Что-то при этих словах больно кольнуло Энакина. Он упускал что-то важное, но что? История мутная, никто не спорит, но…

Найти это «но» Скайуокеру так и не удалось. Проведя всего пару часов в квартире Люка, удивительно хорошей для этого района, он ответил на целую уйму вопросов насчет Иных и, в частности, вампиров, съел добрых три тарелки пельменей, которые так мастерски умел варить Люк, поиграл в гонки на приставке и, как ни странно, успел привязаться к мальчику.

И всё было хорошо: Энакин почти забыл и о воронке, и о вампирше, когда у него зазвонил телефон. Даже ещё не ответив на звонок, он знал, что это Йода. Шеф, очевидно, нашел время прочитать его сообщение об обнаруженном необычном Ином и диких вампирах.

— Скайуокер. — Шеф на этот раз обошёлся без приветствий и даже почти без своей любимой инверсии. Видимо, от волнения отключилась. — Ты нам нужен здесь.

— Что? — не веря, переспросил Энакин. До встречи с Люком он был бы этому рад, очень рад, но сейчас… — Я не могу, Борис Игнатьевич, у меня тут ребенок и вампирша. Вы вообще читали моё сообщение?

— Сменят тебя джедаи Кеноби и Тано. Им-то доверяешь ты? — Видимо, режим «инверсия» у Йоды снова включился.

— Да, но я никуда не уеду, пока они не окажутся здесь. У меня и машины нет, — твердо ответил Скайуокер, вспомнив, как бросил казенную машину.

— Нет! Не уезжай! Она же сожрёт меня! — тут же заголосил Люк.

— Джедаи Кеноби и Тано — классные. Они мои друзья и приглядят за тобой ещё лучше моего. Они опытные оперативники. — Энакин ободряющее улыбнулся ему. — Да и ты же сам слышал, что я никуда не уеду, пока не сдам тебя с рук на руки.

Люка это, очевидно, успокоило, но у самого Энакина душа была не на месте. Он не понимал, почему его, практически лишенного сил, вызывали в оперативный штаб. Почему отсылали таких оперативников, как Оби-Ван и Асока?

Не добавили ему оптимизма и сами друзья. Необычайно хмурая Асока обошлась без традиционного приветствия «Скайрокер, привед!»; серьезный Оби-Ван ободряюще хлопнул его по плечу и поделился своим: «У меня плохое предчувствие».

*

Когда Энакин подъехал к загородной резиденции канцлера, воронка уже высилась над крышей здания. Положение было безвыходным. Очевидно, Ночному Дозору не удалось найти виновника, а это значит, что половина жителей Корусанта обречены. Или нет?..

Скайуокер резко ударил по тормозам, отчего те жалобно заскрипели. Один выход всё-таки был. Пусть и недостойный высокой морали Светлых, но всё же… это был выход, хоть и ужасный. Спасение для всех и смерть для дочери канцлера. Дочери Падме… Того самого ребенка, которого он уже однажды приговорил. Теперь понятно, зачем его вызвали!

Сжав кулаки в бессильной злобе, Энакин трижды проклял их всех: придумавшего этот план Йоду, знавшего всё, но не сказавшего ему Оби-Вана, неизвестного Тёмного и самого себя. Не будь он Светлым, над головами вышеупомянутых личностей уже покачивались бы воронки проклятья.

Они решили, что, приговорив однажды, он сможет сделать это ещё раз. Недаром, совершенно случайно взломав однажды базу данных с досье на работников Ночного Дозора, к которой у него не было допуска, Энакин наткнулся на ужасные строчки из собственной характеристики: «Способен на убийство».

Прошлое неумолимым рикошетом возвращалось к нему. Йода уже всё решил и не передумает. Энакину придется сделать это. Убить дочь Падме, единственное, что от неё осталось, чтобы спасти других. Двенадцать лет назад ему помешали вовремя появившиеся Дозорные, теперь они попросят его закончить начатое.

«Какая ирония! — горько усмехнулся Скайуокер и медленно поехал к дому. — От судьбы не уйдешь, но можно попробовать увернуться».

Энакин не знал, что нельзя разговаривать с жертвой, что так исполнить предначертанное будет ещё тяжелей, но и не поговорить с ней он не мог. Он должен был использовать свой последний шанс выяснить, кто стоит за всем этим.

В оперативном штабе его встретили зловещим, непривычным молчанием, а провожали такими взглядами, будто он уходил на смертный бой, из которого рисковал не вернуться.

— Сам знаешь ты, что делать должен. Будь осторожней ты, в любую минуту может свершиться прорыв. Затягивали мы, как могли, но иного выхода не нашли. Линии вероятности сходятся в одну — снять воронку можешь только ты, но как… Туман застилает взор мой, — со вздохом признался удрученный Йода, выглядевший сейчас куда более маленьким и стареньким, чем обычно.

— Я могу с ней поговорить?

— Можешь, но едва почувствуешь, что грядет прорыв, свершить предначертанное должен ты, иначе опоздать и всё потерять рискуешь. Куай-Гон будет на линии с тобой. Сообщать об изменениях. — Шеф посмотрел на ранее незамеченного Скайуокером Джинна. Тот кивнул ему, при этом лицо у него было серьезным. Видно было, что затея эта ему не по душе, но деваться некуда. Энакин и сам чувствовал, что мышеловка захлопнулась.

Доверху накачанный позаимствованной у Йоды силой, Скайуокер чувствовал себя преотвратно. Ведь он знал, для чего её дали ему.

Канцлера, не посвящая, впрочем, в подробности, уже тихонечко эвакуировали. Дом был пуст. Органа после небольшого внушения распустил всю прислугу по домам.

Чувствуя себя идиотом, Энакин позвонил раз, потом ещё, пока не раздались торопливо приближающиеся шаги. Резко усилилось чувство опасности.

— Добрый вечер, — сказал Скайуокер, хотя был уже не вечер и тем более не добрый. — Я из службы безопасности. — Он показал заранее заготовленное фальшивое удостоверение. — Коммандер Скайуокер.

— Скайуокер? — приподняла брови Органа. Вид у неё был не очень, но для носителя рекордно большой воронки за последние сто лет — вполне себе ничего. Неестественно бледная, но не зарёванная, усталая, но не сломленная, она держала себя так, словно была принцессой. Такой вот у него теперь призрак прошлого во плоти.

Глядя на неё, Энакин почувствовал невольное уважение. Она ему нравилась. Наверное, оттого, что была так похожа на Падме и нисколечко — на Органу. Однако почему она так удивилась, услышав его фамилию? Как будто уже слышала о нём. Вряд ли Падме ей рассказывала, хотя… всё может быть. Энакин решил этим не заморачиваться — сейчас не время.

— Проходите. — Слегка поколебавшись, Органа пустила его во внутрь. Даже никакого внушения не потребовалось.

— Энакин! — тут же раздался в динамике взволнованный голос доселе молчавшего Джинна. — Черт возьми, я не знаю, что ты там делаешь, но продолжай! Воронка просела! На три метра! Винду там час бился, а она только увеличивалась, а ты сразу же…

Так значит, он что-то сделал правильно? Но что? Он ведь просто представился своим настоящим именем, и только…

Торопливо проходя внутрь, Энакин лихорадочно пытался сообразить: «Что продолжать? Как себя дальше вести? И как, Сумрак вас всех возьми, её зовут? Почему ему не дали даже досье?»

— Я Лея, — словно прочтя его мысли, ответила она. — Пойдемте в гостиную.

В молчании Энакин последовал за ней, пока не оказался внутри маленькой, уютной и такой знакомой гостиной.

— Мама сама обставляла её. — Спокойный голос Леи заставил его вздрогнуть. Каким-то непостижимым образом этой девочке удавалось угадывать ход его мыслей. — Чай или кофе?

— Кофе, — поспешно кивнул Скайуокер, присаживаясь на высокое кресло и с трудом подавляя желание нервно поерзать на нём.

Давление рядом с носителем воронки было максимальным, почти осязаемым. Удивительно, как Лея сама ещё ухитрялась держаться и так спокойно разливать кофе по чашкам, словно у неё ничего не случилось.

Энакину невольно вспомнилась героиня книжки, избранные отрывки из которой недавно декламировала увлеченная чтением Асока. Маленькая принцесса, которую звали то ли Сара Крю, толи Кру… Не суть важно, но Лея сейчас напоминала именно её.

— Вы знали мою мать? — прямо спросила Органа, наполняя вторую чашку.

— Да, — честно сказал Энакин, неотрывно глядя, как льётся мимо чашки кофе. Она всё знала… И что теперь делать?