- Зачем тебе? – прозвучал наконец ответ, и Питер ощутил, как сбился с ритма чужой выдох.

- Мне нужно знать. Всё с самого начала. Я... не уверен в твоем диагнозе, – совсем нелогично построив предложения, ответил Питер давно просившуюся на язык правду и тут же услышал раздраженный вздох.

- Так ты за этим меня трахал? – едко прозвучало в темноте. – Чтобы симптомы поближе рассмотреть?

Питер неосознанно отодвинулся – очередной выдох в плечо показался ледяным, как и рука Стайлза, неосознанно коснувшаяся его бока.

Питер и сам был теперь не рад. Ему казалось, он ненавидел Дерека за посеянное внутри сомнение, но оказалось – ненавидел он только себя. Действительно, за что он сейчас боролся – за свою любовь? За честь пациента? За жизнь его? Или же за право выбить у фортуны привилегию называть Стайлза Стайлзом, забыв, как ненужное, другое – женское – имя?

- А почему ты выбрал имя Одри? – спросил он снова невпопад, уже не следуя логике своих прошлых вопросов, утонув в рассуждениях, в мысленных своих монологах.

Стайлз пожал плечами.

- Да я и не выбирал. Я даже не фантазировал тогда об этом. Мне имя Дерек придумал...

Знаете тот момент, когда все встаёт на свои места? Когда словив кого-то на маленькой лжи, ты автоматически получаешь подтверждение своим подозрениям в лжи огромной? Неизвестно для кого сконструированной, но ведущей напрямую к полному разоблачению? Такому долгожданному, что за минуту до триумфа ты просто теряешь над собой контроль?

- Да не тряси ты меня, эй, Питер! – отбрыкивался Стайлз, неожиданно прижатый любовником к матрасу. – Что на тебя нашло? Какое враньё? Кто врал? Дерек? Тебе? Что? Да он вообще-то... честный... очень... Пусти меня, не надо трясти! Боже...

- Рассказывай давай, – рычал немного опомнившийся Питер, задетый больно, до крови, упоминанием псевдо достоинств лживого родственничка. – Рассказывай подробно про нашего честного Дерека, как встретились и что там было. С деталями и грязью. Давай, Стайлз!!!

Последнее обращение Питер проорал несдержанно и гневно. Стайлз сжался под простыней и молча кивнул, уже не напоминая демона похоти, а всего лишь – испуганного мальчишку.

- Я понял, понял, – заверил сумасшедшего своего любовника. – Понял, Питер. Подробно. С деталями. И грязью.

И отдышавшись, через минуту начал свой рассказ.

О, грязи там было навалом!

... – И вот когда он затащил меня в кабинет гинеколога... Ух, вот это было горячо!

Стайлз скосил лукавый блестящий глаз на Питера, оценивая впечатление от рассказа, который как-то быстро от скучного повествования медицинских тем перескочил на интим, и даже немного обиделся, когда тот начал снова и снова переспрашивать его о чем-то незначительном...

- Постой, постой. Давай еще раз, все с начала, – остановил его Питер. – На первом приеме ты не присутствовал? Тебя потащил отец, но ты так в кабинет и не зашел? А что, стеснялся?

- Меня не пустили.

- Ладно. О чем они там говорили?

- Я не...

- Вот только не надо мне врать, что ты не пытался подслушать! – уверенно прервал его Хейл. – О чем они говорили?

- Ну, мой отец сказал Дереку... доктору Хейлу, что хочет проверить мое мужское здоровье.

- И всё?

- Не всё. Потом в красках еще рассказал, как застукал в женском. А Дерек стал в подробностях выспрашивать – что да как...

... – Какая именно в тот момент была на нём одежда, мистер Стилински? – уточнял Дерек, и голос его казался Стайлзу, который стоял в непрезентабельной позе раком у двери кабинета и подслушивал, сильно взволнованным.

- О боже, я же уже говорил! Платье моей умершей жены – в первом случае, и платье какой-то девчонки – во втором. Его он, кстати, украл, – с горечью добавил шериф к основным деталям обвинения деталь криминально плана, будто бы факт кражи был самым ужасным фактом во всей этой истории.

- А бельё?

- Что, простите?

- Бельё на нем тоже было женское?

- Я не проверял! Какое это имеет отноше...

- Это имеет прямое отношение к тому, какой диагноз вы от меня услышите, – уверенно перебил измученного допросом собеседника Дерек. Потом немного помолчал, пошуршал бумагами на столе и продолжил, – и, вероятно, вы перепутали кабинеты, вам нужно не к урологу, а к психологу. Точнее, к доктору, который занимается подростками с проблемой половой самоидентификации. Если конечно, факт переодевания не есть обыкновенный кроссдрессинг. В любом случае, нужна коррекция, и я могу дать несколько контактов, мистер Стилински.

- Нет, – сразу же отказался тот. – Мне порекомендовали вас. Вы и будете лечить моего сына.

- Хорошо, – не стал спорить Дерек. – Допустим, я возьмусь за вашего сына, проверю симптомы, поставлю диагноз...

- Поставьте, и побыстрее, – грубовато потребовал шериф, – чтобы как можно раньше начать лечение.

Дерек только усмехнулся.

- Я должен вас предупредить, мистер Стилински, что вряд ли психологические патологии вашего сына лечатся, – сразу же жестко сказал он.

- Но вы возьметесь? – с надеждой спросил шериф.

- Возьмусь, – чересчур легко согласился Хейл, и – Стайлз толком не успел поменять разоблачающую его позу – дверь кабинета распахнулась, чуть не стукнув его по лбу.

Врач, оказавшийся красивым молодым мужчиной, очень внимательно посмотрел на мальчишку, задумчиво разглядывая его лицо и, как показалось Стайлзу – оценивая фигуру. Потом повернулся к смущенному отцу и сказал, когда прийти в следующий раз.

Питер слушал и хмурился – Дерек знал. Он знал о глупых переодеваниях Стайлза изначально!

- И что случилось на втором приёме? – спросил хмуро.

- Ну, я пришел...

- Отец остался в коридоре? – невежливо, как полицейский на допросе, перебил его Питер.

- Мой папа? Да... Да, – уверенно припомнил Стайлз. – Так вот. Я зашел, увидел доктора Хейла снова...

Он сделал театральную паузу и драматично закончил:

- И всё.

- Что значит – всё? – не понял Питер.

- Ну, мы влюбились друг в друга.

Питер непонимающе уставился на мальчишку. Стайлз только что утром читал заумную статью с какого-то научного сайта, а говорил сейчас, как будто был необразованным деревенщиной, которому в детстве по ошибке не поставили диагноз УО.

Стайлз продолжал глупо хлопать ресницами, старательно изображая олигофрена. А Питер разозлился.

- Стайлз, не ломай комедию, мальчик, – все больше сердясь, произнёс он, – какое влюбились? Ты же прекрасно знаешь, что Дерек не гей!

- Ну и что? – как-то излишне раздраженно отмахнулся Стайлз. – Это... не важно. Я пришел на прием, увидел красивого мужика в халате. Мужик раздел меня догола и... всё.

- Влюбились? – едко подсказал Питер.

- Влюбились, – упрямо подтвердил Стайлз.

- Оба.

- Оба. Зачем бы тогда он устроил мне этот... осмотр?

- Какой... осмотр... – от предчувствия чего-то очень гадкого у Питера сел голос. – Подробнее можешь?

- Да тебе зачем?

- Мне нужно знать!!! – выкрикнул Хейл несдержанно, заведясь от всех этих недомолвок, за которыми, он чувствовал это, скрывался совершенно порнографический анамнез.

- Ну, если нужно... – обреченно проговорил Стайлз и рассказ продолжил.

Он сам не очень помнил, как вышел голым из-за ширмы, за которой доктор Хейл попросил его раздеться и раздеться полностью.

- Снимаешь с себя все, – сказал холодноватым тоном. – Трусы тоже.

Стайлз был готов показывать член – в конце концов этот потрясный Хейл был урологом, но раздеваться и светить сиськами не очень хотелось.

- Вот, – вышел он из укрытия смущенно, потому что никто, в общем-то, после того, как у него набухли проклятые груди, его голым не видел.

Доктор Хейл смотрел очень пристально. Смотрел прямо в глаза. Потом опустил взгляд на две маленькие сиськи, которые Стайлз не знал, куда девать. Потом посмотрел ниже.

- Руки от гениталий убери, – приказал и нагло развернул Стайлза прямо к окну, откуда лился поток сияющего солнечного света, который, подсветив красиво белую кожу, обнажил Стайлза практически до костей.