– У него все хорошо, – Регина едва разжала губы, чтобы процедить эту пару слов. Эмма чуть было не вжала голову в плечи – такой волной холода окатило ее, – но быстро одумалась. Почему она должна чувствовать себя виноватой? Разве не этого всегда хотела Регина? Чтобы Эмма уехала и оставила их с Генри в покое. Лучше поздно, чем никогда.

– Я оставила Генри сообщение, – Эмма остановилась на перекрестке, следя за светофором: на той стороне улицы было кафе, куда она ходила по утрам. Булочки там были замечательными, как и кофе. Вряд ли Регина оценит, но…

– Только ему и оставила.

Фраза прозвучала так, будто Регина была крайне обижена тем, что о ней Эмма не подумала, когда уезжала. Эмма недоверчиво оглянулась, но Регина смотрела мимо нее с непонятным выражением лица. Зажегся зеленый, пора было идти, и Эмма решила не озадачиваться. В конце концов, если бы Регина хотела – она приложила бы больше усилий, чтобы найти ее. Или остановить от побега.

В полном молчании они дошли до кафе, уселись за дальний столик, заказали – каждая свое – и еще какое-то время молчали, разглядывая оставленное официантом меню. Наконец Эмма не выдержала:

– Хватит!

Регина удивленно приподняла брови.

– Что?..

– Ты знаешь!

Внутри Эммы заклокотала быстрая злость.

Она не звала Регину сюда. Та приехала сама. И теперь корчит из себя неизвестно кого, играет в молчанку так, будто владеет неким секретом, который Эмме надо у нее выудить.

– Говори, – Эмма выхватила у Регины меню и откинула его в сторону так, что оно проехалось по столу и упало на пол. Подбежавший официант быстро поднял забрал его.

Регина подняла брови еще выше.

– Говорить что?

Эмма не отрывала от нее взгляда, пытаясь задавить в себе очень женское желание вцепиться в идеальную прическу Регины и сотворить из нее воронье гнездо. А может быть, расцарапать лицо. Или…

– Регина, – Эмма вздохнула и положила ладони на стол. – Ты здесь. Я здесь. Это могла бы быть очень приятная встреча, не будь ты такой…

– Сукой? – с кривой ухмылкой подсказала Регина до того, как Эмма смогла закончить фразу. Эмма на мгновение застыла, потом кивнула с удовлетворением.

– Я планировала сказать «стервой», но ты подобрала слово получше.

Регина кивнула в ответ. На лице ее застыло непонятное выражение – такое же, как там, на перекрестке. И вот теперь уже Эмме захотелось узнать, что же оно значит.

Официант принес кофе, спросил, нужно ли что-нибудь еще, и удалился, получив отрицательный ответ. Эмма, не глядя, взялась за чашку. Надежда на хороший исход встречи с Региной начала таять – а когда вообще появилась эта самая надежда? Эмма думала, что давно избавилась от этого глупого чувства. Кажется, нет.

Регина вдруг посмотрела на нее – очень тяжело. Тяжесть этого взгляда прекрасно ощущалась, Эмме даже захотелось поежиться. Она из последних сил удержала себя на месте, удивленно дернувшись лишь тогда, когда услышала:

– Прости меня.

Это была Регина. Ее голос. Ее интонации. Эмма видела, как изгибались ее губы, произнося слова. И все же не могла поверить.

– Ты приехала сюда, чтобы?..

Эмма запнулась, качая головой. Регина продолжала смотреть на нее, и тяжесть из взгляда никуда не делась.

– Прости.

В полной растерянности Эмма сделала глоток кофе.

К такому она готова не была. К выяснению отношений? Да, несомненно, пусть даже они уже выяснили их. К взаимным обвинениям, к подколкам, к очередному вранью… Но Регина разом перечеркнула все то плохое, что Эмма могла бы – и, наверное, даже хотела – ей сказать.

Она попросила прощения. И Эмма кивнула.

– Да.

Взгляд Регины дрогнул.

– Да? – переспросила она, хмурясь.

– Да, – повторила Эмма, уже не сомневаясь ничуть. – Я тебя прощаю.

Это оказалось легко. Еще вчера Эмма, не видя Регину, не говоря с ней, не слыша ее голоса, смогла бы убедить себя, что вся обида, вся злость останутся надолго. Но сегодня…

Сегодня Эмма могла – и хотела – простить Регину. Раз уж так сложилось, что они снова встретились…

Регина сидела, не шевелясь, и молчала, будто не могла поверить. А Эмма счастливо улыбалась ей, чувствуя, как только что скинула с плеч громадный камень, не дававший ей покоя все это время.

Она действительно ненавидела Регину – очень долго, очень верно. А еще она ее любила. И что-то одно в конце концов должно было одержать верх.

Она простила Регину давно, вот только поняла это лишь сейчас. С

всепоглощающей ненавистью Эмма не выжила бы, сгорела бы дотла. Или вернулась бы в Сторибрук, чтобы расставить все по своим местам.

Каждый из них боролся – и продолжает бороться – за место под солнцем. Как умеет. Эмма подумала, что будь она на месте Регины, неизвестно, как пришлось бы поступить. Может быть, она предпринимала бы совершенно такие же поступки – чтобы защитить себя и Генри от чужого человека, пришедшего все разрушить.

– Ты на самом деле прощаешь меня? – недоверчивый голос Регины заставил Эмму вздрогнуть. Она торопливо отпила еще немного кофе и вздохнула.

– Это жизнь, Регина. Ты делала то, что считала нужным. А если учесть, как много я не знала о тебе и о том, что творилось кругом…

Она замолчала, пытаясь понять, действительно ли не держит зла на Регину. За все: за порушенное детство, юность, за попытки искалечить взрослую жизнь…

Наверное, это должно было быть тяжело – принять такое решение. Но Эмме оно почему-то далось с легкостью. Может быть, потому, что она приняла его не сейчас?

Регина все еще не могла поверить. Она так смотрела на Эмму, так красноречиво молчала, что Эмма не выдержала и засмеялась.

– Успокойся. Я не вру тебе.

Регина моргнула и скривила губы, очевидно, вспомнив что-то из своей лжи – а может, и все разом. Эмма отвела взгляд, на мгновение ощутив укол досады: и что, она никак не отыграется? Просто простит и все? Ведь столько случилось, столько народу погибло, пострадало…

Эмма прислушалась к себе и со стыдом поняла, что не чувствует ответственности за чужие жизни. В самом деле, виновата ли она, что кто-то назначил ее главной за снятие проклятия? Виновата ли она, что жизнь ее сложилась предначертанным образом? Виновата ли она, что не сумела оправдать ожиданий?

Раньше, живя в Сторибруке, Эмма решила бы, что да, виновата. Но здесь и сейчас…

– И ты не ненавидишь меня? – уточнила Регина. Она сидела очень прямо, чуть наклонившись вперед. Темная прядь свесилась ей на лоб, и Эмме захотелось убрать ее, но она сдержалась. Она не будет касаться Регины. Это ни к чему.

– Не знаю, – сказала она чистейшую правду. – Сейчас нет. А потом, когда ты уйдешь… Кто знает?

Сердце слегка заныло.

Регина ведь в самом деле уйдет – обязательно. Что ей тут делать? Она ведь приехала не за Эммой, не потому, что Эмма позвала ее сюда. Она приехала извиниться и снять со своей души камень. Только и всего.

Внутри защемило. Впервые с момента их встречи Эмма вспомнила о том, что предстоит разлука – еще одна. Зачем тогда все это? Разбередились старые раны, сейчас Эмма еще не чувствует всей боли, но потом… Потом почувствует несомненно.

– Зачем ты сделала это, Регина? – спросила она, в одну секунду ощутив невозможную, немыслимую усталость. – Зачем ты все-таки приехала? Я почти забыла тебя.

Регина встрепенулась.

– Ты лжешь, – сказала она мягче, чем Эмма могла бы представить. – Ты не сумела меня забыть.

Эмма не стала спорить – как минимум, потому, что не с чем было. Она действительно не забыла. Но должна была попытаться.

– А ты меня? – спросила она тихо, кляня себя за это унижение. – Ты меня вспоминала?

Вокруг них было слишком тихо, словно все внезапно прислушались к разговору.

По губам Регины скользнул призрак улыбки.

– Да, – ответила она. – Да.

Эмма думала, что ей станет легче, но теперь ей показалось, что легко ей стало бы, услышь она «нет».

– И что теперь? – ее голос все еще был очень усталым. – Что нам теперь делать?