- Но на лавке жестко, – Лернэ захлопала ресницами.

- Ничего, она широкая и чистая. Большего мне не нужно.

- Дяденька Майтимо, а все воробушки… то есть сильфы, такие неприхотливые?

- Частично, – выкрутился эльф.

Лернэ оставила возню с тестом, принесла откуда-то здоровенный капустный кочан и положила его на стол перед братом.

- Опять я помогать должен?! – возмутился Тенька. – Не мужское это дело: капусту крошить!

- Не мужское дело – ныть над капустой, – одернул его Майтимо. – Лернэ, где у вас ножи лежат?

Вскоре они шинковали капусту вдвоем.

- Я добытчик, – бурчал Тенька. – Мое дело капусту вырастить, а потом ею пусть сестра занимается.

- Нас воспитывали, что кто добыл, тот и готовит, – поделился лорд Химринга.

- Дяденька Майтимо, – почуяла Лернэ добрую душу. – А вы крыши умеете чинить? У нас стреха прохудилась, а Теньку не допросишься.

- Чего это меня не допросишься?! – возмутился брат. – Я просто забыл! И вообще, надо глины намесить, а то одной соломой кисло будет.

- Ты эту глину уже полгода месишь, – насупилась Лернэ.

- Она пока недостаточно клейкая!

- Ты бы колдовством, – подсказал Майтимо.

- Ну его к крокозябрам.

- Это ведь дело всей твоей жизни! Ты столько изобрел, даже брал в одиночку целые города!

- А не брешешь? – впечатлился Тенька.

- В глаза мне посмотри, если не веришь!

Мальчик задумался, с особым ожесточением кромсая капусту.

- Слышь, Майтимо, а без колдовства никак нельзя? Я не против посвятить одному делу всю свою жизнь, но если это неинтересненько, то я даже города брать не согласен!

- Да твоя балрогова наука – это самое «интересненькое» для тебя, что было в жизни!

- Колдовать не люблю с детства, – мрачно известил Тенька, уже целенаправленно отыгрываясь на безответной капусте. – Меня отец вечно заставлял. Тебя вот отец заставлял когда-нибудь? Во! А хворостиной лупил? Не? А меня – каждый день из-за этих закорючек. В них одна рутина скучнющая, аж зубы сводит.

Майтимо мысленно выругался про себя. Мог ли Моринготто предусмотреть такое? Даже если нет, Тенька сейчас действовал в его пользу.

- Послушай меня, – сказал он почти ласково, как говорил с самыми младшими из братьев, – да, конечно, я знаю, каково это, когда заставляют делать то, что тебе не нравится. Но часто бывало так, что со временем скучное становилось интересным. Например, архитектура. Сидишь над чертежами, все глаза высидел. Хочется бросить это к валараукар, сжечь бумагу и поклясться именем Эру не прикасаться к циркулю. Но все равно сидишь, сцепив зубы. А потом смотришь на результат, и сердце радуется. И понимаешь: да, оно того стоило! Тенька, – Майтимо сам не верил, что сейчас это говорит, – колдовство намного лучше, чем архитектура! Это потрясающий мир, который можно исследовать бесконечно! Пусть поначалу трудно, но со временем ты будешь колдовать так легко, как дышишь.

- А сам-то ты умеешь? – закономерно осведомился мальчишка.

Майтимо замялся.

- Не совсем.

- Во, а меня заставляешь!

- Ты меня тоже заставлял! – проворчал лорд Химринга.

- И чего, заставил?

- Нет, – признался Майтимо.

- А чего ты не учился колдовать? – всерьез заинтересовался Тенька.

Разговор свернул на скользкую дорожку. Майтимо совершенно не хотелось продолжать, но этот ребенок уже смотрел на него во все глаза, подперев щеку кулаком и даже забыв о капусте. Чем-то Тенька сейчас неуловимо напоминал юного Финдекано, которому Майтимо на правах авторитетного лица должен был прочесть лекцию о пользе каши по утрам. Самое ужасное, Майтимо прекрасно помнил, как в итоге они с кузеном пришли к выводу, что каша – вещь бесполезная, а пирожки куда вкуснее. И потом дядя Нолофинвэ смотрел на него очень укоризненно и говорил, что ему иногда кажется, что Майтимо не с ним почти одного возраста, а с Финдекано.

- Я считал, что мне не нужно, – с усилием выговорил лорд Химринга. – Это ваша с отцом глупая блажь и я хорош без всякого колдовства, которое не понимаю. Словом, Тенька, я признаю, что был не прав. И не повторяй моих ошибок. Моргот побери, без тебя здесь новая обда не придет к власти, не будет изобретено множество полезных вещей. Я уже молчу про свой мир, где без твоего вмешательства все пойдет кувырком!

- Так у нас спустя пятьсот лет войны все-таки будет новая обда? – это, кажется, поразило Теньку больше всего.

- Не будет, если ты ей не поможешь! Послушай, – Майтимо осенило. – Я дам тебе книгу, которую написал ты сам. Если в этой реальности записи отца не повлияли на тебя, то пусть это будут твои собственные!

- А я написал книгу? – изумился Тенька.

- Даже не одну!..

И тут в дверь постучали.

- Эй, соседи! Вы дома? Чего на щеколду заперлись?

Тенька ахнул, бросил капусту и принялся пихать Майтимо с лавки.

- Живее прячься! Это Малыху принесло! Увидит сильфа – дубьем отходит!

- Ты так уверен? – лорд Химринга выразительно кивнул на свой меч.

- Да она поперек тебя шире! Быстрее!

Лернэ указала гостю на второй этаж, и Майтимо почти бегом вскарабкался по шаткой деревянной лесенке. Второй этаж был разделен перегородкой на две тесные комнатушки по обе стороны от громадной печной трубы. Там, где труба выходила из пола, была солидных размеров щель. Если лечь на живот и вглядеться под правильным углом, можно было видеть все, что происходит на первом этаже. Майтимо не пренебрег этим благом и затаился, прищурив глаз.

Тенька на правах хозяина снял с двери щеколду, и в дом величественно вплыла пожилая леди настолько обширных форм, каких Майтимо прежде не видел. Из-под замызганной косынки выбивались косы с обильной сединой, поверх яркого платья был повязан передник размером с хорошую простыню. Леди держала обеими руками треснутое блестящее стекло, точь в точь такое, как стояло в окнах дома.

- Вот, Артенька, полюбуйся! – горестно оповестила она, брякнув стекло на стол. – Камнем расколошматили, охламоны! У, чтоб им пусто было, крокозябровы отродья!

- Ты, Малыха, не шуми, – поморщился Тенька, разглядывая стекло. – Интересненько это оно треснуло… А камень какой был?

- Да разве я смотрю-то, на камни ихние? Чтоб их, обормотов, с камнями-то… Починишь, сердешный?

Тенька поцокал языком, ковырнул разлом ногтем. На пол капнула вода, и Майтимо понял, что это не стекло вовсе, а сухой лед, колдовская штука. Еще взрослый Тенька рассказывал, что на его родине такой лед используют вместо оконных стекол.

- Интересненько это они сломали, – почти с восхищением отметил Тенька. – Вишь, разлом сложный, всюду трещины пошли. Проще новое навести!

- Так то ж дороже будет, – сокрушенно напомнила Малыха, оглаживая передник.

Тенька брякнул льдом об стол, и от пластины откололось несколько кусочков.

- Не нравится моя цена – иди, вон, в соседнее село, к косой Мирене.

- Так то ж хужее будет… – вздохнула Малыха.

Мальчишка развел руками: мол, сама выбирай. Малыха попыхтела, потопталась. Присела на лавку. Уходить она явно не планировала до тех пор, пока не выторгует у несговорчивого колдуна наилучшее соотношение цены и качества.

- Чего это вы пироги затеяли средь бела дня? – поинтересовалась она, оглядывая наполовину порубленный капустный кочан и миску с будущим тестом. – Пироги-то с ночи поутру пекут, ежели гостей нет. Или есть?

- Да не, откуда у нас гости, – быстро ответил Тенька, пока испугавшаяся Малыхиной прозорливости Лернэ ничего не брякнула. – Родичей-то не осталось.

- Сиротки, – сочувственно вздохнула Малыха и тут же хитро прищурилась: – За полцены окошко справишь?

- Не стыдно сиротку обижать? – ехидно уточнил Тенька.

- Дык я еще маслица сверху дам! У вас-то коровы нету…

- А сколько маслица? – робко спросила Лернэ.

- Во-от такой горшочек, – показала соседка двумя пальцами.

- Не, – махнул рукой Тенька. – Это несерьезно. Мы на рынке задешевле купим.

- Чего ж тебе надо, окаянный? – осведомилась Малыха.