- Значит, лечить вы меня здесь не собираетесь, – сделал вывод, потому что это была простая логика: таблетки – вот лечение, а кружевные тряпки – шарлатанство.
Хейл удивился:
- Ну почему же? Собираюсь. Это и будет лечением, Стайлз. Или ты всё еще думаешь, что я, прости господи, какой-то там извращенец?
Стайлз, если честно, думал именно так.
Какой нормальный, в своем уме врач станет предлагать несовершеннолетнему пациенту такое? Раздевать догола, трогать якобы в диагностических целях, а потом заставлять надевать нижнее белье? Женское нижнее бельё?
Стайлз исподлобья смотрел на доктора – определяя, сколько еще профессионального в нем, этом Хейле, осталось. Или он окончательно перешел на темную сторону и прямо сейчас предлагает и Стайлзу примерить рожки маленького соблазнительного чертёнка, наплевав на нормы морали и этики? Предлагает стать равным соучастником изысканного порно?
Он никогда не мечтал о мужиках, в общем-то. Он не мечтал о женщинах тоже.
Было привычнее страдать по давно отказавшей ему Королеве школы, а он никогда не думал о ней, как о девчонке. Рыжая была светозарной богиней, понятие пола было к ней неприменимо.
Стайлз внимательно на Хейла прищурился – а он тоже был красивым, этот ненормальный врач.
- Вы думаете, я не понимаю, что происходит? – спросил, склоняясь все же к более примитивной версии банального совращения и не собираясь становиться жертвой какого-то там извращенца. – Вы откровенно склоняете меня к сексу с вами, и я...
- Остынь, мальчик, – с нажимом ответил Хейл, – я не собираюсь тебя склонять, и уж тем более, не собираюсь с тобой спать. Ты умный и сообразительный, много читал о проблеме и наверняка понимаешь, что с тобой что-то не так. Ты не ведешь половую жизнь. Предположу, что просто не определился с приоритетами. Не потому, что не знаешь – кто тебе нравится. А потому, что сам не знаешь – кто ты. У меня насчет этого есть теория и здесь, в этом кабинете мы просто её проверяем. Да, таким нестандартным способом.
- Мои шалости с женскими тряпками еще не повод считать меня... – начал Стайлз гневно, – не знаю, кем вы меня там считаете...
- Так скажи сам, Стайлз, кто ты на самом деле.
- Не знаю, – буркнул он в ответ, – это вы мне скажите. Сами же кучу анализов назначили, вот и расшифруйте результаты.
- Анализы твои еще не готовы, – торопливо сказал ему Хейл, но Стайлз уже не слушал, он лихорадочно одевался, и после побега из кабинета, напутствуемый странными словами доктора – ты все-таки подумай, Стайлз, насчет моего предложения, надумаешь, приходи после приема, я здесь каждый вторник и четверг – зачем-то решительно направился в регистратуру, где ему любезно сообщили, что еще вчера результаты его анализов передали в кабинет лечащего уролога, доктора Хейла...
- То есть, – спросил его напряженно слушающий Питер, подмечающий все эти детали, – анализы были готовы, и Дерек уже всё знал?
- Получается, так, – равнодушно кивнул Стайлз.
- Ты понимаешь, что это значит?
- Да мне как-то было все равно, – пожал плечами мальчишка, – может, не очень хотел волновать меня раньше времени. Знал, не знал... Разницы нет.
- Разница есть! – гневно выкрикнул Питер. – Это доказывает, что получив интимную информацию о тебе от отца, он подтвердил ее анализами, результаты которых скрыл до нужного ему времени и использовал знания против тебя.
- Да почему же против? – изумился Стайлз. – Я сам тогда согласился на... ну, на то, что было дальше.
- И что было дальше? – строго потребовал продолжения Питер, и Стайлз снова начал вспоминать.
Он все-таки явился к Хейлу на назначенный ему приватный, неофициальный приём, не зная сам, чем соблазнившись. Возможно тем, что даже на глаз качество предлагаемого ему для примерки белья было на порядок выше того, что в спешке примерял он как-то в кабинке супермаркета.
Он постучался, зашел, выдержал изучающий взгляд доктора и молча протянул руку к пакету.
... – Представь, Стайлз, если бы ты был девочкой и пришел ко мне на прием, как бы все было... – звучало мягкое и вкрадчивое, мистически-волшебное, потому что в этом предполагаемом случае, превратившись в женщину, представлять любые сценарии, даже пошлые, даже порнографичные, было Стайлзу почему-то легче, проще и... приятнее.
Он стоял голым за ширмой, раздумывая, что надевать в первую очередь, украдкой выглядывая в щелку между шторками и с замиранием наблюдая, как доктор Хейл, журча бархатным баритоном, медленным жестом тянет со своей мощной шеи воротничок, оттягивая его вместе с узлом галстука.
Стайлз плюнул на стыд и свое странно выглядящее тело, уже зная, что важно не это, а то, что есть теперь у них одна тайна на двоих, которую ни он, ни тем более доктор Хейл никому не расскажут, и вышел из-за ширмы голым.
- Надевай трусики, – сказал Хейл, направив Стайлза, верно угадав причину его растерянности.
Потом неосознанно опустил руку на уровень своей ширинки, куда незамедлительно уставился и Стайлз.
Ширинка была наполнена избыточной плотью – то ли брюки врачу были малы, то ли...
- Я не совсем понимаю, как надевать, куда и... вообще... – пролепетал впечатленный темпераментом своего доктора Стайлз, уже плюнув на то, что возбуждение его уролога вряд ли имеет под собой врачебный смысл.
Странная методика доктора Хейла нравилась ему всё больше и больше. Как и лихорадочный блеск его красивых туманных глаз, причиной которого точно был сам Стайлз. Такой неправильный, странный мальчик.
Он все еще стоял перед Хейлом голый и тискающий в потных ладонях чудные детали женского гардероба, припоминая все случаи своих переодеваний и сразу определяя этот конкретный, как самый сложный, потому что среди всех прочих вещей были в пакете и пояс с чулками и какими-то застежками, и жесткий корсет с крючками, и что-то еще, такое же дьявольское, соблазнительное, сложно сконструированное... В общем, все те аристократично изысканные вещицы, которые в своем ассортименте сетевые маркеты не предлагали.
- Надень сначала трусы, а потом я подскажу тебе остальное, – уверенно приказал ему Хейл, а Стайлз, голый, трепещущий, отчего-то возбужденный – он чувствовал под руками торчком стоящий пенис – внезапно кивнул головой: ему чертовски сильно захотелось сделать хоть что-нибудь для этого красивого мужика, который, судя по его влажному блеску глаз и ласковой улыбке, в него банально с первого взгляда влюбился.
Глупо, конечно, было так думать. Но после мамы, когда она еще была нормальной, никто на Стайлза больше так не смотрел. Влюбленно и успокаивающе одновременно.
- Тебе же нравится быть девочкой? – тем временем спросил его влюбленный уролог и прищурился.
Щурился он тоже красиво, а Стайлзу, в принципе, было пофиг – кем быть: с рыжей предательницей они мило игрались в подружек, пока его богиня не стала играться понятно во что с другими парнями. Обидно было, понимаете?
- Если же я неправильно понял твои скрытые девиации, если тебе неловко, неприятно, омерзительно то, что ты делаешь, – продолжал этот странный врач, давая Стайлзу маневр для отступления, – ты можешь прямо сейчас одеться и уйти домой.
Стайлз тревожно заглянул в глаза Хейла, потом с какой-то жадной торопливостью вытянул из пакета первый попавшийся предмет одежды, будто бы Хейл мог у него тряпки эти дорогие отобрать.
- Я никуда не уйду, – сказал дрогнувшим голосом и стал натягивать на себя трусы...
... – Он сам предложил тебе переодеться в девчонку? – уточнил Питер снова, с непонятной брезгливостью представляя себе такого Дерека. – После того, как узнал от отца насчет переодеваний и на руках держал твои анализы, которые сказали ему, что ты... такой?
- Ну да, – подтвердил скучно Стайлз, будто не понимая, как сильно надавил на него Дерек, используя момент. – Дело всё в том, что он всегда знал, что я такой. Он увидел во мне это сразу же, даже раньше меня! Он влюбился в меня, Питер, понимаешь?
- Как же, влюбился он, – пробурчал тот. – Давай дальше.
