Стайлз медленно, но послушно убрал ладошки, прикрывающие его маленький член – не рос почему-то – и отвернулся, не в силах выдерживать оценивающий взгляд.

Вообще-то врачи не должны быть такими бестактными, подумал, они не должны специально смущать, и еще улыбаться, будто им нравится это...

- Теперь расставь ноги пошире и бедра подай вперед, – новый приказ от странно неделикатного доктора был таким же стыдным.

Доктор Хейл, не дожидаясь исполнения, распихал руками ляжки Стайлза и уставился прямо туда, где болтался пятисантиметровый тонкий хуй, почти не прикрывая малюсенькую мошонку с одиноким яйцом. Где второе Стайлз не знал и вопросом не задавался, член даже с этим единственным исправно вставал, только был никому не нужен – его бывшая подружка, эта рыжая сука, совершенно им не заинтересовалась.

Врач помял хозяйство Стайлза в руках, пересмотрел все складочки, все морщинки. Задрал крайнюю плоть, коснувшись головки, и страшно, мизинцем полез в самую дырку уретры, чего-то там ища.

- Полегче нельзя? – взвыл Стайлз, почувствовавший ужасно стыдный позыв помочиться.

- Прости, мне нужно обследовать всё, – сказал ему доктор Хейл, уточнив, – на предмет аномалий. Живот часто тянет?

- Часто.

- Грудь тоже болит.

Это был уже не вопрос – Стайлз сердито посмотрел на странного уролога.

- Зачем спрашивать, если сами всё знаете?

- Должен услышать подтверждение, – спокойно объяснил доктор и член терзать перестал.

Взялся за тощенькие грудки.

Мял долго, искал там что-то, и доискался до затвердевших сосков, которые, приподнявшись, уставились на врача двумя игривыми темными бусинками.

- Когда заметил набухание? – спросил по-врачебному стыдно Хейл и сам же предположил, – в тринадцать примерно? Да?

Стайлз вымученно кивнул.

- Ведешь половую жизнь? – последовал незамедлительно следующий, не менее стыдный вопрос.

Стайлз даже отвечать не стал – гордо от доктора отвернулся.

- Значит, еще не ведешь, – констатировал абсолютную правду уролог и хмыкнул довольно.

- Чему это вы радуетесь? – сердито спросил Стайлз и покраснел отчего-то, как будто бы разговор о его половой жизни являлся завуалированной прелюдией к её близкому началу.

- Я не радуюсь... Тебе же шестнадцать? Пора бы уже было... определиться, – непонятно ответил доктор и сел к столу, сказав одеваться.

Пока Стайлз натягивал одежду, доктор рассказывал ему о том, что аномалия развития мошонки не такое уж страшное дело и второе его яйцо он обязательно найдет. Поможет в этом УЗИ-исследование. А вот с растущей не пойми отчего грудью все будет сложнее.

- Сдашь анализы на гормоны, там видно будет, что с тобой не так, – сказал Хейл и стал

выписывать какие-то бумажки, печатая их на принтере много-много, пока Стайлз кусал губу, смотря на эти страшные приготовления к будущему исследованию своей персоны.

Потом из губы пошла кровь, и Стайлз, слизнув её, уставился уже на самого доктора.

Хейл был красивым и странным. Не падающим в обморок при виде его мелкого хуя, например. Он не таращился на тощие, но очевидно женские сиськи, как идиот. Он был не таким, в общем, как тот придурок школьный врач и любопытный психолог.

- Я в курсе, – сказал немного виновато, потому что быть в курсе тех вещей, о которых он хотел поведать доктору, шестнадцатилетнему парню было не положено.

Доктор поднял на него глаза, молчаливо ожидая продолжения.

- В курсе, что со мной что-то не так на гормональном уровне, – уточнил Стайлз и вдруг, увидев во взгляде доктора понимание, участие, а главное – интерес, захлёбываясь, стал рассказывать всё то, что почерпнул он из десятка книжек о хирургических, генетических и психосексуальных патологий человека, и как он их все примерял на себя.

Хейл слушал внимательно.

Потом отложил ручку и спросил:

- Ты хочешь сказать, ты полностью осознаешь свои аномалии, достаточно серьезные, и неудобств тебе они не доставляют? Психологических, прежде всего?

- Да пофиг мне на мою мошонку и сиськи! Не верите? – немного по-детски выкрикнул Стайлз.

Дерек смотрел все так же молча, словно оценивал, насколько любопытный мальчик вник в узконаправленную медицинскую тему.

Потом сказал какую-то ерунду, какую говорят обыкновенные врачи, ориентирующиеся прежде всего на платежеспособных родителей:

- А вот твой отец очень обеспокоен твоим состоянием.

Стайлз фыркнул, тут же пересмотрев своё к доктору отношение – да никакой не особенный, такой же, как все. Мудила, в общем.

- Отец не этим обеспокоен... – пробурчал под нос и поспешил из кабинета убраться.

Впрочем, доктор успел назначить ему новый прием и сказал прийти ближе к вечеру. Без отца.

- Твой возраст позволяет ходить по врачам без родителей. Вот и не надо его сюда тащить. Тем более, что родительское внимание тебе не особо приятно. В этом вопросе. Но, если ты стесняешься или боишься, можешь снова...

- Я не боюсь, вот еще, – возмутился Стайлз, и в следующий раз, конечно же, гордо пришел один.

Снова зачем-то послушно догола разделся, повинуясь властному жесту руки и, когда вышел, совсем чуть-чуть любопытствуя, что с ним еще интересного произойдет, доктор Хейл его не разочаровал. Он стоял у стола, опираясь на него бедрами, и протягивал ему небольшой пакет, внутри которого оказалась женская одежда. Точнее, белье. Красивое белье. Сплошь кружевное, с чем-то атласным, шелковым...

- Надевай, – мельком взглянув на обнаженного мальчика, сказал доктор, добавив, – при мне.

Стайлз сглотнул и замер, вдруг понимая, что здесь и сейчас нормальный урологический прием заканчивается и начинается другая опера.

- Я не... – начал невнятно, но вдруг сердито перебил сам себя, – вы вообще в своём уме?

Потом вспомнил всё то, о чем подслушал неделю назад, стоя за дверьми кабинета и возмущенно выдал:

- Вам мой отец рассказал, да? О том, каким меня однажды увидел? И вы сейчас... Вы понимаете, что хотите использовать в своих целях приватную информацию? Вы... вы... псих, да?

Доктор стоял перед ним, все так же опираясь задом на стол, и спокойно, молча смотрел. На сумасшедшего похож не был.

Стайлз попробовал еще раз:

- Вы понимаете, что предлагать такое... что я могу вот прямо сейчас заорать? Позвать на помощь и всё рассказать? Всем рассказать о ваших... ваших методах!

- Ты не заорешь и не расскажешь, – как-то слишком уверенно осадил его доктор Хейл, сразу же объясняя свою уверенность, – ты знал, что основной мой профиль – психиатрия? Ну, вот теперь знаешь. И я, Стайлз, прекрасно вижу, кто ты на самом деле. Я тебя разгадал.

- А вот и заору, – кисло пробормотал Стайлз, испытав жадное любопытство по поводу всех загадок, которые в нем были, и которые, по словам Хейла, он в нем успешно разгадал.

Доктор улыбался и никаких попыток насильно осквернить несчастное голое тело Стайлза женскими шмотками пока не предпринимал. Думал, наверно, что Стайлз сам кинется на кружева оголодавшей псиной.

- Дело не только в рассказе твоего отца, – нагло признался Хейл. – Я навел справки – у школьного психолога насчет тебя были определенные вопросы и он сделал интересное заключение. Надеюсь только, он не словил тебя, разгуливающего по стадиону в розовых стрингах в разгар матча по лакроссу... А школьный врач...

- Он мясник и неуч, – поспешно перебил его Стайлз и запоздало возмутился, – я не разгуливал! Вообще, ненавижу розовый цвет и не ношу стринги, что б вы знали!!!

- Хорошо, – согласно кивнул Хейл, – никаких стрингов, я пошутил. Но все остальное имело место быть. Отец беспокоился именно насчет этого. Твои физические аномалии в развитии сочетанные с определённым поведением есть специфический симптом. И я хочу понаблюдать его динамику. Желательно, поближе. И в более естественной для тебя среде.

- Это в какой же? – с подозрением спросил его Стайлз и покосился на злополучный пакет с бельём.

Хейл смотрел туда же, словно эти детали женского гардероба были волшебным порталом в иную жизнь мальчика Стайлза, где он мальчиком Стайлзом уже бы не был.