- Про рассаду он не знал, – задумался Тенька. – Он у вас просто так нервный какой-то. Взрывы не любит…

- А помните, что говорила нам леди Виллина? – вдруг воскликнул Глорфиндел. – Всё исполняется! Дверь мы подарили, детей спасли – вдруг под словами «вырастить куст» подразумевалось именно сильмарилловое дерево?

- Может быть, – почесал в затылке Тенька. – Давайте и правда отдадим Кано пару камешков и объясним, чего с ними делать. Не можем же мы сидеть здесь весь цикл роста – нам еще Леголаса с Гимли искать.

Глорфиндел нахмурился.

- Боюсь, когда лорд Макалаурэ увидит нас, то все-таки бросит арфу и в лучших нолдорских традициях примется размахивать мечом!

- Эктелиона мы убедили, – напомнил Майтимо. – По-твоему, мой брат глупее Эктелиона?

Не дожидаясь конца спора, Тенька выступил из-за ветвей и приблизился к менестрелю, с любопытством наблюдая, как легко бегают по струнам длинные пальцы. Потом деликатно кашлянул.

Никакой реакции. Макалаурэ склонил голову набок, не открывая глаз, и арфа заплакала еще пуще.

- А мне казалось, что у менестрелей очень острый слух, – отметил Глорфиндел, тоже покидая укрытие и становясь рядом с Тенькой. Макалаурэ сидел в пяти шагах напротив них, но ничего не слышал и не замечал.

Майтимо фыркнул.

- Когда Кано музицирует, то делается хуже глухаря на току. Смотрите, как надо!

Он оказался за спиной брата и четко отработанным движением выхватил арфу из его рук.

Макалаурэ встрепенулся, открыл глаза, увидел незваных гостей и потянулся к поясу, где могло висеть оружие.

- А меч ты как обычно забыл в своей комнате, – со вздохом прокомментировал Майтимо, ставя арфу на свободную часть каменного сиденья.

Менестрель подскочил, оборачиваясь на знакомый голос, и едва не свалился со скамьи.

- Майтимо? Эру, я не видел тебя с веснушками уже лет семьсот! И… у тебя синяк под глазом?! Что случилось? Кто это с тобой?

- Мы издалека, – завел Тенька. – Макалаурэ, ты только не волнуйся!

- Погоди! – оборвал друга Майтимо. – Это твое вступление даже настоящего нолдо до истерики доведет! Кано, – тут он увидел ошалелый взгляд брата, направленный на его правую руку, и осекся. – Ты, и правда, не волнуйся, в общем…

- Гляди сюда, – колдун уже доставал из мешка холстинный сверток и разворачивал прямо на весу. Несколько камней упали Макалаурэ под ноги, и тот уставился на них с разинутым ртом.

- Осторожнее! – Майтимо поднял рассыпанное и вернул на место, в холстину. – Кано, дай руку. Обмотай ладонь полой мантии, а то обожжешься.

- На, держи сразу четыре штуки, на всякий случай, – Тенька переложил четыре камешка на подставленную ладонь, и их первозданный свет весело замерцал в округлившихся глазах менестреля.

- П-почему их четыре? – суеверным шепотом переспросил Макалаурэ.

- Ну, держи пять, – пожал плечами щедрый вед и добавил еще один камень.

- Это не совсем сильмариллы, – поспешил пояснить Майтимо. – Это вроде семян. А вот из них уже вырастет сильмарилловое дерево. Тенька, объясни, как их сажать.

- Выкапываешь в земле ямку, лучше поглубже, – принялся рассказывать колдун, – заливаешь на дно удобрение вот из этой банки. Потом с первыми лучами солнца кладешь наше семечко и нарываешь сверху холм высотой примерно по пояс. А в середину втыкаешь три кола.

- К-каких кола? – Макалаурэ так и держал камни на вытянутой руке.

- Неважно, каких. Главное, чтоб повыше! А поливать совсем не надо, только дождем. Или снегом. Сильмарилловое дерево термостойкое, ему даже морозы нипочем! Ясно?

- Ясно, – произнес Макалаурэ, всем своим видом смиряясь с неизбежным. – Я сошел с ума, и мне осталось только утопиться. О, а вот лошадки белые пошли…

Все обернулись и успели заметить мелькнувший за кустом светящийся хвост.

- Это единорог Вася, – пояснил Тенька. – Он с нами.

Макалаурэ философски пожал плечами.

- Знамо дело, с вами. Видения, они такие… кучками приходят…

Менестреля убеждали битый час. Не помогали ни аргументы, ни логические доводы, ни полный пересказ их путешествия и некоторых исторических фактов из соседних реальностей, ни мысленный разговор с якобы несуществующим Майтимо, ни благословенное свечение Глорфиндела, ни демонстрация оторванного хвоста балрога, ни представление единорога Васи во всей красе. Наконец Тенька взялся на своей лютне показывать формулу регулирующей волны, которую отрабатывал все минувшие дни. При первых же звуках Макалаурэ скривился, зажал уши и вынужден был признать, что настолько мерзкой какофонии его воображение создать не в силах, как бы ни свихнулось. Значит, измерения, миры и стоящая перед ним компания, скорее всего, на самом деле существуют.

Минута и десять секунд спустя

- Вас надо накормить, – решительно сказал Макалаурэ. – И пристроить на ночлег. Так, поскольку Майтимо до поры до времени лучше обо всем этом не знать, а Амбаруссар непременно проболтаются, то переночуете в моей комнате. А я пока возьму в кладовой лопату и пойду копать яму. К рассвету как раз успею.

- Мы намеревались продолжить наш путь сейчас же, – напомнил Глорфиндел.

- Вздор! На пустоши ночью полно орков, вас сцапают в первый же час пути.

- Тогда мы могли бы не стеснять вас и переночевать у стены или за стеной…

- Вот еще! Как же наше традиционное нолдорское гостеприимство? Никуда я вас не выпущу!

Глорфиндел ностальгически улыбнулся.

- Впервые вижу такое наглядное подтверждение, что вы с королем Турукано родичи и воспитаны в одних и тех же традициях гостеприимства.

Макалаурэ чуть смутился и пояснил:

- До рассвета не выпущу. А потом аккуратно выведу за ворота.

- И откуда у тебя прорезался этот командирский тон? – подивился Майтимо.

- После того, как ты, дорогой Руско, спихнул на меня все дела крепости и целыми днями то шляешься по пустошам в компании таких же оголтелых вояк, одержимых местью оркам, то сидишь в своей комнате и даже на обед не спускаешься!

- Я себя все-таки прибью, – мрачно посулил Майтимо.

- Не стоит, – вздохнул Макалаурэ. – Я подозреваю, что хуже тебе уже не будет.

- Это мы еще посмотрим!

Комнаты в крепости были небольшие и скудно обставленные. В частности, у Макалаурэ из мебели имелись только кровать, стол, стул и шкаф, а основную часть места занимала исполинских размеров арфа. Тенька тут же полез на ней попрактиковаться, но его общими усилиями уговорили не шуметь и не разлаживать нежный инструмент, не постигший пока мелодии искажения. Вед нехотя подчинился, достал из мешка свою записную книжку и принялся изменять ее размеры, как показывала добрая волшебница Виллина. Почему-то книжка никак не хотела уменьшаться, а только росла, в конце концов сровнявшись размерами с арфой. Майтимо уже хотел начать ругаться, когда Тенька что-то пробормотал, хлопнул в ладоши, и книжка в один миг уменьшилась до размеров пшеничного зернышка, укатившись куда-то под шкаф.

Пока вед, лежа на полу вниз животом, пытался вытащить свой ценный колдовской манускрипт или хотя бы его нащупать, эльфы обосновались у окна, как раз выходившего на крепостной сад. В окно было прекрасно видно, как в предрассветной синеве одинокая фигурка Макалаурэ орудует лопатой, с брезгливой миной выливает на дно ямы удобрение и бережно выкладывает сияющие камни. Рассветные лучи брызнули откуда-то из-за крепостных башен, озарив перепачканную землей одежду менестреля и его одухотворенное лицо, с которым он принялся закапывать яму, а затем насыпать поверх нее холм.

Глорфиндел перевел взгляд с менестреля на ближайшую к цитадели садовую дорожку и тихо ахнул, заметив знакомую рыжую шевелюру. Майтимо тоже увидел копию себя и подался вперед, жадно всматриваясь. Даже Тенька оторвался от своего занятия и прикипел к окну.

В предутренней тишине звуки разносились хорошо, поэтому всем троим было слышно, как тот, другой Майтимо поравнялся с братом и спросил:

- Что это ты здесь делаешь, Кано?

Увлекшийся Макалаурэ вздрогнул, только сейчас заметив присутствие брата, и поспешно обернулся, отчаянно пытаясь сделать вид, что просто мимо проходил, и лопату в руки взял случайно.