За всеми этими мыслями Гермиона не заметила, как кабинет наполнился студентами. Гарри занял свое место рядом с ней, улыбнулся и протянул ей большое яблоко, бережно обмотанное страницей из магловской тетради. Какое варварство! Яблоко она приняла с благодарностью, но есть не стала – убрала в сумку.

– Дракл, я не сделал домашку, – простонал Рональд с задней парты. Гермиона обернулась, чтобы с осуждением на него посмотреть (потому что она ведь давала ему свои конспекты, что за безрассудство?!), но тут же вернулась обратно на свое место, ведь Малфою непонятно с чего вдруг приспичило сесть не за последнюю парту в слизеринском ряду, а за первую – как раз рядом с ней. Сейчас их разделял только узенький проход, и Гермиона сжалась, почувствовав на себе холодный насмешливый взгляд.

– Гермиона… Гермиона, – послышалось в спину.

Она помотала головой.

– Я не дам тебе списать, у тебя было целых три дня на выполнение домашней работы, Рон, начинай уже думать собственной головой!

Наверное, она сказала это слишком громко.

Гарри застыл и уставился на нее, вскинув брови. За столом Слизерина тоже перестали двигаться.

Рон стыдливо прокашлялся и прошептал, что понял.

Гермиона почувствовала желание извиниться, но не сделала этого, поскольку профессор Макгоналалл вошла в кабинет.

Она распахнула наглухо задвинутые шторы при помощи волшебной палочки, взмахнула ею еще раз, «включая» дополнительный свет над каждой партой. Слизеринцы справа недовольно заворчали, а студенты Гриффиндора, наоборот, обрадовались количеству света.

Дальше все включились в процесс.

– Доброе утро, класс.

– Доброе утро, профессор Макгонагалл!

Как в магловском детском саду.

– Хочу напомнить вам, что, если кому-то из вас известно что-то, связанное с нападением на Кэти Белл – вы должны сразу же рассказать об этом одному из преподавателей. Я знаю, что вам уже говорили это неоднократно, но, думаю, повторить не помешает, – профессор кивнула сама себе, оглядела класс и на секунду задержала взгляд на Гермионе. Девушке стало не по себе, но она не подала виду, только покрепче сжала перо, демонстрируя всем своим видом желание заниматься. Макгонагалл отвела глаза. – Хорошо. Давайте начнем урок. Какую тему я попросила вас изучить самостоятельно? – Гермиона вскинула руку. – Мисс Грейнджер?

– Мы читали главу о превращении жидкостей в воду и изучили два самых известных заклинания, которые используются для этого.

– Отлично, пять очков Гриффиндору. Немного подробностей?

– Конечно, мэм. В учебнике «Трансфигурация, высокий уровень» говорится, что вода – очень могущественная стихия, и воздействие на другие жидкости с целью получить воду не происходит, если не задействовать определенное количество сил и магии для этого. Но, так или иначе, все жидкости подвержены влиянию водной магии, мы можем превратить в воду чай, молоко, сок, какао – любую жидкость, которая по своей структуре не превышает указанных в учебнике параметров, поскольку…

– Вообще-то не любую.

Так, постойте-ка... Он прервал ее. Перебил прямо на глазах у учителя! Гермиона застыла, глядя перед собой. Она ждала, что Малфой сейчас лишится баллов за дерзость, но, казалось, профессор Макгонагалл так увлеклась темой, что даже не заметила, как он перебил Гермиону.

– Мистер Малфой?

– Этот учебник был написан много лет назад. Если мы рассмотрим более новые источники, например, последние выпуски журнала «Трансфигурация сегодня», то нам станет известно, что те виды жидкости, которые не были изобретены в то время, не всегда поддаются таким заклинаниям.

Гермиона вспыхнула.

– Это чушь!

Она так и не повернулась в его сторону, зато Малфой буквально свесился со своей парты, чтобы смотреть в ее лицо. Боже, как же хотелось отмахнуться от его взгляда, как от назойливой мухи!

– Нет! Ты же днями пропадаешь в библиотеке, открой глаза!

– Речь шла о нашем учебнике Трансфигурации, профессор Макгонагалл не просила нас изучать сторонние источники, и вопрос был задан по учебнику!

– Какая разница, если информация из учебника устарела? Как насчет алкогольных напитков? Профессор Макгонагалл, согласитесь, многие из них не были изобретены в то время, когда писался этот учебник, и есть вероятность, что они не будут подвержены трансформации в воду, когда мы попытаемся провести опыт.

Забини рядом с Малфоем сладко зевнул:

– Я бы не отказался сейчас провести пару опытов с алкоголем.

Слизеринцы за их спинами захохотали, Гарри прошипел «придурки» себе под нос. Гермиона же почувствовала себя так, словно сейчас взорвется.

– Если мы будем опираться на статьи в источниках вроде журнала «Трансфигурация сегодня» – от магической науки вообще ничего не останется, одни домыслы!

– Мерлин, какая же ты идиотка!

– Мистер Малфой! – Гермиона почувствовала себя отмщенной, когда профессор Макконагалл уставилась на этого упыря в возмущении. – Вы переходите границы. – Но потом она повернулась к Гермионе и уточнила: – Вы оба. Прекратите споры, пока я не сняла баллы с обоих факультетов.

– Но профессор…

– Класс приступает к практическим занятиям, а вы двое – раз уж считаете себя самыми умными здесь – в практике не нуждаетесь. Поэтому вы принесете сосуды под различные жидкости из хранилища, и чтобы я не слышала ни звука, вам понятно?

Малфой что-то пробубнил себе под нос и встал. Гермиона медленно кивнула, отмахнулась от шепота Гарри в ухо («будь осторожна» – как будто он там съест ее, ей-богу), расправила юбку и тоже встала, чтобы проследовать за ним на расстоянии настолько большом, насколько это позволяла ширина класса.

– Остальные берут в руки палочки…

Дальнейшие слова профессора растворились за захлопнутой дверью, поскольку в находящемся в конце кабинета хранилище было так тихо, словно кто-то наложил чары на дверь.

Гермиона огляделась.

Очевидно, на это место было наложено Заклятье незримого расширения, поскольку конца и края бесконечным полкам, стеллажам и витринам не было, хотя снаружи комната казалась просто крошечной.

Малфой встал рядом с ней, Гермиона сделала три шага в бок, проигнорировав его наиглупейшее фырканье.

Пока Гермиона пыталась взглядом отыскать необходимые предметы, Малфой прокашлялся и взмахнул палочкой:

– Акцио…

– С ума сошел?! – она схватила его за руку. Малфой уставился на ее пальцы так, словно они были щупальцами, способными его проглотить, но заклинание продолжать не стал. – Хочешь, чтобы они нам на голову рухнули?

– Не был бы против, если бы на твою тупую голову что-то упало. Так, чтобы тебя пришибло насмерть, ясно?

Честно? Она не успевала за сменой его настроения. Минуту назад он был полон энергии, язвил, зубоскалил и наслаждался (а она знала это!) их перепалкой, а сейчас рычал на нее так, словно сработал какой-то переключатель.

Гермиона отпустила его руку, отошла на шаг и, не выдержав, выпалила:

– Если ты думаешь, что, вымещая злость на мне, ты облегчишь свои мучения – ты ошибаешься, потому что то, что грызет тебя изнутри, никуда не денется. Оно будет продолжать тебя грызть, а знаешь почему? Потому что ты плохой человек.

Малфой уставился на нее. Гермиона мысленно произнесла проклятье самой себе, но слов обратно не вернешь, поэтому она продолжила смиренно рассматривать ящики перед собой, пытаясь найти в них то, что им было необходимо.

Малфой хохотнул. По ощущениям, он стоял прямо за ее спиной, и у Гермионы возникло желание потереть рукой то место на шее, в которое он дышал.

– Я плохой человек?

– Да.

– Ладно. Поговорим об этом?

Серьезно? Боже, он издевался, не иначе.

Она выкрикнула в возмущении:

– Не собираюсь я с тобой говорить! Мне вообще плевать на все, что с тобой связано.

– О, то есть, это не страх посмотреть мне в глаза?

– Да ты свихнулся.

– Сказала она деревянной полке, – его ладони вдруг оказались на стеллаже прямо перед ней, и Гермиона в изумлении замерла, чувствуя, как тело Малфоя прижимается к ее телу сзади.