Тано умолк на полуслове и удивленно прислушался.

Эльфы в недоумении завертели головами, и Майтимо тоже уловил, как за дверью отчетливо раздались смех и веселое перешептывание.

Створки дрогнули и распахнулись во всю ширь.

В тронный зал в обнимку ввалились Тенька с Ортхэннэром, совершенно беззаботные, счастливые и одинаково перемазанные черникой.

- Тано! – радостно воскликнул фаэрни. – Я нашел того, кто тебе поможет! Ты только послушай, он как раз писал монографию по технологиям снятия оков! Я не до конца понял, что такое монография, но мы уже всё обсудили! В теории. Осталось поглядеть на практике, позволь… – тут он, наконец, увидел незваных гостей с оружием наголо, и в каком бешенстве пребывает дорогой владыка. – Ох! Что здесь творится? Багрянец ненависти жалит острее боярышникового шипа!

Тенька тоже огляделся и успокаивающе махнул рукой.

- А, это со мной. Аборигены, а чего вы не у ворот? Вас все-таки пустили? Ой, Майтимо, за что на этот раз ты так хочешь надрать мне уши?

Лорд Химринга нажал на чудо-трубку, втягивая луч обратно, и изо всех сил постарался выразить свое негодование более-менее приличными словами.

- Тенька! Какого растреклятого балрога ты запропал неведомо куда?!

- Почему я запропал? – мальчишка округлил кристально чистые карие глаза. – Вон, Ортхэннэра встретил, и он мне показывал, как интересненько у них тут все устроено! А я его черникой угостил.

- А какого… кхм… ты шлялся по замку, когда должен был прийти сюда и поговорить с Мелькором?!

- Ну, Ортхэннэр сказал, Тано сейчас очень огорченный, и к нему лучше подойти вечером, после ужина. А потом зашла речь, почему мы с тобой сюда попали, ну, я и рассказал про оковы. Так Ортхэннэр говорит, что у меня тут будет очень много интересненького материала поизучать! – Тенька слегка потупился и предположил: – А вы волновались за меня, да?

- Нет! – проворчал Майтимо. – Просто так решили пойти и огорчить Тано еще больше!

Ортхэннэр глянул на эльфа и ахнул.

- Я узнаю тебя! Ты приходил с Тенькой и помогал варить варенье в те времена, которые не свершились!

- Только не надо лезть обниматься! – предупредил лорд Химринга, на всякий случай отступая на шаг. – Выходит, вы помните, что прежде было иначе?

- Мы помним, – произнес Тано негромко и уже более мирно. – Хотя многим суждено было забыть. В одночасье свет и тьма слились в круговорот огня и ярости, водопады обратились вспять, и шелковистая полынь не расцвела у подножия сосны до предначертанного рассвета…

- Опять вы за свою полынь!.. – простонал Майтимо, тщетно пытаясь вычленить из этой речи хоть крупицу здравого смысла.

- …Утекали сквозь пальцы гобеленные нити, – продолжал Тано. – А потом на пригорке судьбы заколосился пропитанный смертью чернобыльник…

- Учитель, – всхлипнул Ортхэннэр, старательно вытирая слезы.

- А потом была война! И боль! – Тано словно сделался выше ростом, его голос загремел на весь замок. – Пурпур, огонь и кровь, тьма и холодная сталь, и плакал ветер, перебирая режущие листья осоки! Гром разметал осколки судеб по черным маковым пустошам! Тысячу раз гибли невинные, жестоко истреблялись наши дети! – оставленная на троне рукоять меча стукнулась о каменный пол, а второй витраж разлетелся вдребезги еще оглушительнее первого. Тано сложил ладони на груди, опять открывая на обозрение свои браслеты, и обвел трагическим взором притихшую публику. – Простите. Я не хотел вас напугать.

- Ничего, – проявил заботу Майтимо. – Это было не страшно, – Ортхэннэр глянул на него с такой укоризной, что лорд Химринга поспешил исправиться: – То есть, конечно, очень страшно, но без чашки кофе все равно не понять. Поэтому мы не испугались.

- А у нас есть кофе! – оживился фаэрни. – В тот страшный миг перелома мои руки держали мешочек с кофейными зернами, и я сохранил их как память о нежном утре вишневого цвета…

- Вот с этого и надо было начинать! – обрадовался Майтимо. – Тащи свой кофе. Еще одного плача про полынь я на трезвую голову не выдержу!

- Да и поужинать не мешало бы, – вспомнил Тенька. – А то я сегодня только позавтракал, не считая черники.

- Конечно! – закивал Ортхэннэр. – Как можем мы морить вас голодом, гости цветущего времени, эхо шагов вдоль гибких лоз! Я тотчас же обо всем распоряжусь!

- Опомнитесь! – заорал позабытый всеми Нелъофинве, который глядел на происходящее квадратными глазами. – Это же враги! Как вы можете принимать от них ужин?!!

- Но есть-то хочется, – резонно возразил Тенька. – Чего ты так разволновался? Тебя тоже угостят!

- Да я… Да вы… – двойник не находил слов. – Это же предательство!.. Сильмариллы…

- Забирай камни и уходи, – отмахнулся Тано. – Лишь оставьте нас в покое! Достаточно зла уже было причинено…

- Ты лжешь, – неуверенно предположил Нелъофинве.

Тано развел ладони в стороны, небрежно кинул на пол три сверкающих камня и вместе с Ортхэннэром и Тенькой заторопился к выходу.

Нелъофинве наклонился, чтобы подобрать сильмариллы, но обжегся о первый же камень и отдернул руку.

- Обмотай чем-нибудь, – со знанием дела посоветовал Майтимо и тоже направился к дверям, нагоняя остальных. – Мелькор, – не удержался он от вопроса, – на кой вам сильмариллы, если вы с ними так легко расстались?

Тано чуть прикрыл глаза.

- Тяжелая, грозная мощь мелодии в глянцевых стенах, вырастающих из иссиня-черной глубины, и дробленые капли солнца на кончиках ресниц, дающие жизнь. Безумие прощального танца, звон бубенцов, аромат полыни и вересковый цвет, само время, слитое воедино. Луна и шаги по туману в аметистовом сумраке новой зари. То, чего не видишь, но без чего не живешь. Вишня и терн, золото-пьяный мед иного бытия! Ключ-от-Темницы, Камни-Судьба. Анхот, Рок. И неведомо в полынном безмолвии предопределение грядущей цели…

Отчаявшись без посторонней помощи уразуметь сказанное, Майтимо вопросительно посмотрел на колдуна.

Тенька развел руками.

- В общем, он сам не знает, на кой ему сильмариллы. Интересненько это у него получилось…

Два с половиной часа спустя

Стол для скромного ужина на пять персон накрыли в большом круглом зале, озаренном сотнями огней. Приборы и тарелки сверкали серебром, кубки – хрусталем, а ветерок с кухни радовал вкусными запахами. Обитатели черного замка решили принять гостей с наивысшим почетом.

Неугомонный Тенька все-таки уломал Нелъофинве остаться на ужин, и теперь тот сидел, явно не зная, как себя вести, чтобы ни с кем не подружиться, никого не оскорбить и личное достоинство не порушить. В сумме выходило так, словно своим присутствием он делает окружающим огромное одолжение.

Майтимо досталось место между Тенькой и Ортхэннэром.

- Жаль, у нас теперь нет боярышникового варенья, – вздохнул фаэрни. – И жимолость больше некому собирать.

- Элхэ умерла? – сочувственно предположил Майтимо.

- Она – черный тростник в серебре инея, – объяснил Тано. – Глаза – трава подо льдом, и тонкие пальцы сплелись на чаше черненого серебра. Радость свершения и горечь предчувствия, творение и предвидение: то, чего никогда не будет, и чему суждено свершиться.

- Она погибла, но обещала вернуться! – перевел Тенька.

- Соболезную, – потупился Майтимо. Потом сообразил, что Тано может не понять, чему именно соболезнуют: гибели девушки или ее грядущему возвращению. Прикинув так и эдак, лорд Химринга на всякий случай решил не уточнять.

По залу поплыл знакомый аромат свежезаваренного кофе, начали вносить еду. Глубокую миску овсянки, черничный пирог на серебряном подносе. Глядя на это, Майтимо задумчиво нахмурился.

- Все ли в порядке? – проявил заботу Ортхэннэр.

- Да-да. Но вот кажется мне, что сейчас нам принесут здоровенное блюдо с котлетами!

И точно, не успел лорд Химринга закончить фразу, как упомянутое блюдо поставили на стол.

- Твой дар предвидения не знает ни времен, ни границ! – подивился фаэрни.

- Как сие возможно?! – ахнул Нелъофинве, который прекрасно знал, насколько плохо у двойника обстоят с этим дела.