Все это время Кант оставался недвижим, накрепко вцепившись в главный пульт управления авгурами корабля.

— Мы лишились левого блока двигателей, господин. Тяжелые повреждения кормовых отсеков на всех палубах. Нескольких башенных надстроек больше нет. Множественные потери среди вилланов и сервиторов.

Боэмунд поднялся с пола. Медицинские бригады уже суетились вокруг раненых товарищей.

— Вернуться на курс. Продолжаем атаку.

— Господа! — раздался голос смертного офицера, следящего за ауспиком. — Мои господа, я фиксирую энергетические сигнатуры крупного флота, приближающегося с ночной стороны Терры.

— Это точно не Имперский Космофлот. «Автокефалий извечный» бездействует, а других звездолетов в системе нет, — произнес Боэмунд.

— И у нас нет информации о том, что на дальней стороне Тронного мира имеются силы орков, — заметил Курланд.

— Гравитационное орудие почти достигло пиковой мощности, — предупредил Кант.

— Приготовиться к удару! — закричал Клермон.

На поверхности луны начали разгораться энергетические вспышки, и Курланд замер в ожидании худшего.

Выстрела так и не последовало. Лицо, изображенное на обращенной к Терре стороне луны, внезапно изменило очертания, словно наскоро перерисованное художником с кистью из ослепительного света. Как только сияние угасло, перед космодесантниками предстала картина изрытой взрывами ядерных боеголовок поверхности луны.

Из пламенного шторма выплыл новый флот. Полночно-черные силуэты кораблей, готовых продолжать атаку, не останавливаясь на уже учиненных разрушениях.

Флотилия Адептус Астартес.

Сильный и звонкий голос включился в вокс-переговоры:

— Говорит магистр ордена Мальфонс. Железные Рыцари ответили на зов Последней Стены. Приносим извинения за опоздание, но вот мы здесь. Сыны Дорна сражаются плечом к плечу. Ждем приказов.

— Гравитационная плеть отключена, — произнес Кант. — По показаниям ауспиков порядка восьмидесяти процентов орочьих орудий на поверхности больше не функционируют.

— Мальфонс! — закричал Боэмунд. — Рад встрече, брат!

— Продолжайте атаку! — приказал Курланд. — Всем флотам — объединиться. Установить блокаду врага. Железным Рыцарям — усильте флот Кулаков Образцовых.

— Понял. Будет исполнено, магистр ордена Курланд. И да, Курланд…

— Слушаю, брат.

— Сожалею о твоей утрате. Выдвигаюсь на помощь Кулакам Образцовым немедля.

Бесконечная тьма космоса вокруг луны озарилась светом, когда звездолеты Астартес возобновили атаку и добили остатки орочьего флота. Оказавшись под перекрестным огнем, посудины зеленокожих и захваченные боевые корабли и торговые суда вскоре были уничтожены.

— А теперь пришло время для настоящей работы. Что будешь делать, брат? — спросил Боэмунд, окинув Курланда оценивающим взглядом. — Присоединишься к атаке или останешься здесь? Ты — последний из Имперских Кулаков. Возможно, не стоит рисковать.

— А кто поведет воинов на врага? Ты?

— Если отдашь приказ, я с радостью это сделаю, — произнес Храмовник.

Курланд посмотрел на покрытое шрамами лицо маршала, но не смог понять, что означает выражение той его части, которая еще могла отображать эмоции.

— Всем флотам Последней Стены, приготовиться к высадке на луну, — приказал Имперский Кулак. — Ковчеги Адептус Механикус, мы расчистили путь, можете выдвигаться и начинать развертывание. — После этих слов Курланд развернулся к Боэмунду. — Я сам возглавлю атаку.

Храмовник посмотрел на него пылающим взглядом.

— В таком случае, брат, у меня есть для тебя подарок.

Как только стих обстрел со стороны зеленокожих, в коридорах «Ненависти» закипела активная деятельность. Вилланы и слуги Черных Храмовников, сведущие в техническом ремесле, побежали к поврежденным отсекам звездолета, а отряды космодесантников выдвинулись к ангарам и залам с десантными капсулами.

Но в личной оружейной Боэмунда царил покой. Слуги, с ног до головы закутанные в рясы, продолжали заниматься своими делами так, будто ничего не произошло, осматривая коллекцию оружия маршала на предмет повреждений и устанавливая в изначальное положение те предметы, которые вылетели из креплений при ударе. Боэмунд провел Курланда через свои спартанские жилые покои, небольшую оружейную мастерскую и склад боеприпасов, пока они не добрались до самого сокровенного места Храмовника — восьмиугольного зала, стены которого от пола до потолка были увешаны оружием. Большая его часть была благородного имперского происхождения, украшенная эмблемами щита и креста Храмовников, почетные цепи и крепежные браслеты были аккуратно намотаны на специальные крючья, установленные под каждой стойкой. Но были там и орудия войны, изготовленные явно нечеловеческими руками, самые разные. Предназначение части из них было очевидно. Иные же так и остались для Имперского Кулака загадкой.

— Удивлен? — спросил Боэмунд, когда заметил, как Курланд разглядывает творения чужаков. — Это — мои трофеи, большинство из них я взял с тел поверженных противников, которых нашел достойными, несмотря на их нечистоту… Однако нет чести в том, чтобы сражаться оружием ксеносов против ксеносов. То, что я приготовил для тебя, — куда более благородного происхождения. — Воин указал на нишу, в которой стоял крупный предмет, скрытый под белым шелковым покрывалом, расшитым черными крестами Храмовников. Боэмунд кивнул одному из своих оружейников. Человек подошел и сдернул покрывало.

Под ним оказался комплект терминаторской брони, выкрашенный в желтый цвет Имперских Кулаков.

— Это — один из первых собранных доспехов модели «Индомитус», — произнес Черный Храмовник, указывая на характерные очертания шлема и широкий нагрудник. — Его назвали «Фидус беллатор» и создали в последние годы Великой Ереси. — Боэмунд перевел взгляд на Курланда. — Я сомневался в тебе. Не могу этого отрицать. Тебе еще придется убедить меня, что ты достоин вести за собой объединенную мощь Последней Стены. Но ты уже доказал свои способности во многих других сферах. Ты уверен в себе, имеешь четкую цель и тактически подкован. Ты достоин чина магистра ордена, и поэтому я изменил мнение о тебе. В знак своего уважения и дружбы я отдаю тебе этот доспех.

— Не знаю, что и сказать, верховный маршал… — удивленно протянул Курланд.

Большая часть запасов и снаряжения его ордена были уничтожены на Ардамантуа, и хотя, разумеется, еще осталось немало оружия и доспехов на борту «Фаланги», их звездной крепости, но есть ли среди них комплекты терминаторской брони? Он сомневался. Скорее всего, они все погибли вместе с Первой ротой.

— Тогда ничего не говори, — произнес Боэмунд, — Этот доспех не был обесчещен сменой цветов. Когда-то он хранился в оружейной «Фаланги». Если тебе так будет проще, то давай считать, что я просто вернул его домой.

— Ты оказал мне великую честь. Я у тебя в неоплатном долгу.

— Действительно, — согласился Боэмунд. — Но отдать долг ты все же можешь. Выплати мне его славой, добытой на поле битвы, магистр ордена. Отомсти за своих братьев.

Электрическое жужжание подавило все чувства Курланда на время броска через варп. Его тело растворилось, он не чувствовал ничего, кроме легкого покалывания. Мысли растаяли, когда его разум на несколько секунд был разделен с реальностью, но не исчезли совсем. Скорее, его осознание себя превратилось в некое беспримесное ощущение, лишенное мыслей, чувств и восприятия. Рациональное перестало существовать. Время перестало иметь значение. Осталось только бытие.

А затем резкая вспышка боли прервала это самосозерцательное существование. Покинув варп, его тело и снаряжение снова приобрели твердую структуру. Вспышка света и хлопок вытесняемого воздуха — и вот он уже идет вперед, подняв оружие, прямо в грубо вырубленную в скале пещеру, забитую топорно изготовленными машинами и ордами зеленокожих. Вторичный источник энергии для силовых пушек на поверхности. Его уничтожение позволит отключить несколько десятков орудий или около того, судя по информации, полученной от Адептус Механикус.