- Во что? Питер? Ну во что? – переспросил Дерек. – Я вовремя пришел в себя. Я не собирался совершать этого преступления. Тем более, что к тому времени всякая операция – настоящая или придуманная – перестала иметь смысл, потому что любовь Стайлза кончилась и началась другая.

- Еще скажи – трагически кончилась, – зло ответил Питер, не замечая, что разговор плавно переходит на него. – Попробуй оправдать весь этот ужас еще раз, Дерек. Все предыдущие жалкие причины ничего не стоят.

- Я бы попробовал, – покорно кивнул Дерек, – но больше у меня ничего не осталось. Я однозначно виновен.

- Ладно, тогда подведем итог, – согласно сказал Питер.

- Итог прост. Ты можешь меня осуждать сколько хочешь, но держа Стайлза в неведении, в созданной его же мозгом иллюзии, я подарил ему пять долгих стабильных лет психического здоровья. Я отработал искусственно созданную всеми нами фата моргану, будучи в её эпицентре. Я чист перед Джоном. Его сын был любим. И любил сам. Он даже окончил колледж экстерном, пускай это и не был Стэнфорд.

- И вот теперь он реально уехал в клинику, где ему... А что там с клиникой, кстати? – вдруг неожиданно с любопытством спросил его Питер. – Мальчишка, уезжая от меня, был решительно настроен на скальпель. Я не заметил его испуга. Он пачками жрал эстроген, который прописали ему якобы перед операцией. И это, думаю, не особо полезно его организму.

- Какой эстроген? Зачем он ему? Яичник и так вырабатывает достаточно... А принимает он только таблетки, прописанные мной. В последнее время, как ты понимаешь, их доза возросла, я добавил несколько убойных препаратов. И сказал ему, что это гормоны. Он охотно принимал их по часам. А с клиникой... А с клиникой ты не прав. Стайлз, уезжая от меня, был очень испуган. Он просто тебе этого не показал. И резать его там не будут. Развернут в тот же день, как только он завалит тесты. Понимаешь?

- Нет, – рявкнул Питер. – Не понимаю! И, если уж начистоту, Дерек, в суде вас с Джоном тоже не поймут.

- Злишься.

- Злюсь.

- Ты злишься потому, – кивнул на его слова совсем не испугавшийся племянник, – что я как мог скрывал от тебя правду и в этом очень виноват перед тобой. Я хотел тебя уберечь и сделать это безболезненно. Думал, что диагностированная трансгендерность мальчишки тебя отпугнет. Ты не станешь влезать в эти трудности и уедешь.

- И я уехал, – кивнул Питер. – Меня это отпугнуло, ты должен быть доволен.

- Но Стайлза – нет, – вздохнул Дерек. – Я не мог предполагать, что он, переварив в своём больном мозгу ситуацию, через несколько месяцев рванёт к тебе.

Питер внимательно на Дерека посмотрел. Снова внутри было это чувство, что истина где-то рядом, но её ему не показывают.

- Что значит – не мог предполагать? – начал он, уже догадываясь, к чему все идет. – Ты же прекрасно знал своего пациента! Ты мог предполагать его действия. Ты... должен был!!!

Дерек молчал.

- Чего ты молчишь? – заорал на него Питер. – Признайся уже, что ты, прекрасно зная своего мальчишку, надеялся именно на это!!! На то, что Стайлз поедет ко мне. Вы поругались, и ты позволил ему улететь. Так? Ты знал и допустил это!!!

- Не мог же я настолько жестко его контролировать, Питер. Я же сказал, отец бы не дал мне...

- Чушь! – заорал Питер. – Он дал тебе все полномочия, кроме согласия на операцию, чтобы распоряжаться жизнью сына еще пять лет назад, и не говори мне сейчас, что ты не мог остановить мальчишку. Он же тебя любил!!!

- Больше нет, – спокойно ответил Дерек, не став указывать на то, как Питер сам использует в своих словах прошедшее время.

- Что?

- Ты так ничего и не понял, Питер, – разочарованно проговорил Дерек. – Я же сказал тебе – пока обстоятельства будут благоприятными, он будет любить меня и следовать своей цели, которую и придумал себе сам. Стабилизируя таким образом свою психику. Держа ее в необходимых роли рамках. Но все изменилось, когда приехал ты. Ты стал для Стайлза новым обстоятельством. И его цель потеряла смысл.

- Как же так? – растеряно произнес Питер, – он же любил тебя. Он же... тебя любит! Он сам так сказал мне недавно! Да он это позавчера сказал!!!

- Он много чего тебе наговорил, не помнишь? Но как ты понимаешь, он ехал не в клинику, а прямиком в твою постель. Потому что ты победил. Как бы я ни любил мальчишку, у тебя получилось любить его куда лучше.

- Я не...

Питер хотел сказать, что он нисколечко Стайлза не любит. Что вообще не причастен ко всему этому цирку, и только тогда понял, что не увидел главного. Как обманули его самого, завлекли в омут больной страсти с помощью смешной детской уловки – пообещав, что в стране дураков ему откроется тайна, узнать которую на тот момент он желал больше всего.

- Ты сделал это специально, да? Дерек? – озарило Питера. – Не только испугал Стайлза приглашением в клинику с упоминанием того, что вскоре ему ампутируют ни в чем не повинный член, но и использовал моё долбанное любопытство, чтобы я... Господи, ты же его мне подсунул! На первом же сеансе терапии! В первый же день моей стажировки! Черт, скотина!!! Как ты мог??? Манипулировать мной??? Как! Ты! Мог!!! Ты... Ты же...

- Я! Ну что – я??? – заорал ответно Дерек. – Я мог сколько угодно манипулировать тобой, но я не заставлял тебя в него так сильно влюбляться!!! Мои искусственно созданные тайны никогда не дали бы такой эффект! Ты сам! Ты сделал это сам, Питер! Пойми уже!!! И перестань меня обвинять в том, чего не было! Мальчишка никогда не занимался с той группой! Ты вообще не должен был его увидеть!!! Вот почему в историях болезней его истории не было! Это всё были случайности! От которых я просто не смог отказаться!!! Да!!!

Дерек не старался сейчас быть холодным и профессиональным, он наконец обнажил в себе что-то настоящее, человеческое и очень несчастное.

- Я не заставлял влюбляться тебя. Не заставлял влюбляться его. Моя вина лишь в том, что я не стал его удерживать, – сказал Дерек откровенно и добавил, – я очень устал. Очень. Я действительно любил Стайлза, пусть какую-то одну его сторону, которой так и не увидел и появление которой не дождался бы никогда. Но я любил этого мальчика, насколько вообще это возможно для гетеросексуала.

- Именно поэтому тебе необходимо было передать его в надежные руки? – с издёвкой поинтересовался Питер. – В мои? Ты что, не мог элементарно... уйти? Мне что, учить тебя, как расставаться с... с... девчонками???

- Я собирался, я готовил базу, я договаривался с клиникой, я же тебе говорил!!! – с раздражением бросил Дерек, злясь на недогадливого дядю. – Я перестал деликатничать с недугом Стайлза, как делал это раньше, жалея его, жалея Джона, жалея всех вокруг, кроме себя!!! Я завершал его фантазию грубо и жизненно, максимально правдоподобно, рискуя вызвать сильнейший рецидив. Пытаясь, как ты выразился, расстаться, оборвать нашу с ним связь, которая и держалась только на выдуманной трансгендерности. Стайлз должен был узнать о положительном решении клиники, засомневаться, испугаться, наконец! Отказаться от желания жить в женском теле! Отказаться от... меня. Другой метод бы не сработал. Ты помнишь Лидию, да? Насколько все стало плохо, когда девчонка не пожелала больше со странным мальчиком дружить? Когда бросила его ради крепких, настоящих членов?

- Ты что, боялся его, этого несчастного мальчишку? – презрительно спросил Питер, совсем позабыв о собственных страхах.

- Боялся за него, – переиначил фразу Питера Дерек. – В свои плохие дни, которые случились бы у него неизбежно, он мог натворить дел.

- И что? Натворил? – недоверчиво поинтересовался старший Хейл. – Что такого он мог сделать? Спалить школу?

- Фактически, он спалил.

- Что?

- Только не школу. Он сжег дом. Мой дом, – спокойно сообщил Дерек. – Только что выстроенный, прекрасный деревянный дом, в котором на тот момент, слава богу, не было рабочих. Он добился того, что я стал ощущать себя предателем, которого покарали за нелюбовь и покарали справедливо.