- Ты чего? Дер? Дер... – попытался отстраниться Кай, когда Дерек, внезапно остановившись на полпути к машине, развернул его к себе и, обняв, уткнулся лицом в оголенный участок шеи. – Ну что ты, волчара? Ты же не любишь на людях?! Ладно, плевать. Давай обниматься. Ты только не... Ну, всё, не надо... Твой, твой...
Они простояли так очень, казалось, долго. Потом торопливо дошли до машины, и в полном молчании, будто бы уже ничего важного не могли сказать друг другу больше, поехали домой.
Дерек уже в прихожей, кинув на полку ключи привычным жестом, возвратясь сюда как будто после рабочего дня, а не из трехлетнего путешествия, осадил самого себя за эту поспешность, с которой после волшебной чашки кофе летел по вечерним улицам города; за страх перед предстоящей им ночью; за малодушие, с которым он, скрываясь от Кая, присосался к маленькой фляге, сделав порядочный глоток волчьего пойла и молчаливо поблагодарил того самого аконитового федерала, поделившегося с ним нежно-лиловым порошком, щедро добавленным сейчас в заветную фляжку.
- Я в душ, – коротко бросил он скидывающему кроссовки Каю и громко щелкнул замком душевой, которым они едва ли когда-нибудь пользовались, почти всегда принимая водные процедуры вместе.
Это делало продолжение вечера, очень напряженного и тяжелого, даже с учетом двух чашек кофе и трех пирожных, даже с учетом отравленного аконитом коньяка, не таким особенным. Но показная повседневность, с которой Дерек скрылся в запертой душевой, разбавив ее пуританской стыдливостью, немного сбивала с толку, и Кай, вдруг предоставленный самому себе, уставился потемневшими глазами на все еще опечатанную дверь комнаты, где стояла клетка. Освежившийся Дерек так и нашел его, сидящего напротив той самой страшной двери, откуда его выкрали, словно вещь.
- Чёрт, детка, – развернул он к себе мальчишку за плечи, – прости, я совсем не подумал...
Кай поднял на него свои глаза и мотнул головой.
Ничего. Ничего, Дер. Мне больше не страшно. Ты только не оставляй меня одного. Никогда.
Аконит в малых дозах имеет весьма специфический эффект. Нельзя предугадать, как он подействует на конкретную особь. У Дерека, например, разболелось сердце. Разнылось, как у старика, и даже в глазах, будто от старости, стало двоиться. Все чудилось, что под его руками уже другой мальчик, но почему-то с голосом и интонациями Кая. С его стонами и непристойными словечками.
- Не бойся, не бойся, – шептал пьяный от любви и аконита Хейл, повторяя себя, прошлого, – я буду нежным с тобой, детка...
Ему казалось, будо он называет Кая другим именем, путаясь и сбиваясь, и наверняка называл, но Кай совсем не обращал внимания на такую, казалось бы, обидную вещь, на несправедливость – еще вчера он был любовником, которого прячут, а уже сегодня он – муж и равноправный партнер со всеми привилегиями, кроме одной – быть тайной любовью, имя которой ненароком срывается с губ в темноте супружеской спальни.
Кай необидчиво гладил Хейла по спине, по голове и, терпя немаленький вес своего любовника, сам вжимался в него еще больше, пытаясь что-то доказать, или же просто – сильнее притереться коже к коже, вплавиться в него насовсем.
Уже потом, после, когда Кай заснул, обессиленный длительным сексом, ничего не изменившим, Дерек лежал рядом, смотрел в потолок, не умея расслабиться, просто разучившись делать это и проговаривал про себя дальнейшие их действия.
В следующий понедельник возобновить сеансы терапии у Дитона в Кипарисах.
Отметиться в участке, выплатить штраф.
Отдать дрянную тачку обратно Питеру и попытаться стойко смолчать, выслушивая его шуточки.
Увидеться с мамой и принять участие в семейном обеде или ужине. Познакомить всех с... Неважно.
Навестить Джона. Нет. Регулярно навещать Джона Стилински вместе с неважно-с-кем.
Арендовать просторный сухой бокс. Закупить инструменты. Начать бизнес.
А сейчас постараться заснуть.
Спи, Дерек. Спи, черт возьми. Перестань думать о том, как красиво кончает голый, влажный, дрожащий в твоих руках мальчишка, вдруг ставший таким цельным и все же до безумия похожим на Стайлза. Мальчика, которого больше нет.
- Я думал, мы вернем его сразу же, как окажемся дома; вернем, если я вспомню, каким он был тогда, четыре года назад, – немного разочарованно прошептал Дерек в темноту и нежно коснулся губами виска спящего Кая.
Тот завозился во сне и тихо вздохнул, подтягивая одну ногу к себе, неосознанно раскрываясь в интимной позе, показывая разъехавшиеся ягодицы и влажную щель между ними, откуда по белой ляжке сразу же потекло.
Дерек отчего-то стыдливо отвел глаза и накинул на спящего покрывало, словно саван на лицо погибшему солдату.
Нигде не спится так хорошо, как дома. На дорогом сатине калифорнийского качества и ортопедическом матрасе. После хорошего, разумеется, секса.
Дерек лишь тихо усмехнулся, глядя на своего спящего мальчика Кая, который в редкие утра не пробуждался от поцелуя. Или же более откровенной ласки. Сегодня вероятно было именно такое.
Дерек аккуратно вытянул руку из-под одеяла, перестав терзать поглаживаниями голую ягодицу и неслышно поднялся с кровати.
Уходить из спальни не хотелось. Не хотелось покидать тепло одеял и невидимый густой кокон из их смешавшихся запахов – пота, спермы, слюны с терпкой коньячной ноткой. Но Дерек решительно пошагал в душ, затем вышел на кухню и принялся готовить им завтрак, старательно делая вид, будто ни вчерашний вечер, ни сегодняшний день ничего особенного в их существовании не значат. Практично делая пометку у себя в голове – позвонить Питеру и поблагодарить за то, что держал квартиру в порядке, регулярно нанимал уборщиков и к приезду хозяев забил холодильник продуктами.
Быть может, одной только ночи недостаточно, надо обжиться, сделав это заново, старательно копируя прошлый их быт, чтобы повседневность въелась под кожу намертво, дав некое ощущение безопасности и дома. И тогда все станет, как прежде. Он вернется. Обязательно.
Чуткий слух волка уловил изменившееся дыхание проснувшегося мальчишки, и тут же в спальне с грохотом что-то упало. Дерек зеркально выронил из руки нож, который с характерным певучим звуком впился в паркетную доску очень опасно рядом с его голой ступней. Он наклонился за ним, слыша приближающиеся к кухне шаги, неуверенные и робкие. Он улыбнулся, чуя желанную перемену в чуть изменившихся движениях того, кто шел сейчас к нему на запах пригорелой яичницы.
- Ну почему так долго? Боже... – выдохнул Дерек счастливо, поднимая лицо.
Замирая от ощущения встречи, которой ждал слишком долго. Боясь произнести любимое имя и поскорее желая сделать это.
У двери стоял красивый черноволосый парень с яркими, знакомыми глазами цвета расплавленного темного янтаря. Он отчего-то близоруко щурился, пытаясь вглядеться в лицо Дерека. Он отчего-то стыдливо прикрывался тонким покрывалом, чопорно держа его у своего паха. Он удивленно осматривался, взмахивая девчачьими ресницами, и в глазах его была новая, незнакомая Дереку Хейлу вселенная, имени которой он не знал. О существовании которой даже не догадывался. И почему-то совсем не удивленный таким поворотом в своей судьбе, закаленный разнокалиберной психиатрической литературой до состояния хладнокровного стазиса, Дерек спокойно отложил зажатый в руке стальной нож и, не ощущая ровным счетом ни грамма разочарования, не ощущая вообще ничего, спокойно поприветствовал незнакомца с лицом Стайлза:
- Доброе утро. Завтракать будешь?
Мальчишка смотрел волчонком и не двигался. А Дерек, бросив искать глазами заброшенный куда-то сотовый, отбросив мысленно взывать к Дитону и его спасительным советам, ни один из которых не помог бы ему сейчас, попробовал вернуть этому утру состояние обыденности, как бы смешно и нелепо это не звучало.
Сказал, грустно глядя на испорченную болтунью:
- Вообще-то завтрак пропал. Давай так: я приготовлю новый омлет, а ты пока оденься, одежда в гардеробной, – он махнул рукой в нужную сторону, указывая путь и продолжил, – потом сделай нам кофе. Машина во-он там. Мне черный, без сахара, без сливок. Себе... себе какой хочешь. Мы плотно покушаем, а после я всё тебе расскажу.
