Паркер старался избегать Поттера и Грейнджер, и кстати, весьма успешно. Они неоднократно пытались прижать его после уроков, но зная тайные ходы, он от них легко скрывался. Ну или просто прыгал на потолок и ждал, когда они уйдут.

За месяц паучок сблизился с Роном — он после канареек не разговаривал с Гермионой и Гарри. Обиделся, говорит. Рон со следами ссадин и царапин на руках от птичек все уроки сидел с Питером.

— Ей не на что жаловаться, — говорил он, сжигая затылок Грейнджер, которая сидела на две парты дальше с Поттером. — Она целовалась с Крамом. Ну, а теперь пусть видит, что и со мной кому-то хочется целоваться. Мы живем в свободной стране. Я ничего плохого не сделал.

Питер не отвечал, притворяясь, будто целиком за­хвачен книгой, которую им было велено прочитать к завтрашнему уроку заклинаний, ведь на Истории Магии скучно.

— Я никогда ничего не обещал Гермионе, — ну­дил Рон. — То есть я, конечно, собирался пойти с ней на рождественский вечер к Слизнорту, но она же не говорила…

Паркер перевернул страницу, чувствуя на себе взгляд Рона.

Прозвенел колокол и Питер вскочив с места, собрал все свои учебники в кожаную сумку, выбежал из класса к направлению гостиной Гриффиндора, а Уизли бежал за ним, стараясь не отставать.

— Елочные шарики! — назвал Питер Полной Даме новый праздничный пароль.

— И тебе счастливого Рождества! — ответила Пол­ная Дама с улыбкой, пропуская их.

Питер сел на пуф около камина и достал из сумки «В поисках квинт­эссенции», принялся ждать тот момент, когда в гостиную войдет Гарри с Гермионой и на них наброситься Ромильда Вейн.

Спустя три часа портрет скрипнул и послышались возгласы Вейн:

— Привет, Гарри! — сказала девушка, как только Гарри выбрался из проема в стене. — Хочешь «горной воды»?

— Нет, спасибо, — последовал ответ Гарри. — Я ее не очень люблю.

— Ну, тогда возьми вот это. — Ромильда сунула ему в руки коробку конфет. — «Шоколадные котел­ки», они наполнены огненным виски.

— Ладно, большое спасибо, — сказал Гарри. — Э-э… я тут сейчас…

Он не закончил фразу и побежал за Гермионой, которая в свою очередь хотела найти Питера.

— Я тебе говорила, — с удовольствием сказала Гермиона. — Пригласи кого-нибудь наконец, тогда они от тебя отцепятся, и ты сможешь…

Тут ее лицо застыло: она увидела Рона и Лаван­ду, которые сплелись в тесном объятии, сидя вдво­ем в одном кресле, а рядом сидел Паркер, уткнувшись в книгу, думая о том, чтобы она его не заметила.

— В общем, спокойной ночи, Гарри, — пробор­мотала Гермиона, хотя было всего семь часов вече­ра, и ушла в спальню девочек.

Питер улегся спать, утешая себя мыслью, что оста­лось пережить еще всего один учебный день, а потом они с Роном отпра­вятся в «Нору», ведь Уизли пригласил его вместо Поттера.

Завтра они начали проходить невероятно труд­ную тему трансфигурации человека.

Работая перед зеркалом, они должны были поменять себе цвет бро­вей. Гермиона бессердечно засмеялась, когда Рон с первой попытки ухитрился создать себе весьма эф­фектные закрученные кверху усы. Рон в ответ зло, но очень похоже изобразил, как Гермиона подпры­гивает на стуле, вытянув вверх руку, каждый раз, как профессор Макгонагалл задаст какой-нибудь воп­рос.

Лаванда и Парвати нашли его пародию необы­чайно смешной, а Гермиона снова чуть не расплака­лась.

Грейнджер выскочила из класса, едва прозвенел зво­нок, оставив половину своих вещей на столе. Гарри сгреб имущество Гермионы и пошел искать ее, а паучок с Роном пошли в большой зал обедать.

— АГА! — раздался откуда-то с потолка пронзи­тельный голос, и оба вздрогнули. Паркер развернулся, ведь он знал, что Пивз это говорил, когда Поттер пригласил Полумну на вечер к Слизнортку.

— Обормоттер Полоумную на праздник пригла­сил! Обормоттер в Полоумную влюбился! Обормот­тер в Полоумную влюбился! — Он умчался, хихикая и выкрикивая: — Обормоттер в Полоумную влюбился!

Рон провожал взглядом Пивза, словно не верил своим ушам — Гарри пригласил Лавгуд на праздник к Слизнорту. Паркер смотрел на ошарашенного Уизли и мысленно про себя улыбался.

— Приятно, когда никто не лезет в твою личную жизнь, — сказал Гарри в другом конце коридора, но Питер прекрасно все услышал.

И действительно, не успел мальчик-который-выжил оглянуться, как всей школе было известно, что Гарри Поттер пригласил Полумну Лавгуд на вечеринку к Слизнорту.

— Он мог пригласить любую! — поражался Рон за столом, размахивая сосиской на вилке. — Любую! А он выбрал Полоумную Лавгуд?

— Не называй ее так, Рон! — резко сказала Джин­ни — она направлялась к своим друзьям. — Гарри молодец, что пригласил ее, она так счастлива!

И Джинни пошла дальше, туда, где сидел Дин. Гар­ри попытался порадоваться, что Джинни рада, что он пригласил Полумну, но это ему не вполне удалось. Гермиона сидела в одиночестве на дальнем конце стола, ковыряя вилкой в тарелке.

Питер заметил, что Рон исподтишка посматривает на нее.

— Ты мог бы извиниться, — сказал Гарри напря­мик.

— Ага, чтобы меня опять канарейки заклевали? — пробормотал Рон.

— Зачем ты ее передразнивал?

— А чего она смеялась над моими усами!

— Ну, и я смеялся, в жизни не видел такой дурац­кой рожи. — выпалил Паркер, что Рон посмотрел на него как на предателя.

К столу подошли Лаванда и Парвати, Браун обхватила Рона за шею со спины.

— Привет, Парвати! — сказала Гермиона, полно­стью игнорируя Рона и Лаванду. — Ты пойдешь се­годня на вечер к Слизнорту?

— Никто меня не пригласил, — печально ответила Парвати. — А мне так хотелось пойти. Там, наверное, будет просто замечательно… Ты ведь идешь, да?

— Да, я договорилась встретиться с Кормаком в восемь, и мы с ним…

Раздался такой звук, падающей вилки, Рон вы­нырнул из объятий Лаванды. Гермиона как будто ни­чего не видела и не слышала.

— Мы с ним пойдем на вечеринку вместе.

— Кормак? — сказала Парвати. — Это который Кормак Маклагген?

— Ну да, — сладким голосом пропела Гермио­на. — Который чуть было… — она подчеркнула эти два слова, — Чуть было не стал вратарем команды Гриффиндора.

— Так ты теперь с ним встречаешься? — спроси­ла Парвати с жадным интересом.

— Ну да, а разве ты не знала? — сказала Гермиона и захихикала.

— Нет! — ответила Парвати, страшно оживив­шись при таком волнующем известии. — Смотри-ка, ты у нас любишь игроков в квиддич! Сначала Крам, теперь Маклагген…

— Я люблю хороших игроков в квиддич, — по­правила Гермиона все с той же нежной улыбкой. — Ну, пока! Мне нужно наряжаться к празднику…

Она ушла, а Лаванда и Парвати немедленно при­нялись шептаться, обсуждая потрясающую новость. Рон сидел со странным пустым взгля­дом и ничего не говорил. Питер размышлял о том, до каких глубин спо­собны опускаться девчонки ради мести.

Вечером, придя к восьми часам в вестибюль, Гар­ри увидел непривычную картину: в вестибюле про­гуливалось полным-полно девочек, и все они с оби­дой смотрели, как он подходит к Полумне. На ней была серебристая мантия с блестками, вызывавшая дружное хихиканье окружающих, но в целом выгля­дела она вполне мило. Гарри, во всяком случае, был рад уже и тому, что она не надела сегодня серьги-редиски, ожерелье из пробок от сливочного пива и спектрально-астральные очки.

— Привет, — сказал он.

— Пошли, что ли?

— О, да! — радостно ответила она. — А где это будет?

Надо было сказать, что Паркера тоже пригласили, но он упорно промолчал это Рону, ведь когда он получил приглашение, паучок славно удивился. Теперь он стоял за спиной Поттера с Линой, которая шептала ему что-то на ушко, но Паркер не слушал её, он слушал Лавгуд с Поттером.

— В кабинете у Слизнорта. Слышала, на вечеринку должен прийти вампир?

— Руфус Скримджер? — спросила Полумна.

— Чего? — растерялся Гарри. — Ты говоришь про министра магии?

— Ну да, он вампир, — будничным тоном сказа­ла Полумна. — Папа написал об этом длинную ста­тью, когда Скримджер занял должность после Корнелиуса Фаджа, но ее не дали напечатать. Естествен­но, в Министерстве не хотят, чтобы об этом стало известно!