, обитателям которого Майтимо лично ничем не обязан. Немного поразрывавшись между Гондолином и Нарготрондом, лорд Химринга с несвойственной ему коварной ухмылкой отправил мысленный зов брату Тьелкормо.

====== О Берене, Лютиэн, кофе и поруганном каноне (часть 2) ======

Майтимо сильно повезло, что Клима тоже не считала себя обязанной киснуть в Химринге весь свой “отпуск”. Поэтому, когда обде предложили погостить в красивом городе среди пещер и насладиться несомненно приятным обществом брата и кузенов Майтимо, она согласилась, хотя прекрасно понимала, что у лорда Химринга на уме.

Климе пришлось по душе каменное великолепие Нарготронда. Он был куда больше и величественнее Химрингской крепости, что не могло не радовать: все-таки есть в этом мире достойные города.

Верный Ненве довез Климу до самого дворца, где их встретил оруженосец брата Майтимо. Дежурно извинился, что сам Тьелкормо “из-за большой занятости” не сумел первым поприветствовать гостью, и проводил Климу до приготовленной ей комнаты, попутно разъяснив общие моменты планировки здания.

Комната была отделана красиво, явно постарался кто-то с утонченным вкусом: расписные орнаменты по стенам, резьба на каменных карнизах, искусно сработанная мебель. Особенно Климе пришлись по душе широкая кровать с темно-сиреневым вышитым пологом и удобный письменный стол из красного дерева. Здесь явно жили богаче, чем в Химринге, или просто уделяли больше внимания качеству жизни.

Клима умылась с дороги, сытно пообедала и, надев вместо дорожного костюма длинное светло-розовое платье со складчатой юбкой и золотым шитьем, отправилась гулять по дворцу. Сразу ведь понятно, что неведомый Тьелкормо совершенно не собирается ее развлекать. Значит, можно поразвлечься самой. В Климином понимании – разведать обстановку, узнать, кто чем дышит, кто главный и почему Майтимо выбрал именно этот город. Да и просто на отделку полюбоваться, она тут везде выше всяких похвал.

Проблуждав минут сорок, Клима пришла к выводу, что чем бы не руководствовался Майтимо, угадал он правильно: в Нарготронде усталая обда и впрямь начала чувствовать, что отдыхает. Химринг слишком напоминал среднестатистическую Принамкскую крепость времен послевоенной разрухи. Клима много таких повидала. Первые года два она только и делала, что переезжала из крепости в крепость, за несколько недель отлаживая хозяйство. И эти нападения орков… Клима едва сдерживала себя, чтобы не заняться еще и обороной, не разобраться, почему происходят нападения, и не принять десяток-другой радикальных мер.

В Нарготронде разруха если и была, то, по крайней мере, не так бросалась в глаза, а про орков, как говорил Ненве, и вовсе не слышали. Клима блаженствовала. Она никого не знала, и ее никто не знал. Не отводили боязливо глаза при встрече, не суетились, пытаясь фигурально говоря “выстелить на пути ковровую дорожку”, не выпрыгивали из-за угла с набившими оскомину словами: “Обда Климэн, помоги!”. Только вежливый интерес, прохладные улыбки, чинные и уважительные наклоны головы. Да и народу здесь поменьше было, чем в Гарлейском дворце. Людей и сильфов нет вообще, только местный народ – эльфы. За всю прогулку Клима встретила не более десятка мужчин и вдвое меньше женщин.

Обда добралась до небольшого круглого холла с такими великолепными каменными полами, что дух захватывало. Отсюда вело несколько коридоров, пара-тройка узеньких дверок и огромная двустворчатая дверь, вся изукрашенная резьбой по дереву и вставками самоцветов. Подле нее стояли двое часовых в легких доспехах, начищенных до блеска.

- Что за этой дверью? – спросила Клима, подойдя. Она говорила мягко, но таким тоном, словно явилась во дворец с инспекцией.

- Тронный зал, – ответили ей. – Там восседает наш государь Финдарато.

Имя было знакомым. Майтимо говорил, что так зовут его кузена.

- Я могу войти? – Клима изобразила дружелюбную улыбку.

Перед ней открыли одну из тяжелых створок. В холл хлынула негромкая мелодичная музыка. Клима вошла, двери за ней опять сомкнулись.

Тронный зал был прекрасен – изящный, гармоничный, но в то же время преисполненный величественного достоинства. Фрески переходили в витражи, резьба чередовалась с лепниной, пол коврами устилали затейливые росписи. На троне сидел высокий молодой мужчина. Черты лица – не придерешься, золотые волосы перехвачены сияющим венцом, белые летящие одежды, ясные голубые глаза. Эльф держал на коленях небольшую арфу, ловко наигрывая на ней неспешную грустную мелодию и подпевая музыке звонким и проникновенным голосом. Создавалось впечатление, что слова придумываются прямо на ходу, рифмы не было, но, впрочем, и без нее выходило чудесно:

А над миром, горько плачущим, весна

Разлила серебряные свирели,

На полях сражений разрослась травой.

И ладья небесная вызолотила багрянец земли.