Девушка-официант, склонившаяся к ним с раскрытой винной картой, совсем не удивленно смотрела на маскарад и явно была в курсе, являя собой сильный и видимый контраст с переодетым девчонкой Стайлзом – блондинка была классической длинноволосой сукой, с потрясными бедрами и такой же шикарной грудью. Смехотворная плоскость Стайлза на фоне этого объемного великолепия была очевидной. Но смешной не казалась. Хотя никакой полумрак, никакая игра света и тени не могли скрыть того, насколько одновременно прекрасно и ужасно выглядел мальчишка. Он выглядел самоуверенной красивой бабой, которая таковой не являлась, но это не мешало ему излучать смертельно радиоактивную притягательность, какой всегда наделены люди, убежденные в своей неотразимости.
Это был настолько сильный и неожиданный контраст с тем робким, забитым, прячущим свое тело и отдельные его части в ладонях, мальчишкой, что было даже немного страшно.
Обычно от таких карикатурных образов тактичные люди отводят взгляд, но Питер не пугливо на Стайлза прищурился. Девушка из него, если рассматривать в деталях, была так себе. Но почему-то общая картинка, словно умело сделанная фотография, казалась поистине восхитительной. Присутствие Дерека было очень кстати. Он сидел в полумраке красивым полубогом-полуживотным, одетый в стильный костюм. Деликатно пил маленькими глотками чистейший Эвиан и нежно держал за руку леди Совершенство из мертвого сада. Они смотрелись странной, но идеальной парой, а Питер был дурак.
Вот так все персонажи оказались на своих местах.
Стайлз обернулся с невозможной грацией, как только услышал приближающиеся шаги и, узнав Питера, смешно, по-девчоночьи, но без видимого усилия над собой, как будто и не играл вовсе, округлил губы в натуральном изумлении.
Потом повернулся к Дереку:
- Зачем ты его..?
И Питеру эхом тут же захотелось глупо повторить – да, зачем?
Зачем Стайлз так интимно сидит в полуметре от гетеросексуального Дерека и к чему вообще весь этот маскарад?
Почему он сам, позабыв свое недовольство так неприятно завершающимся недо-романом, думает сейчас совсем не об этом? А слишком невежливо таращится в нескромный вырез бордового платья, где, не поддерживаемые бельем, виднеются маленькие тощенькие грудки? Которые он вроде как уже видел, но выглядели они тогда совсем не так?
Питер понимал, как смотрится, с перекошенным-то лицом, которое читалось, как раскрытая книга. И Дерек, проклятый профессионал, читал.
- Что же ты не поздороваешься с нашей дамой, Питер? – спросил он, старательно глуша в голосе нотки издёвки.
- Сражен неземной красотой, – со злым сарказмом бросил Питер в ответ, весь день готовящийся не выглядеть при встрече удивленным, но потерпевший в этом фиаско.
Дерек, не обратив внимания на сарказм, уже не смотрел на него. Смотрел на переодетого Стайлза.
- Ты не сказала ему, – бросил обвинительное, и тут Питеру показалось, что встреча организована вовсе не ради его донжуанской персоны, которая потревожила безмятежность чужих отношений, а в чисто воспитательных целях. Причем воспитывать сейчас здесь будут не его.
Стайлз подобрался и умело занавесил взгляд накрашенными ресницами.
- Ты тоже ему не сказал. И не сказал мне, что наш таинственный на терапии гость – твой дядя, – ответил он Дереку странным, не своим голосом. С мягкими незнакомыми интонациями. Тембром прекрасно воспитанной аристократичной суки.
- Питер был в Бикон-Хиллс проездом, да и зачем бы я вас вообще знакомил? – поинтересовался желчно Дерек.
Стайлз дернул плечом... плечиком и необидчиво прокомментировал:
- Незачем. Но я вообще-то думала, что раз он Хейл, то должен был знать... Или нет...
Это было очень... скользко. Питер припомнил, как волновался Стайлз, узнав его фамилию. Уличив великовозрастного стажера в опасном родстве. И как неправильно он сам истолковал волнение хитрющего мальчишки.
Значит, предположительно зная всё с самого начала, Питер был выставлен сейчас подлецом, который лезет в штаны к парню своего племянника? Или ему под юбку? Мда...
- В общем, – упрямо повторил Стайлз, не обращая внимания на муки недавнего любовника, – я думала, что Питер знал.
Питер отрицательно покачал головой, открещиваясь, не успевая удивляться даже, что в разговоре их присутствует женский род. А Дерек неожиданно принял его сторону.
- А вот и врешь! – невежливо воскликнул он, обращаясь к Стайлзу. – На самом деле тебе было плевать. И даже очень удобно держать заезжего ухажёра в неведении. Ты знала прекрасно, что и я не скажу; что не выдам врачебную тайну даже при условии близкого родства. Значит, хотела от Питера скрыть свой диагноз. Скрыть наши отношения. Не упоминать о проблеме и пустить все на самотёк.
Все пункты озвученных обвинений были довольно серьезными, но обвиняемый вряд ли растерялся. Он моментально сменил тон, нападая ответно.
- Какая разница, о чем я думала. Мы просто общались. Я не должна была отчитываться ни ему, ни тебе. Ни тогда, ни сейчас.
- Должна, – упрямо и уверенно возразил Дерек.
- Если бы это прямо относилось к медицинской проблеме, то да, – подтвердил Стайлз. – Но это не относилось.
- Это – относилось. Сейчас всё это, – Дерек впервые вспомнил, что рядом стоит замершей статуей недоумевающий Питер, и ткнул в него рукой, – как никогда важно, и твоя безответственность ставит под угрозу весь наш план, потому что... ты сама знаешь, как шаток твой гормональный фон и как нежелательно провоцировать его разбалансировку!
Стайлз зло блеснул глазами из-под короткой челки:
- Ты-то себе в разбалансировках не отказываешь, Дерек, – мстительно произнес он и прищурился. – Почему я должна?
Дерек прищурился не хуже, даже еще зловещей, и Питеру стало реально страшновато. Настолько, что он, весьма оскорбленный на “заезжего ухажера”, внезапно передумал оскорбляться, а решил понаблюдать – чем же эта бойня закончится.
- А ты становишься настоящей стервой, Одри, – отчетливо выговаривая каждое слово, сказал младший Хейл, впервые называя Стайлза другим, женским именем и тут же поправился, – то есть, наверно ты всегда была ей. Но знаешь, мастерство твое растет прямо на глазах...
Стайлз вдруг шкодно заулыбался. Дерек, приподняв уголки губ, тоже еле держался. А Питеру показалось, глядя на эти их препирательства, совершенно ему непонятные, будто ссорятся безумно влюбленные друг в друга люди; ссорятся, как муж и жена, прожившие много лет вместе.
Некоторые ужимки Стайлза идентифицировать было трудно, Питер и не старался их понимать, зато ясно видел, отменно зная своего племянника, как сильно привязан он к этому неправильному мальчишке. Как сильно влюблён. И как нарочито, не свойственно себе, откровенно и напоказ демонстрирует сейчас Питеру глубину своих отношений.
Старший Хейл все еще стоял рядом со столиком, будто подсматривая за ссорой супругов, но вряд ли наслаждался этим.
- Так, – уронил и тяжело положил обе руки на стол, разделяя парочку.
Стайлз вздрогнул и неожиданно робко на Питера посмотрел; мелькнул где-то там, в глубине его сущности смешной пугливый мальчишка – сережки красиво качнулись в проколотых мочках, и Питер даже засмотрелся, машинальным взглядом столичного гурмана оценивая все эти мелочи, что составляли полный образ роковой красотки. Стайлз выглядел именно так, и именно такой тип женщин Питеру особенно нравился. Нравился он и Дереку, чем еще можно было объяснить его влюбленный взгляд на этого мальчика?
- Так, – повторил Питер, глядя в красивые, подведенные черным, глаза, – вы можете перестать ругаться и объяснить мне, что здесь происходит? Пожалуйста.
Последнее слово он произнес с откровенной издёвкой, не очень-то привыкший чувствовать себя в стороне от основных военных действий. Впервые оказавшись в углу такого мистически странного треугольника.
Уже не хотелось трясти Стайлза за плечи, выбивая из него причины бегства; хотелось понять – по каким это медицинским показаниям он изображает девчонку, а Дерек делает вид, будто влюблен в неё.
