Ей даже толкать его не пришлось – Малфой так опешил, что ослабил хватку.

Гермиона вышла, не забыв прихватить ящик с сосудами, о которых просила профессор Макгонагалл.

Гарри получил от Гермионы по рукам, когда в восьмой раз прикоснулся к своей бабочке. Смокинг на нем сидел просто потрясающе, и тот факт, что он постоянно трогал эту треклятую бабочку, бесил Гермиону до глубины души.

Сама же она была в платье цвета меди чуть выше колена – нарядном, но не вычурном.

– Вряд ли Джинни измеряет привлекательность парней идеальностью их бабочек.

Она подхватила два стакана с безалкогольным шампанским, один протянула другу, а второй оставила себе.

Этот вечер Слизнорта изначально был просто ужасной идеей, но близилось Рождество, профессор был в прекрасном предпраздничном настроении, огорчать его, не явившись на вечеринку, было бы опрометчиво, учитывая, что она уже скатилась по Зельеварению с первого места на второе, будь проклят учебник Принца-полукровки. Здесь было скучно – это первое. Здесь были слизеринцы – это второе. Второе волновало ее сильнее, чем первое, поскольку после разговора с Малфоем прошло два дня, и ее письмо до сих пор не всплыло. Это заставляло нервничать ежеминутно.

– Я вообще не обращаю внимания на Джинни, чтобы ты знала. Я пришел сюда с Полумной.

Гермиона хихикнула. Нет, ну вы посмотрите на него – Гарри Джеймс Поттер, сама невозмутимость.

– Я заметила. Ты мог бы побыть хорошим кавалером и пригласить ее на танец, а то она уже у троих гриффиндорцев нашла мозгошмыгов, так что…

– Знаешь что?! – Гарри повернулся так резко, что Гермиона от неожиданности едва не пролила на себя шампанское. – Ты не имеешь права меня подкалывать, ты вообще пришла с Маклаггеном.

– Не смей напоминать мне о моих ошибках! Боже, и не произноси его имя так громко, а то он сочтет, что я его зову, – она испуганно заозиралась.

Гарри засмеялся над ней, и Гермиона немного расслабилась. Она давно не видела Гарри смеющимся, ей не хватало этого до глубины души.

– Ладно, в следующий раз, когда он спросит о тебе, я скажу, что у тебя случился рвотный позыв от его восхитительных комплиментов. Как он там тебе сказал? У тебя сочненькая… что?

– Гарри, прошу тебя, – она застонала.

– Ладно-ладно!

Взаимные подначивания дали результат – они оба значительно расслабились. Заиграла медленная музыка, студенты разбрелись по парочкам, Мелинда Боббин пригласила на танец самого профессора, и Гермиона решила, что, вероятно, никто не заметит, если они уйдут. Она повернулась, чтобы предложить Гарри тихонечко сбежать, но друга уже не было рядом – он внял ее советам и пригласил Полумну. Казалось, оба наслаждались процессом: танцевать они явно не умели, но зато весело болтали, топчась по ногам друг друга.

Гермиона улыбнулась и отошла в уголок, так, чтобы Кормак не заметил ее. Танца с ним она бы не вынесла, честное слово. Она уже почти расслабилась, заметив, что предмет ее неприязни клеится к одной из сестер Кэрроу, но вдруг справа от нее раздалось вежливое покашливание, а потом тихое, странно-смущающееся и одновременно будто раздраженное:

– Не хочешь потанцевать?

Гермиона повернулась и уставилась на Забини во все глаза, хотя, кажется, не только Гермиона. Джинни и Дин, танцующие неподалеку, заметно напряглись, а Гарри, кажется, совсем перестал танцевать, готовясь броситься к ней в любую секунду.

Она быстро помотала головой. Забини закатил глаза, но протянутую руку не убрал.

– Грейнджер. Идем, пока на меня твои дружки не набросились.

– Я и сама в состоянии на тебя набр…

Он схватил ее за локоть и вытащил на середину зала, аккурат в то место, где их могли видеть абсолютно все. Прекрасно просто.

Его руки легли ей на талию, и он зубасто улыбнулся ей, намекая, что, к ее же благу будет, если она подчинится. Гермиона огляделась по сторонам, и, оценив масштаб предстоящей трагедии, все-таки осторожно сложила руки на его плечах.

Они начали двигаться.

Надо признать, танцевать Забини умел. Вел уверенно, но плавно, не прижимал ее к себе, наглея, а аккуратно держал руки на талии.

Гермиона старалась двигаться так же спокойно и уверенно, но она танцевала со слизеринцем прямо сейчас вообще-то! И, вероятно, завтра об этом узнает вся школа, но что-то изменить она уже не могла, так что поставила себе цель – не облажаться хоть тут.

Если Забини что-то нужно – пусть выкладывает поскорее.

– Итак, ты же не влюбился в меня или что-то вроде того? – спокойно спросила она, когда они проделали один круг.

Блейз фыркнул, немного отстранился от нее, но только для того, чтобы повернуть вокруг своей оси и снова привлечь обратно.

– Ты слишком высокого о себе мнения, Грейнджер.

– Тогда выкладывай, не хочу ходить вокруг да около.

Он замялся. Посмотрел за ее плечо – вероятно, туда, где их сверлил взглядом Гарри. Потом заглянул в ее глаза, прищурился и спросил:

– Ты говорила с Драко?

Это определенно был день сюрпризов.

– Если ты считаешь толчки меня в стену и попытки оставить как можно больше синяков на мне разговором, то, да, говорила.

Блейз сквозь сцепленные зубы прошипел: «Проклятье, Драко», – потом снова поднял на нее глаза:

– Он не спит.

– Ну, сейчас девять вечера, никто не спит.

– Блять, Грейнджер, ты умная девочка, выключи дуру, прошу!

– Чего ты хочешь от меня?!

Они сделали еще один круг, потом Блейз снова повернул ее, на этот раз так, что на секунду она оказалась прижата спиной к его груди. Он прошептал ей на ухо:

– Ему снится какое-то дерьмо, я не помню, когда он в последний раз не просыпался от кошмаров.

Гермиона охнула, когда он закружил ее, возвращая в исходную позицию. Сдула прядь волос, упавшую на глаза. Лицом к лицу танцевать было все же проще.

– Что я могу сказать? Совесть – штука непредсказуемая.

Забини помотал головой:

– Не будь сукой.

– Почему это я не должна быть сукой по отношению к Малфою?

Блейз замолчал. Очевидно, ответить ему было нечего, поэтому они сделали еще один круг прежде, чем он заговорил снова.

– Ты можешь помочь? Это я тебя прошу, а не он.

– Он бы в жизни не попросил ради тебя…

– Ты этого не знаешь, Грейнджер.

– Нет, я знаю. И ты знаешь…

Мелодия заканчивалась, а значит, и танец тоже. Гермиона была твердо настроена закончить этот разговор вот так, потому что, Боже, это Малфой, она не должна даже думать о том, чтобы делать что-то для него, но Забини… Черт, наверное Забини был идеальным другом. Как Гарри и Рон для нее. Поэтому, когда музыка стихла, Гермиона задержала Блейза, крепко схватив за рукав, и быстро проговорила:

– Есть такое растение – трава сновидений, она очень редкая. Если достанешь ее, то на тот период, пока он будет ее принимать, у него не будет никаких снов. Совсем. Ни хороших, ни плохих. Не знаю, поможет ли это совсем избавиться от них, но это все, что я могу посоветовать. Еще можно обратиться к мадам Помфри, но что-то мне подсказывает, что этот вариант уже был отклонен.

Блейз кивнул и улыбнулся уголком губ. Гермиона улыбнуться не смогла, но тоже кивнула.

Она собиралась искать Гарри, чтобы предложить ему уйти, потому что не готова была выслушивать его истерическое «это же Забини, он дружит с Малфоем!» на публике, когда услышала крик:

– Профессор Слизнорт, сэр! Я нашел в коридоре студента, он говорит, что шел на вашу вечеринку, но что-то мне подсказывает, что гаденыш врет!

Филч втащил взъерошенного Малфоя в зал. Профессор Слизнорт растерянно уставился на него, а Блейз двинулся в их сторону, очевидно, потому, что Малфой выглядел так, словно сейчас разорвет бедного смотрителя на куски.

– Убери от меня руки, грязный сквиб!

– Он выглядел подозрительно, профессор Слизнорт, вы приглашали его…?

– Нет, я…

– Драко, тихо.

– Клянусь Салазаром, еще раз он тронет меня своими грязными пальцами…

– Я позабочусь о мистере Малфое, профессор.