Сестрица сдвинула брови.

- А может, я мечтаю сама тебя прикончить? Позорище рода Финвэ! Ты и вся твоя семейка!

- Вот не надо про мою семью! – вспылил кузен. – А то и я про твою пару слов скажу! Тоже мне, Дом провидцев! У них под носом Моринготто гобелены перекроил, а они в упор не замечают! Сколько рук ты видишь, спрашиваю? Одну? А их две, между прочим! И ни одна из этих рук не поднималась на синдар! А если ты перестанешь размахивать кинжалом в этой невыгодной позиции, из которой я у тебя его одним ударом выбью, то я расскажу, как все получилось, и почему на этот раз действительно виноват Моринготто, а не кто-то другой!

Галадриэль тут же сменила позицию на более выгодную, но было видно, что слова пробудили в ней любопытство.

- Я не вижу, что у тебя две руки, – прищурилась она, очень напомнив при этом дедушку Финвэ. – Но я вижу, что ты не врешь. Значит, ты сам веришь в свои слова. Возможно, тебе все это просто мерещится.

- Или тебе? – Майтимо скрестил руки на груди, демонстративно игнорируя кинжал. – Один наш общий знакомый, которого ты, конечно, не помнишь, говорил в подобных случаях примерно так: если что-то интересненькое не сходится, надо провести дополнительный эксперимент и поглядеть, чего интересненького не сойдется там.

Он медленно шагнул к сестре и положил обе ладони ей на плечи.

- Допустим, ты не видишь мою правую руку. Но неужели ты ее не чувствуешь?

- Назад, – велела Галадриэль, не опуская кинжал. – У меня теперь не так много платьев, чтобы пачкать их илом. И где ты умудрился так разукрасить лицо? Молчу про веснушки, я всегда подозревала, что ты их прячешь, но неужели ты додумался целовать сильмарилл?

- Придумаешь же! У вас в море очень злые медузы.

- Здесь не водится медуз.

- Им об этом, видимо, сказать позабыли!

Кузина помолчала, раздумывая, потом все же спрятала кинжал и велела:

- Жди меня здесь. И…

- …Без глупостей, – закончил Майтимо скептически. – Да, да. Всем почему-то кажется, что я только и мечтаю наделать каких-нибудь глупостей.

Вероятность того, что Галадриэль вероломно отправилась за мужем и охраной, все же оставалась, но Майтимо не напрасно доверился сестре. Она вернулась одна, неся небольшой серебряный тазик, явно с кухни, на треть заполненный водой. Деловито села к камину и жестом пригласила родича устраиваться рядом.

- Водяное зеркало, – улыбнулся Майтимо. – Нормальное, привычное, без прогноза погоды, перемещателя и всяких там морковок.

- Помолчи, – отмахнулась кузина. – Сперва буду смотреть я.

Она довольно долго вглядывалась в поблескивающую гладь воды, и по ее сосредоточенному лицу, теперь напоминающему о бабушке Индис, скользили тени и неяркие всполохи. Потом молча протянула тазик брату.

- Что ты видишь?

- Грядки с капустой, – принялся добросовестно перечислять Майтимо. – Девушку в розовом платье. Варенье из боярышника. Варенье из жимолости. С овсянкой и пирогом…

- Хватит смотреть всякую еду, – рассердилась Галадриэль. – Я тебя и так накормлю. Скажи лучше, видишь человеческого мальчишку, круглолицего и светловолосого?

- Я его просто так знаю, – видение овсянки и пирога в воде упорно не желало исчезать. – Это Тенька. Только он не мальчишка на самом деле, а выглядит младше своих лет. О, теперь вижу здоровенное блюдо с котлетами…

Кузина отобрала у него таз и заявила, что теперь понимает, почему Мелиан не рекомендовала заниматься провидением до завтрака.

Шесть часов и тридцать две минуты спустя

Пока Майтимо завтракал и отмывался, Галадриэль развела в доме бурную деятельность, какая не снилась и самому лорду Химринга. Она как-то сумела уболтать своего мужа и Кирдана Корабела, что незапланированный гость пришел с миром и вообще не тот, за кого его все принимают. В итоге на Майтимо косились с подозрением, но вслух ничего не высказывали. Галадриэль перебудила охранников и столь умело послала их за спрятанной под камнями книгой, что те ее даже нашли и в целости доставили своей леди. Наконец, раздобыла где-то заспанного Тьелпе, который оторопело взирал на происходящее, но вопросов пока не задавал.

Еще до рассвета силами одной златовласой красавицы в упомянутой уже гостиной собралось нечто вроде маленького совета: Кирдан, как хозяин дома; светлейший лорд Келеборн, мало что понимающий, но дальновидно не препятствующий грандиозным планам жены; Тьелпе, украдкой зевающий в кулак; и причина всего переполоха, отмытая, накормленная, переодетая в чистое и наскоро спрятавшая ожоги с веснушками под чары. Тем временем на кухне вовсю трудились поднятые с постели повара, готовя второй завтрак для всех присутствующих, а охранники у ворот были готовы вежливо задержать любого, кто мог бы отвлечь совещающихся от дела.

- Козни Врага простираются дальше, чем мы могли вообразить, – открыла совещание Галадриэль. – Сегодня мой кузен поведал мне, что наш удел мог быть иным, более благополучным, и я нашла подтверждение этому, когда заглянула в воду. Враг переткал гобелены, вырезав из нашей жизни одну весьма значимую персону. И теперь наш долг – отыскать ее, чтобы все вернулось на круги своя. И благодаря книге, что лежит перед вами, мы сумеем это сделать.

Она торжественно разомкнула обложку, и общественность разочарованно вздохнула.

- Я не вижу ни одной записи, – отметил Тьелпе.

- Майтимо, ты можешь рассказать на словах? – тут же спросила Галадриэль.

Лорд Химринга глянул на злосчастный разворот с многоэтажной схемой водяного зеркала и удрученно покачал головой.

- Странно, – проговорил он. – Почему страницы кажутся вам чистыми, а фокус с трубкой видят все?

- Какой трубкой? – заинтересовался Тьелпе.

Майтимо снял с пояса иномирский артефакт и выпустил из него зеленый луч. Совет ахнул.

- Она светится, если поблизости орки? – осторожно уточнил Келеборн.

- Нет, – фыркнул Майтимо, – она просто светится.

- Ее тоже сделал этот твой Тенька? – спросила Галадриэль.

- Нет, она родом из какого-то третьего мира, и балрог знает, кто ее изобрел.

- Могу предположить, – задумчиво произнес Тьелпе. – Может, с изобретателем этой трубки, в отличие от твоего знакомого, ничего не случилось, его мир остался неизменным. А записи в книге видишь только ты, ибо книга, возможно, в том мире оказалась такой же несуществующей, как твоя правая ладонь.

- Не нравится мне это объяснение, – поежился Майтимо.

- Не все столь плохо, если мы видим обложку и страницы, – Кирдан заговорил впервые с начала совещания. – Быть может, твой друг, Нельяфинвэ, у себя дома просто написал ее иными чернилами, или наполнил иным содержанием. Или же вовсе не успел написать. Поэтому сейчас книга существует лишь для тебя, помнящего, как все было.

- Если я помню, как было, – заметил Майтимо, – значит, я могу вам это передать. Хей, дайте-ка мне перо и чернила! Желательно, существующие в этой реальности. Я просто обведу все, что здесь есть.

- Попробуй, – согласилась Галадриэль. – Только пиши на всякий случай левой рукой.

Эксперимент оказался удачным. К счастью, Майтимо одинаково ловко владел обеими руками не только в фехтовании, но и в письме.

Два дня спустя

- Я ничего не понимаю, – призналась Галадриэль, в общих чертах ознакомившись с теорией просвещенной мысли. – Вот здесь, где совсем простые вещи, вроде ясно, а чуть дальше, где схемы и графики… Майтимо, ты ведь сын великого Феанаро, почему ты сам не в силах разобраться?

- Видимо, я больше уродился в матушку, – мрачно пошутил кузен. – А что скажет внук великого Феанаро?

- Занятный стиль у автора этой книжки, – не сразу отозвался Тьелпе. – Что-то в этом определенно есть. Очень мешает разница в терминологии, но можно сообразить, что он имеет в виду. И это водяное зеркало… Как он обходит пятый тезис устройства бытия, если здесь пишет, что достоверное искажение не завышается больше, чем на полтора процента?

Его дядя и тетя невольно переглянулись между собой.

- Ну, – обнадеживающе хлопнул племянника по плечу Майтимо, – если ты сумел понять, что там есть какое-то искажение, которое завышается, то точно сможешь додуматься, почему!