Я начала спускаться по лестнице, когда послышался противный скрип, я невольно вздрогнула. Вторая доска сверху постоянно скрипела, я должна была бы привыкнуть ко всему этому, но нет. От каждого громкого звука в этом доме меня бросало в дрожь. Миссис Кросс настолько любила тишину, что велела даже служанкам передвигаться на цыпочках. Как всегда, исключением была лишь Кэтлин.
К счастью, Аллия и Кэтлин сегодня едут в город в ателье, чтобы заказать Кэтлин парочку-другую дизайнерских платьев. « Ну, не будет же моя дорогая доченька ходить в каком-то тряпье, как Эта…».
Занавес. Эта — так прозвали меня из-за моего происхождения.
«Не думай, что я буду лелеять тебя, жалкая Пятерка! В нашей семье нет места Оборванкам! Не знаю, о чем думал мой сын, когда ослушался меня, но от меня милости никогда не жди! Никогда!» — вот такими милейшими словами приветствия я стала членом семьи Кросс. Но думаю, что масла в огонь я подлила, когда сказала, что не собираюсь менять девичью фамилию, как, в общем-то, и поступила.
Ко мне сразу обратились две головы стоящие у двери.
— А, это ты… — Аллия окинула меня презрительным взглядом: сначала меня, потом мой наряд. — Отличное платье.
Я выдавила из себя улыбку.
— Спасибо.
Сама она одевалась в платья, ценник которых умещал все шесть нулей. Свою седину она тщательно закрашивала, а волосы всегда убирала наверх, наподобие вечерней прически. На ней всегда был свежий макияж, и сказать, что этой женщине почти шестьдесят лет, было невозможно.
— Оно отлично соответствует твоему статусу, Оборванка! — Кэтлин смотрела на меня с отвращением.
Уголки ее губ всегда были опущены, а слегка навыкате серые глаза светились презрением. Меня всегда подмывало ткнуть пальцами ей прямо в глаза, чтобы поставить эту гадину на место.
Миссис Кросс и миссис Бэрроу язвительно рассмеялись и покинули дом в хорошем настроении, оставив меня одну в тихой гостиной. От унижения у меня на глаза навернулись слезы, от ярости тряслись руки. Мне срочно захотелось задушить кого-то.
— Не воспринимайте их слова в всерьез, мэм. — Позади меня появилась Карисса. — Я уже давно не обращаю внимания на их Колючки. — Она задумалась, а потом резко воскликнула: — Придумала!
Любопытство тут же овладело мной.
— Ну, скорее выкладывай.
— А давайте придумаем им клички! Аллия, например, — Коза, а Кэтлин — Колючка!
Я тут же подхватила ее мысль:
— Ну, или, например, Брюзга и Дурнушка!
— Я голосую за Брюзгу и Колючку!
Мы обе захихикали.
— А еще я заказала еду на вынос и нашла старый проигрыватель! Ну, и повеселимся!
Девушка была урожденной Двойкой. Карисса Кросс — младшая сестра Уильяма, старшая сестра Кэтлин, дочь Аллии Кросс, которая недолюбливала ее с самого рождения. Кариссе двадцать шесть лет, но она выглядит очень юной. Аллия никогда не занималась дочерью, отдавая ее на попечение в школы-интернаты, где Кариссе было очень одиноко.
Однажды, когда я только поселилась в этом доме, и меня полностью облили ругательствами, Карисса пришла ко мне с чашкой мятного чая в руке. Тогда она рассказала мне все, но больше меня удивил рассказ, как она стала Шестеркой.
— Я никогда не обращала внимания на касты, — сказала она мне тогда. — А потом я встретила его в автомастерской. Он был таким сильным и красивым и очаровал меня сразу же. Мы оба с ним понимали, что никогда не сможем быть вместе, но были не в силах расстаться… — Она всхлипнула.
Мне было очень жаль ее, но я понимала, что помочь ей ничем не смогу. Я понимала, как ей тяжело держать все в себе, и просто дала ей высказаться.
— Я сбегала на тайные свидания с ним в течение трех лет… — Она глубоко вдохнула. После продолжительной паузы: — А потом про нас узнали… Нас понизили до Восьмерок… Меня высекли и бросили на улице, а Адама посадили в тюрьму, где он спустя год умер. Спустя месяц после скандала Аллия и Уилл нашли меня, они сказали, что это будет мне уроком, и купили мне место среди Шестерок, а позже взяли к себе в служанки. Около пяти лет назад я узнала, что нас сдал Уильям, мой родной брат… Прошло уже почти шесть лет, а я никогда не прощу ему этого предательства…— под конец своей речи она уже говорила почти шепотом…
— Мэм? Леди, вы слышите меня? — Перед моими глазами маячила рука Кариссы. Мой взгляд поймал ее настороженное выражение, и я поняла, что ненадолго отключилась, пока прокручивала в памяти исповедь Кариссы.
После того как я пришла в себя, мы с Кариссой отлично провели время. Мы смотрели комедии и на смешных моментах кидали попкорном в экран под хмурые взгляды Аманды, танцевали и пели песни, пародировали эту ненормальную семейку. Потом принесли пиццу и китайскую еду, после чего я, наевшись до отвала, отправилась в комнату немного вздремнуть.
Позже меня разбудила Карисса, которая тихо вошла в комнату и легонько потрясла за плечо.
— Леди?.. Леди, Мисс Ньюсом и миссис Эриа ожидают вас в гостиной…
От этого известия я резко вскочила с кровати, неудачно врезавшись в плечо Кариссы лбом. Она рассмеялась, а я, обогнув ее, стремглав помчалась в гостиную, не обращая внимания ни на ступеньки, ни на скрип половиц. За спиной я слышала настороженное восклицание Аманды: «Леди, будьте осторожны!», но мне было не до них.
Когда я достигла своей цели, точнее влетела в комнату, словно буря, Вайлет и Селеста о чем-то горячо спорили. Заметив меня, они обе вскочили, и, спустя секунду, все мы были неразборчивой группой сумасшедших девушек. Когда мы смогли прервать свои восклицания, я начала вести себя, как и подобает гостеприимной хозяйке.
Я выпрямила спину и медленным плавным движением руки указала гостьям на кресла, стоящие в гостиной. Я делала все так, как меня учила Аманда — она старшая горничная, но по приказу Аллии приставлена ко мне, так же, как и Карисса. Только первая в основном обучает меня этикету, а вторая прислуживает, как бы дико это не звучало.
Они обе сели на огромный диван, секунду молчали, переглянулись, а потом, как ни странно, рассмеялись. Селеста порывалась что-то сказать, но смех ей мешал, когда она более-менее успокоилась, ткнула Вайлет локтем и произнесла:
— Америка, ты чего? Вайлет… — Она снова ткнула локтем. — Все замужние девушки такие? Если да, то я лучше вообще не выйду замуж.
И снова волна смеха. Мне почему-то самой становится неловко от моей глупости, поэтому я только бросаю:
— Ой, прекрати… — И я плюхаюсь на диван между ними, чем вызываю бурю притворного возмущения. В довершение я кидаю на голову Селесты подушку. — Лучше расскажите мне что-нибудь.
Вайлет рассмеялась:
— О, даже не знаю, с чего начать!
— Что, все так плохо?
— Напротив, сложившаяся ситуация просто раздражает журналистов, — сказала Селеста. — Они не знают где ты, что с тобой! Удивительно, что они даже про твое замужество ни слухом, ни духом.
Ее слова развеселили меня.
— Как здорово мы провернули все это! Жаль только, что преследование возобновится, как только я вернусь в Каролину…
Они обе уставились на меня и хором воскликнули:
— В Каролину?!
Я с трудом смогла выдержать их испытывающие взгляды и сдержано кивнула — им не за чем знать всю правду про моего мужа.
— В Каролину. Я соскучилась по маме, Мэй, Джераду… Правда, я не думаю, что их слишком-то порадует мое положение, но мне все равно.
— Да, кстати, что это на тебе? — Селеста презрительно ущипнула платье. — Похоже на мешок из-под картошки, только синий.
Я не сразу нашла, что ответить.
— В этом доме женщинам принято носить только платья. Скромные платья…
Подруги снова переглянулись, в глазах у них плескалась тревога. Первой нашлась Вайлет, она встряхнула головой, будто прогоняя мысли, улыбнулась и положила руку мне на живот.
— А ты уже знаешь, мальчик или девочка?..
Селеста нагло оборвала ее:
— Что ты донимаешь ее? Конечно, это будет мальчик!
— А я все же настаиваю, что будет девочка. Посмотри на ее космы. — Она потрепала мои волосы, чем вызвала бурю моего недовольства. — Если волосы густые — значит, девочка!
