…Давным-давно, еще во времена войны в Принамкском крае, над расшифровкой Тенькиных записей тщетно бились лучшие умы сильфийской и орденской разведок. Феанаро мог бы по праву гордиться своим внуком: Тьелпе удалось не только прочитать содержимое книги, но и разобраться, как все это применять.

Примерно тогда же выяснилось, что, в отличие от Майтимо, Тьелпе при блестящем понимании теории совершенно не обладает даром практического колдовства. Поэтому создавать водяное зеркало решили коллективно.

Но поначалу дело не заладилось.

- Это же просто! – доказывал Тьелпе. – Вот тебе бумажка с суммой векторов. Вот тебе расчет по синусоиде. Просто приложи эти цифры к искривлению потока!

- Да какого еще потока, Моргот его за ногу! – ругался Майтимо, щурясь, как это делал Тенька. – Нет здесь никаких потоков, одни точки и сеточки.

- Это и есть поток! Что здесь непонятного!

- Всё! К чему я тут буду прикладывать?..

Споря, они так орали, что пришла Галадриэль и поведала, что ее муж очень волнуется, как бы эти ненормальные нолдор не поубивали друг друга. Тьелпе долго и экспрессивно жаловался тетушке на своем непонятном научном языке, от которого у Майтимо во все времена вяли уши.

- О, – сказала Галадриэль. – Руско, милый, здесь все и впрямь очень просто: видишь точки? Их нужно взять такое число, как на первой бумажке. А видишь сеточки? Выведи точки в линию и огради ими столько сеточек, сколько указано на второй бумажке.

Майтимо оценил дельность совета и усадил кузину рядом с собой.

- Никуда больше не уходи.

- Но Келеборн…

- Перетопчется твой синда. Будешь переводить! Эх, сюда бы кофе…

- А что такое кофе? – заинтересовался Тьелпе.

- Это, – мечтательно ответил Майтимо, – такой напиток, благодаря которому я тебя понял бы, возможно, даже без нашей дорогой Артанис!

Дальше они трудились над созданием водяного зеркала втроем.

И спустя две недели Майтимо собрался для дальней дороги, взял меч, книгу и на всякий случай чудо-трубку, простился с родичами и отважно шагнул в другой мир, где, возможно, ждал помощи человек, сам спасавший Майтимо бесчисленное множество раз.

Единственный шаг в переливчатый радужный водоворот.

Шаг в неизвестность.

====== О вражеском лиходействе и превратностях судьбы (часть 3) ======

В другом мире буйно колосилась крапива. Сперва Майтимо показалось, что этот мир состоит только из крапивы – колючей, развесистой, и жгучей, как последний балрог. Лорд Химринга даже пожалел, что не согласился, как советовала кузина, надеть помимо кольчуги шлем и латные перчатки. Наверняка Артанис опять провидела грядущее! И опять не призналась!..

Майтимо сделал героический рывок вперед – и угодил из крапивы в капусту.

К счастью, капуста не жглась и не доходила зарослями до его макушки, поэтому эльф наконец-то смог оглядеться по сторонам.

Он стоял на краю небольшого огорода. На грядке по соседству кучерявилась морковная ботва, дремали в тени листьев спелые помидоры и зеленые огурцы, а в самом центре гордо вызревал на солнце здоровенный полосатый кабачок. За спиной Майтимо был плетень, заросший крапивой, а впереди стоял уютный двухэтажный домик с остроконечной соломенной крышей. По правую сторону высился похожий домик, а слева за плетнем виднелась пыльная дорога.

Никаких козней Врага поблизости не ощущалось. Мирно пели птицы. А единственными разрушениями можно было назвать примятую лордом крапиву.

Дверь домика тем временем открылась, и у Майтимо отлегло от сердца. На крыльцо вышел Тенька, живой и невредимый, даже загорелый и слегка упитанный. Крыльцо вело не в огород, а на сторону улицы, где росло несколько фруктовых деревьев, поэтому Тенька пока не заметил гостя. Он постоял на крыльце, сладко потягиваясь, зевнул и пятерней взъерошил свои вихры.

Тут Майтимо обратил внимание, что волосы у колдуна темнее, чем он помнил, более золотистые, как у Климы или Геры. Да и выглядит Тенька сущим ребенком: не на тридцать с небольшим, а от силы на четырнадцать-пятнадцать. Таким юным он не был даже в начале их знакомства, поэтому Майтимо насторожился.

Тем временем Тенька влез босыми ногами в какие-то растоптанные башмаки, неторопливо спустился с крыльца, заворачивая в сторону огорода, и взял прислоненную к плетню тяпку.

- Тенька, – позвал лорд Химринга и почувствовал, как голос едва не дрогнул.

Мальчик обернулся, только теперь замечая незваного гостя, и разинул рот:

- Ядри ж ты вошь крокозяброву ногу! Воробушек!

- Где? – опешил Майтимо.

Тенька кинул тяпку, схватил все с того же плетня длинные изогнутые вилы и с криком «Ага, попался!» бросился на эльфа. Вилы были ржавые, кривые и тонкие, то есть, совершенно не приспособленные для ведения боя. Но, зная колдуна, одному Эру известно, как поведет себя с ними мифриловая кольчуга. Майтимо спешно отшатнулся обратно в крапиву, и вилы мазнули мимо.

- Ты что, Тенька, взбесился?! Или я у вас тоже умудрился какой-нибудь Дориат разгромить?

- Ишь, вор-робушки, все разнюхали! – возмутился Тенька, взмахивая вилами во второй раз. – Даже как меня зовут!

- Да какие еще воробушки? – крапивные заросли кончились, и лопатки уткнулись в плетень. Отступать стало некуда.

- Знамо, какие! Вы, сильфота поганая! – Тенька тряхнул головой, одновременно сбивая с глаз вихрастую челку, а со щеки крапивный лист. – У, зенки-то выпелил!

Майтимо отметил, что если прежде в речи друга лишь иногда проскальзывали простонародные словечки, то теперь она из них состояла.

- Так ты меня за сильфа принял?!

- Ясен пень! – вилы сурово уперлись в грудь незваного гостя. – А ну, сдавайся!

Кольчуга вполне выдерживала.

- И что ты мне сделаешь? – полюбопытствовал Майтимо.

- Свяжу тебя покрепче и старосте снесу, – заявил грозный вояка с раскрасневшимися, еще не знавшими бритвы щеками. – Староста нонеча в город поедет, а там и до Фирондо недалеко. Ужо они тебе по-столичному накостыляют!

Даже взрослый Тенька был Майтимо по плечо, а сейчас макушка мальчика едва доходила лорду до груди. Майтимо представил, как эта козявка будет его «нести» до старосты, и усмехнулся.

- Чего, думаешь, не дотащу? – набычился Тенька, и вилы сильнее уперлись в кольчугу. Самый тонкий зубец даже как-то проскользнул между звеньями и кольнул кожу. Видимо, лучшие нолдорские мастера не учитывали особенности строения ржавых принамкских вил.

- Не думаю, а знаю, – поправил Майтимо. – Выходит, ты меня не помнишь.

- Чего я всяких воробушков помнить буду? У нас не Орден какой-нибудь, вашей породы отродясь не водилось!

- Ну а если я не воробушек, то есть, не сильф?

- А кто? Соседская теща с базару?

- Я твой друг, – сказал Майтимо, вглядываясь ему в глаза, надо сказать, тоже более темные, чем он знал. – Из иного мира.

Тенька прищурился – знакомо-знакомо – и чуть склонил голову набок.

- Вроде и не врешь. А чего ухи как лопухи? О, а давай тебя с крыши сбросим! Полетишь – значит, сильф, надо к старосте тащить.

- А если разобьюсь?

- Ну, – Тенька почесал в затылке. – Я, это, извиниться могу.

- Нет уж, спасибо, – совсем развеселился Майтимо. – С переломанными ногами это мне не поможет. Ты почти не изменился, Тенька. И по глазам читаешь, и тяга к идиотским экспериментам никуда не делась. И любопытство.

- А чего сразу мое любопытство?

- Чем же, кроме любопытства, можно объяснить тот факт, что ты до сих пор разговариваешь со мной?

Тенька задумчиво наморщил нос.

- Откуда ты столько про меня знаешь?

- Говорю же: я твой друг.

- А чего я тебя не знаю ни крокозябры, «друг»?

Видя, что разговор становится мирным, Майтимо решительным жестом отвел от себя вилы.

- Кроме друзей у тебя есть очень могущественные враги. Они что-то сделали с тобой, и ты забыл, кем являешься.

Тенька оперся на отвергнутые вилы и почесал в затылке. Жест тоже был до боли знакомым.

- А кем я… ну, того?

- Ты волшебник, Тенька! – с чувством объявил Майтимо. – То есть, колдун. Лучший из всех, кого я знаю!