Ох. Этого было более чем достаточно, чтобы донести до меня, что с Америкой что-то не так. Как же только раньше я не заметил этого. Либо она была прекрасной актрисой, либо я был катастрофически слеп. Я настолько зациклился на своей обиде на нее и вел себя точно обиженный ребенок, не упуская возможность поддеть ее очередной колкостью.
От отвращения хотелось ударить самого себя. Я вел себя настолько глупо! Но я слишком поздно осознал это. Теперь уже ничего не исправить. Зато я определенно созрел для спокойного разговора. Я хотел знать все. Вот только теперь она даже видеть меня не захочет, не то что слышать.
Доктор, до которого дошло, что допрос окончен, и он может идти, встал со стула, но перед выходом обернулся.
— Чтобы вы не поняли меня не правильно, я рассказал все вам не потому, что боюсь увольнения. Вовсе нет. Леди Америке определенно нужна помощь, — дверь беззвучно закрылась за ним.
Я еще долго просидел в кабинете, размышляя, что же могли значить его слова.
***
Я прижимала к себе Томаса настолько крепко, насколько была способна, вдыхала его запах, в котором всегда находила успокоение, но на этот раз не находила его. Внутри было пусто. Эта пустота разъедала меня изнутри и словно кулаком сжимала сердце. Я даже не могла определить, из-за чего именно оно разрывается: от печали или от обиды. И того и другого было предостаточно. Мне было больно от слов Марли, так больно, как никогда раньше. Более того, я была зла на Максона, на Крисс и на всех остальных обитателей этого чертового замка! На короля, который посмел распоряжаться моей жизнью, на Уилла, который окончательно разрушил ее.
Все происходило словно в тумане, Алекса аккуратно увела упорно сопротивляющегося Томаса, тем самым оставляя меня одну. Тишина противно давила на уши. Хотелось снова разрыдаться, но слезы упрямо отказывались выполнять мою прихоть.
Краем глаза, я заметила конверт, мирно лежащий на прикроватном столике, и не раздумывая вскрыла. Внутри оказался клочок бумаги, аккуратно сложенный квадратиком. И не прикопаешься. Узнав владельца подчерка, мои пальцы самопроизвольно сжались добела. Переведя дыхание, я прочитала две коряво выведенные фразы, всеми силами сдерживая злость.
«Не считай свое падение случайным. Ты слишком долго водила меня за нос.»
В голове упорно заработали шестеренки. Уилл, так или иначе, связан с моим падением. Он ясно дал понять, что имеет отношение к проиошедшему. Сердце пропустило удар. Он знал про мою беременность… и решил избавиться от ребенка. Руки словно по команде задрожали, выронив несчастную записку из похолодевших пальцев.
Как он посмел? Это был ни в чем неповинный ребенок! Это был мой ребенок! Он же был такой крошечный! Такой беззащитный.
Слезы покатились по щекам, падая на ненавистный мне кусок бумаги. Соленые капли размывали чернила, оставляя фиолетовые кольца на белоснежный простынях. Внутри стало так пусто… Если бы именно сейчас Максон снова начал бы задавать свои чертовски бестактные вопросы, то я бы все рассказала. Выложила бы как на духу. Но ему больше не нужны были ответы.
Есть только один человек, знавший про беременность… Алекса.
Словно по зову, она тут же появилась в комнате.
— Леди? С вами все в порядке? — ее голос как никогда сквозил жалостью. Рука бережно опустилась на мою.
— Не прикасайся ко мне! — тут же заверещала я, сбрасывая ее руку со своей. — Мерзавка! Я считала, что ты на моей стороне! Что ты помогаешь мне!
Алекса отпрянула как от пощечины.
— О чем вы говорите? — ее голос дрожал. — Я бы никогда не предала вас! Я всегда была на вашей стороне!
— Ты рассказала! — продолжала я. — Ты рассказала обо всем Уиллу.
Я скомкала записку и бросила ее на край кровати. Алекса взяла ее дрожащими пальцами и медленно прочитала. Потом, словно не веря своим глазам, пробежалась по строкам снова.
— Я… я не имею к этому ни малейшего отношения… — прошептала девушка. — Но… та девушка, которая, ну… вы понимаете…
Она говорит об Аманде. Пересиливая себя, я кивнула.
— Она нередко проникала в вашу комнату, когда вас не было… Я не говорила вам, чтобы не расстраивать… Я ее выпроваживала каждый раз, клянусь вам, она не успевала ни до чего добраться. Но так же я уверена, что она в этом замешана в случившемся. Это она могла сообщить обо всем вашему мужу. Хоть она и падшая женщина, но далеко не глупая. К тому же у нее личные мотивы. Подумайте сами, зачем мне вредить вам? — Алекса снова сжала мне руку, на этот раз, я не предприняла попытки сбросить ее. — Вы мне верите?
Я подумала над ее вопросом. Я уже не понимала, кому вообще можно верить, а кому нельзя. Все настолько запуталось, что кажется, будто выход из всех этих проблем остался где-то позади меня, будто я давным-давно имела возможность все изменить, но упустила свой шанс. Но все же…
Помедлив еще немного, я кивнула. Сейчас я поверю ей, но впредь начну следить за своими словами.
В дверь неожиданно постучали.
Алекса выжидающе посмотрела на меня, ожидая реакции. Я вымучено кивнула и села на постели, превознемогая боль во всем теле. Девушка поднялась и открыла дверь в комнату. В проеме появился гвардеец, прошептавший Алексе что-то, из-за чего она в шоке прижала ладонь ко рту.
Мое сердце рухнуло куда-то вниз. В голове появились картины моих самых страшных страхов. У Айрин новый приступ? Кто-то снова покушался на мою семью? Я еще даже не получила ответов, но у мои руки уже дрожали.
— Алекса? — я привлекла внимание девушки своим испуганным хрипом. — Что произошло?
Она пропустила гвардейца вперед.
— Леди Америка, прошу вас, сохраняйте спокойствие… — начал он и снова замолк, словно то, что он говорит мне является для него большим грузом.
— Да говорите же вы! — не выдержала я. Мой голос снова превратился в крик.
— Его Величество и Мистер Кросс должны были прибыть во дворец сегодня утром, но… — Услышав о ком пойдет речь, я немного расслабилась. С Айрин все в порядке, а о Уилле я никогда не думала, и тем более уж о короле. — Но двигатели самолета отказали, и самолет разбился в Тихом океане.
Юноша смолк, но я, все еще ничего не понимая, ожидала продолжения. Когда же до меня дошло, я взглянула на гвардейца снова:
— Повторите? — пришептала я. — Уилла больше… нет?
— Мне очень жаль, — гвардеец склонил голову.
Я махнула рукой, прогоняя его и пытаясь сдержать улыбку. Должно быть, я сумасшедшая, и пусть будет так. Единственный человек, являющийся преградой для меня и для моего счастья, ушел. Больше нет преград. Больше нет стен. Больше нет лжи.
Гвардеец покинул комнату. Я рывком скинула одеяло и села на постели. И тут же скрючилась в три погибели от боли. Алекса попыталась усадить меня, но я остановила ее:
— Не сейчас.
Я, сдерживая вскрики от ломоты в руках и ногах, бросилась в комнату детей. Она располагалась в другом крыле. Я мельком слышала это от Алексы. Я неслась по коридору, а девушка встревоженно следовала за мной, время от времени окликивая. Добравшись до комнаты детей, я рывком открыла дверь. Дети сидели за столом и о чем-то спорили. При виде их смехотворной перепалки у меня на глаза навернулись слезы. Томас заметил меня и, выронив карандаш из руки, немедленно встал.
— Мама? — в его голосе сквозило удивление.
Я раскинула руки и сделала несколько шагов вперед, он и Айрин тут же обвились вокруг меня.
— Мама почему ты плачешь? — тоненький голосок Айрин заставил меня прижать их к себе еще ближе.
— Я не плачу, — рассмеялась я.
От детей исходило тепло, присущее исключительно им. Только в объятии с ними я чувствовала спокойствие.
— Мам, мы уедем отсюда? — Томас выпутался из моих рук и с надеждой взглянул на меня. — Скажи, что мы уезжаем!
Я подняла на него глаза и улыбнулась. Насколько он на него похож! Все те же волосы, все те же глаза, сквозящие исключительно добротой, все та же улыбка…
— Мы обязательно отсюда уедем совсем скоро. Я обещаю тебе, все изменится. Теперь все изменится. Но вы должны проявить терпение, хорошо?
