— Полушарие, — сказал он по вокс-связи, — скажите, что вы видите.

Пилот ответил через секунду. Курланд услышал, как тот фыркнул, когда где-то вдалеке что-то взорвалось. Далеко впереди орки все еще стреляли по воздушному судну.

— Между основной ордой и стычкой на переднем крае — разрыв. Я его раньше не видел. Думаю, когда мы пошли в атаку, они замедлили ход. Но они быстро соединяют силы.

Триумф был омрачен беспокойством. Но странная стратегия зеленокожих ничего не изменила. Курланд преследовал их без остановки, поглощая арьергард и обстреливая середину орды из пушек.

Джунгли стали менее густыми, а потом закончились. Почва здесь была скалистая, земля уходила вверх, переходя в подножия двух вулканов. Орда отступала еще быстрее. Те, кто ехал, бросили более медленную пехоту. Орки дрались за возможность залезть в грузовики и другие машины. Перегруженная техника с ревом двигалась вверх по склону. Разрыв между двумя армиями увеличился.

Беспокойство обратилось в тревогу.

— Остановите их бегство! — приказал Курланд. — «Лэндспидеры», вперед. Доминус Аруар, нам нужны самые быстроходные из ваших войск!

Полушарие заорал ему в ухо:

— Они не отступают! У них тут скрытые позиции! Они…

Голос его заглушила возобновившаяся канонада. Тяжелые танки орков вырвались из укрытий. Шагающие машины, поврежденные, но все еще боеспособные, перестали отражать атаку с воздуха и нацелили тяжелые орудия вниз по склону. Они словно обрушили небо на имперские войска. Курланд слышал вой взрывающихся снарядов, а потом его подняло в воздух, и земля оказалась где-то над его головой. Боевые братья и вся ударная группировка исчезли в ало-зеленой сияющей вспышке.

Он упал на спину, круша камень, перекатился и поднялся.

— Тесните их назад! — передал он по воксу. — Артиллерия, уничтожить танки! У нас больше пушек.

Сквозь дым и взрывы он увидел, как Последняя Стена и Кулаки Образцовые лезут вверх по склону. Ряды их были неровными, но они упорно вели огонь на поражение.

И орочья пехота перестала отступать. Она окопалась, мстительно отвечая на залпы имперцев.

— Продолжайте наступать! — услышал он приказ Тейна Образцовым. — Не отдавайте инициативу.

Повсюду разруха: искореженные дымящиеся железные верхоходы, обращенные в мясо смертные в настолько сильно обожженной и испачканной кровью форме, что невозможно было определить, из какого они полка. Имперские силы наступали — через мертвецов и метеоритный поток орочьей канонады.

«Не отдавайте инициативу».

«У нас ее и не было», — подумал Курланд.

Тень Ардамантуа опустилась на него. Он шел вверх по склону под сплошным обстрелом и вел за собой атакующих — все еще дисциплинированных, единых и могучих, но мучительно осознавал, что близится катастрофа.

Полушарие первым увидел, что им предстоит. Он и стал глашатаем рока:

— Магистр ордена! Главные орочьи силы подходят с востока и запада!

Орочьи пушки вверх по склону на миг стихли. Ветер развеял дым, и Курланд оценил масштабы контратаки.

Нет, не контратаки. Ловушки.

Слева и справа были армии не меньше той, что шла на север.

Океан дикости поглотил имперскую машину.

Дым. Огонь. Вулканическая порода, обращенная в смерч из осколков. Сокрушающие волны мускулов, клинков и пальба из винтовок — ксеносы. Склон охвачен ураганом войны. Направления теряют смысл. Мир распадается, сокращаясь до торжества насильственной смерти. В вокс льется сплошной поток со стороны всех составляющих ударной группировки.

— По нам бьют с запада тяжелыми орудиями…

— …восток, восток, восток…

— …огонь на подавление по вон тем танкам…

— …теснят нас…

— …держите строй, или я сам вас пристрелю…

— …«Онаграм» немедленно сомкнуться…

— …потеряны…

— Трон, да закройте же эту брешь, закройте…

Вопли гибнущих смертных. Треск двоичного кода, растворяющегося в визге ответных сигналов. Мрачное спокойствие боевых братьев, сменяющееся внезапной тишиной.

Хор погибели.

Последняя Стена сомкнула ряды, образовав керамитовый барьер. Снаряды из болтеров и струи пылающего прометия ударили по оркам, взрывая и обжигая плоть. На северном крае имперского наступления ветераны Курланда сдерживали орочью пехоту.

— Они не пройдут, магистр, — обещал Вечность.

— Это мы должны пройти, — сказал Курланд. — Артиллерия, сосредоточьте огонь на северном направлении. Все остальные, прикройте артиллерию. Мы должны наступать!

Цель была почти видна, до нее оставалось всего несколько горных хребтов.

Но верхние склоны почти полностью скрыла серия взрывов. Ярость имперских пушек проредила орочью пехоту. Малокалиберных снарядов, летевших с высоты, стало заметно меньше. Однако орочья канонада не прекращалась. Тяжелые орудия поддержки с запада и востока обстреливали склоны.

С флагов имперских сил орочья пехота теснила — сминала атаку драгунов. Чудовища в толстой пластинчатой броне кидались на ноги железных верхоходов, опрокидывали их и кромсали всадников силовыми клешнями и убойными пилами, раздирая металл и плоть.

Скитарии все еще могли истекать кровью.

— Штурмкатера, — скомандовал Курланд, — нам нужно снять те артиллерийские позиции.

— Мы атакуем, — доложил Полушарие. — Их ПВО сильнее, чем мы предполагали. Уже потеряны два перехватчика «Ксифон» и «Громовой ястреб».

Курланд выругался. Он шагал вперед, в бушующее пламя. Над головой искореняющие лучи хлестали врага: «Онагры» пробивались через ряды скитариев и пехоты Астра Милитарум. Энергию поглощала свирепствующая прямо перед ним буря.

Последняя Стена наступала. Боевые братья с флангов сдерживали натиск орочьей пехоты. Зеленокожие гибли, но на смену им приходили новые, волна за волной. Они бежали по трупам, не обращая внимания на гремящие повсюду взрывы. В этой слепой ярости Курланд усмотрел двойную угрозу. Помимо непосредственно массированной атаки, это была еще и причина, по которой люди упорно недооценивали зеленокожих. Такой способ ведения войны был практически звериным — подобного можно было ожидать от стада ящеров. Эти дикари никак не могли быть способны на сложную стратегию.

Да не могли они перехитрить, одолеть и унизить Империум еще раз!

Не могли уничтожить целый орден Адептус Астартес.

Не могли поймать в ловушку ударную группировку. Но он ведь уже видел, на что они способны, и прекрасно понимал.

Вкус поражения был горек. Вкус стыда был подобен пеплу. Курланд проглотил и то и другое. Он отдался ярости. Он не даст миссии провалиться.

Он шагнул прямо в водоворот — иного пути не было. Открытого пути. Не осталось выбора.

Он наступал, словно мог в одиночку одолеть реальность, с которой столкнулся.

Это было все равно что идти по поверхности солнца. Твердая земля — иллюзия. Курланд шагнул в землетрясение, в кинетическую ярость воплощенной войны.

Он и сам был той яростью. Он был мщением и правосудием Имперских Кулаков. Он был войной Императора во плоти. Он излил в вопле эту свою ярость.

Буря войны отозвалась, издеваясь, отшвыривая его обратно.

В нескольких метрах впереди упал снаряд. Прогремел взрыв, заслонив собой все. Земля разверзлась, и он рухнул в пламя. Он тяжело рухнул и ударил кулаком по склону, пробивая камень, чтобы остановить падение. Встал. По обе стороны от него приходили в себя боевые братья.

Их оттеснили вниз по склону холма. Буря надвигалась на них, пожирая склон, и вулкан разинул пасть, чтобы поглотить Последнюю Стену.

Линзы Курланда отразили вихрь знаков смерти и предостережений, сливающийся в единое послание. Путь вперед был для него закрыт.

Стимуляторы бежали по кровеносным сосудам Родольфа, поднимая уровень адреналина. Взгляд его был ясен. Он мог думать. После нескольких уколов обезболивающего тело было словно чужое, а боль — лишь информация, пробивающаяся сквозь сильные помехи. Он стоял, но не знал, сколько еще продержится. Он оперся о пульт, левая рука все еще сжимала аквилу, словно вплавленная в металл. Из ладони сочилась кровь. Дыхание рокотало, словно камешки в солдатского фляге. Тело его было изломано, и он прекрасно это знал. Организм продержится недолго.