Вот только после плохого секса разве поговоришь по душам?

Наверняка он сам, сорокалетний мачо, сделал что-то не так. Быдло столичное, мистер циничность, который так и не разгадал тайну сердца провинциального мальчишки.

А может, просто не получилось дотянуться своим божественным членом до его простаты, бывают и такие экземпляры в природе, с затерянной заветной точкой “джи”...

И вся эта проблема решалась повторным сеансом, но Питер знал – сейчас подступаться к Стайлзу нельзя. Загрызет острыми зубами, пощечин надает, как барышня. И все равно убежит. Будем надеяться – не к своему нерасторопному парню...

После ухода Стайлза у Питера осталась красивая маечка и номер его телефона.

Немного раздражения, немного удовлетворения, немного остаточной нежности.

Неясное желание продолжать и много вопросов. Он знал, что мальчик непрост и нужно терпение. Но спустя три дня, в течение которых Питер так и не смог дозвониться до Стайлза, он понял, что терпение его закончилось.

Выглядело все так, будто и договаривались они на одноразовую встречу. Демократичный взгляд на отношения, в которых юный мальчик немного ошибся, влюбился не в того, имел с ним нехороший, да просто отвратительный первый секс и после, без объяснения, предпочел не видеться вовсе, плюнуть на приличия и даже “до свидания” любовнику своему не сказать.

Но Питер уезжать не собирался. Он не особо стыдился плохого секса; стыдился больше того, что в скудных весьма диалогах со Стайлзом, как письменных, так и устных, никак не поднимал обыкновенных жизненных тем, но понимал – если бы был мальчишка чуть более опытен в психологических нюансах отношений, сразу бы разгадал причины отсутствия любопытства своего партнера: Питеру было откровенно всё равно, да попросту лень разбираться в диагнозах любовника.

Влюбленность, диагностированную им самим, сначала следовало подкрепить практичными реалиями – хорошим сексом, например.

А секс был неожиданно плох. Мальчишка сбежал. Телефон молчал уже третий день, и Питеру почему-то казалось, что его обманули.

====== Глава 6 ======

Увидеться с племянником Питер решил, когда молчание сотового Стайлза стало раздражать необычайно. Теперь-то, после грехопадения, скрываться от Дерека было смешно, и в свете новых обстоятельств на откровенный вопрос он должен был, наконец, ответить такой же откровенностью, предполагал Питер, и все же уповал на другой вариант – тот самый счастливый случай, который он тогда, три месяца назад, не использовал, проигнорировав оставленную на столе директора папку с историей болезни странного пациента.

Питер поехал в Дом Эха наобум, без предварительного звонка, надеясь обескуражить фактором неожиданности. Заехал он на парковку клиники удачно одновременно со знакомым директорским камаро, показавшимся с противоположной стороны. Они заняли симметричные места в одном ряду и синхронно хлопнули дверьми автомобилей, как два дуэлянта, начав движение навстречу друг к другу. Разница была только в том, что Питер Дерека заметил, а Дерек Питера – нет. Он разговаривал по телефону. Точнее, темпераментно по телефону ругался. Питер даже заслушался.

- ...и почему я не могу дозвониться тебе который день? Естественно, волнует. Тебя не было в клинике, ты не отвечаешь на звонки и хочешь, чтобы я не волновался? У тебя что-то случилось? Отец сказал, что ты у друзей, но я же знаю – ты сидишь дома. И что у тебя с голосом? Ты что, плакала?

Громкость разговора была однозначно неприличной, Питеру даже напрягаться не пришлось – он слышал все отчетливо.

“С девчонкой своей ругается”, – подумал с неожиданным интересом.

- ...Скажи мне, что происходит! – не останавливался Дерек. – Мы договаривались не иметь друг от друга секретов! Не говори мне, что в этом городе есть хоть кто-то, в кого бы ты могла... Я вынужден говорить прямо! И ты будешь слушать! Пусть я уже не так хорош для тебя, ладно! Но ты ведь понимаешь, что сейчас нельзя! Господи, из-за какого-то малознакомого человека! Он не... не малознакомый, хорошо. Что значит, тоже знаю? Постой. Постой. Это же не... Чёрт!!!

Дерек, матерясь, в сердцах нажал отбой, едва не отшвырнув от себя мобильник. Питеру даже не верилось, что племянник может быть таким страстным.

Сейчас Дерек с невидящим взглядом направлялся прямо к нему, стоящему у машины. Питера он не замечал, не узнавал и, даже скользнув по его фигуре взглядом, не подумал посмотреть осмысленно. Питер сам, намеренно резко сделав шаг навстречу, столкнулся с ним плечом, и тогда Дерек наконец опомнился.

Он вздрогнул, узнав дядю, и взгляд его сразу как черными тучами заволокло...

- Ну, привет, – выцедил зло, как будто Питер был виноват в его неурядицах с капризулей на проводе. – И как я сразу не догадался?

Взгляд его убивал.

- Это же ты! – Дерек зловеще засмеялся. – Как я мог не понять? Это всегда был ты, Питер! И тогда, и сейчас! Иначе... зачем бы тебе было приезжать?

Тон был недопустимо грубый, а обвинения – непонятными. Питер оторопел.

- Я что-то не очень понимаю... – начал он и вдруг понял всё.

Всё.

В первую очередь – с кем Дерек скандалил по телефону. Это было настолько очевидным, что теперь казалось смешным. Но Дерек почему-то не смеялся. Он обвинял.

- Почему ты не сказал мне, что всё это время общался со Стайлзом? Крутил с ним у меня за спиной? – с гадкой педагогической ноткой в голосе спросил он.

Какая пошлая подростковая фразочка, поморщился Питер. Так и хотелось смешливо-нагло ответить: “Знаешь, Дерек, я ни с кем не крутил. Это со мной крутили. И весьма неплохо, надо сказать”.

- Не слишком ли ты опекаешь своего таинственного мальчика? – вместо этого еще более агрессивно поинтересовался он, одновременно пытаясь осмыслить только что случившееся с ним озарение. Пытаясь в сознании своём объединить два абсолютно разных образа, которые – теперь-то он догадался – являлись одним и тем же человеком.

Дерек не дал Питеру ни поразмышлять спокойно, ни закончить нехитрую логическую цепочку, которая только начиналась с достаточно безобидного вопроса, но окончилась бы наверняка сенсационным обвинением племянника в сокрытом ото всех гействе.

- Сейчас же прекрати, раз ничего не знаешь! – резко оборвал младший Хейл тираду, не уточняя – что именно нужно Питеру прекратить, на что тот почти примирительно проворчал:

– Да уж конечно, куда мне умишком своим понять, что здесь у вас, в сумасшедшем Бикон Хиллс, творится!

И весьма обиженно добавил:

- Что, даже не обнимешь родного дядю? Считай, я только что прилетел, а меня уже допрашивают.

Питер играл с огнем, видно же было. Но Дерек, уже успокоившись, прекрасно держал лицо. Ответил зло, но выдержанно:

- Если бы не причина, по которой ты здесь, я был бы рад тебя видеть.

Он ни в какую не хотел говорить прямо. Что ж. Питер пожал плечами – пока Дерек скрывал детали своей личной жизни, он мог беспрепятственно говорить о собственной:

- Ну, каюсь, приехал из-за мальчишки. Ты же сейчас с ним разговаривал? Но Дерек, это уже смешно, отчитывать меня за мои половые пристрастия, когда в своих не можешь разобраться. Мне же не послышалось, ты называл мальчика “деткой”? Как мило. А говорил, что он тебе никто. А раз уж вы оказались так близки, раз уж мы все оказались так близки, то объясни мне, пожалуйста – что с ним такое? Какого чёрта он посещает ненужные и, главное, совершенно не помогающие ему сеансы терапии? При всем своем психическом здоровье. В чем я, после недавнего, уже немного сомневаюсь.

Хотелось с ходу, пока ещё пыл не пропал, вывалить на племянника и более интимные претензии, включающие в себя и абсолютную зажатость юного любовника в сексуальном плане, ничуть юностью не оправдываемую, и нелогичную ненависть к своему вполне привлекательному телу. И, движимый злостью на несбывшиеся обещания Стайлза, сквозившие рефреном в каждом письме, Питер чуть было не сделал этого.

Дерек тоже молчал, тиская телефон в потной руке. Питер немного смягчился, пожалел запутавшегося племянника.