Мы целенаправленно шли к выходу из парка.
– Конечно, били. Последний раз в больнице две недели провалялся, – понять, серьезно говорит он или нет, было сложно, но я догадалась:
– Плечо?
– Ага. Ключица и сотрясение. Со второго этажа летел.
– Как же так получилось?
Он рассмеялся:
– Не поверишь, я и сам не понял. Еще секунду назад стоял, с ребятами разговаривал, а потом чувствую – лечу.
– Они тебя специально столкнули? – удивилась я.
– Не столкнули, а выбросили, – снова засмеялся Артем. – Вся жизнь, Витя, сплошной экстрим… Каждый день как по минному полю ходишь.
– Ты же сам в это влез, – сказала Вика. – Зачем тебе проблемы?
Артем резко посерьезнел:
– Не проблемы, а адреналин. Только в нем, собственно, и есть хоть какой-то смысл.
– Что за смысл?
– Ты когда-нибудь думала, зачем живешь?
– Я тебе уже говорила, – не раздумывая, ответила Вика. – Хочу стать актрисой, уехать в Голливуд и прославиться на весь мир.
– И что это тебе даст?
Она посмотрела на него, как на умалишенного:
– Все.
– Это ты сейчас так думаешь. Но потом, когда поймешь, что это совсем не то, чего ты ожидала, тебе будет девяносто, и уже ничего нельзя будет изменить.
– А ты типа самый умный и знаешь, как будет в девяносто?
– Знаю, что тебе сильно повезет, если не помрешь раньше времени от передоза или пластических операций.
– Можно подумать, ты со своим адреналином долго проживешь! – не сдавалась Вика.
– Конечно, нет, но мои ожидания оправданны. Все происходит здесь и сейчас, а твои желания никогда не исполнятся, даже если исполнятся.
– Адреналин – все равно что наркотик, – вмешалась я. – С тем же успехом ты мог бы убеждать нас, что жить ради дозы – это и есть смысл.
– А с тобой, Витя, – он погрозил мне пальцем, – разговор отдельный. У тебя вообще везде тысячи смыслов. Только вот незадача – все сказочные.
– Но гонял ты их красиво, – признала я. – Как в кино.
Он хвастливо вскинул голову:
– Макс потом это видео на Ютуб кинет, вот тогда кино будет.
– Слушай, – тут меня вдруг что-то кольнуло. – Я недавно ролик видела, как двое ребят за машиной бегут. Смешной такой. «Ничего на свете лучше нету». Это случайно не вы были?
В тут же секунду Артем позабыл о препираниях с Викой и засиял:
– Что, понравился?
– Серьезно, вы?
– Забавная история вышла…
И он принялся увлеченно рассказывать, как они решили проучить одну чересчур капризную подругу.
Но я почти не слушала и все оставшееся время, даже когда мы встретились с раскрасневшимся, но радостным Максом, думала о таких поразительных совпадениях. Похоже, Вика была права: вероятно, жизнь хотела мне этим что-то сказать.
Глава 7
Когда на деревьях нет листьев, из окна моей комнаты виден двор, детская площадка, площадка для мусорных контейнеров и пешеходная дорожка. Чуть поодаль расположен высокий белый дом. Он стоит к нам торцом, и в ясные дни верхние окна и балконы сверкают так, будто солнце заперли внутри.
И на тонкие металлические бортики, огораживающие крышу, и на провода, тянущиеся к другим домам, прилетают голуби, в основном обыкновенные, серые, но иногда я вижу целую стаю прекрасных белых голубей, которые, прежде чем опуститься, описывают над крышей круг за кругом.
Однако прохожие птиц не замечают. И, если бы я шла в это время из школы, я бы тоже не видела их.
Только один раз маленький мальчик лет пяти, чья мама очень торопливо шагала в сторону метро, остановился, запрокинул голову и, увидев голубей, восторженно залюбовался ими. Женщина громко окликнула мальчика, но тот так и остался зачарованно стоять. Тогда она вернулась, грубо схватила его за руку и потащила за собой, даже не взглянув, что он там увидел.
В школе я не была всю неделю. И чувствовала себя от этого гораздо лучше. Маме, правда, пришлось намекнуть на температуру, несколько раз покашлять в трубку, и она сама настояла, чтобы я «высидела» дома недельку, а то и две.
Эля писала и звонила, но общались мы с ней мало. Она пребывала в своей затянувшейся болезни, я – в мыслях о новых знакомых, потому что после похода в парк Горького все пошло развиваться очень быстро. Вика торопила события, и никто не возражал.
Раньше я никогда не бывала в таких местах, куда обычно ходят с друзьями, но с появлением Вики все изменилось. Она таскала меня за собой повсюду, и не могу сказать, что мне это не нравилось.
На следующий день мы пошли в кино, а через два – в караоке-бар неподалеку от нашего дома. Это была идея Вики: уж очень ей хотелось блеснуть своими актерскими способностями.
Полумрак, неоновая подсветка, низкие мягкие диваны с подушками, покрытые стеклом столики, огромная плазменная панель, а под ней невысокая деревянная платформа – наподобие сцены.
Несмотря на будний день, свободное место мы нашли с трудом, потому что это было чуть ли не единственное развлекательное место в округе. И все мои одноклассники побывали там неоднократно, а неподалеку от нас я заметила тех самых ребят из соседней школы и девчонок из параллельного, на которых засмотрелась в магазине, перед тем как познакомиться с Викой.
Уровень музыкальных способностей у присутствующих сильно разнился. Но отчего-то яростнее всего рвались к микрофону именно те, у кого этих способностей вовсе не наблюдалось. Репертуар тоже удивлял разнообразием. От военных песен и шлягеров пятидесятых до Басты, Нойза и Монеточки. Один солидный мужчина очень душевно пел Элтона Джона, трое мальчишек вразнобой, но убедительно проорали «Звезду по имени Солнце», девочки из параллельного класса долго и заунывно терзали Адель.
Наконец Вика созрела. Я заметила, что она немного нервничает, но виду старалась не подавать и обещала произвести фурор.
И, как оказалось, пела она и в самом деле здорово. Голос у нее был красивый, глубокий и на низких нотах пробирал до мурашек. Достойно вытянув всю «Killing me softly», с высоко задранной головой и гордо выставленной вперед грудью, она под аплодисменты вернулась к нам.
– У тебя потрясающий голос, – признала я.
– Шикарно, – восхитился Макс.
– Во втором куплете налажала и последний припев задрала выше некуда. Слушать можно, но такое… – без тени иронии оценил Артем.
– Что? – Вика застыла, точно ее ударили. – Тебе не понравилось?
– Посредственно, – он раскинул руки на спинке дивана и смотрел на нее, запрокинув голову. – Но ты не переживай, остальные здесь еще хуже.
Пухлые губы Вики задрожали от обиды, как у ребенка. Она постояла, хлопая ресницами и не зная, что ответить, после чего плюхнулась на свое место и надулась.
– Зачем ты это говоришь? – вступилась я. – Вика отлично пела.
– Тот, кто собирается покорять Голливуд, обязан быть не просто лучшим в этом занюханном местечке. А безупречным, – переключился Артем на меня. – Она должна была «нежно убить их своим пением». Понимаешь? Чтобы они рыдали и сходили с ума, а не хлопали. Чтобы навек потеряли покой и сон, а не улыбались. Ты же ботаничка, Витя, кому, как не тебе, знать, как важно быть лучшим.
Иногда он говорил так, словно кто-то назначил его нашим родителем.
– Я учусь не потому, что хочу быть лучшей. Мне просто это хорошо дается.
– Дается ей, – ехидно фыркнул он. – Небось папа с ремнем над тобой стоит, чтобы давалось.
– Нет, конечно, – я представила папу с ремнем и рассмеялась. – Мне самой нравится учиться. Честно. Не знаю, почему никто не верит. Ведь все же люди рождаются для чего-то своего. Наверное, сбор и обработка информации – мое предназначение.
– Предназначение? – К выражению язвительной насмешки на лице Артема примешалось показное умиление. – А что это?
– Ну как? Это то, что отличает тебя от всех остальных. То, что делает тебя особенным. Единственным в своем роде, уникальным и неповторимым, как звезда на небе. То, для чего ты нужен этому миру. Только ты и никто другой. Не лучший, а особенный.