Еще месяц спустя Эмма купила небольшой кекс из тех, что всегда продавали в лавке за углом, небольшую свечу и, принеся все это домой, принялась мысленно готовиться к своему дню рождения. До него оставалась пара дней. Курт предлагал свозить Эмму куда-нибудь, но она вежливо отказывалась. А потом, как-то перед сном, уже лежа в постели и глядя в потолок, вдруг прошептала с необъяснимой надеждой:

– Приснись мне. Я скучаю.

Она действительно скучала.

Регина не приснилась. Ни в эту ночь, ни в одну из последующих. Сначала Эмма злилась на нее за это, а потом решила, что так даже лучше. Ни к чему бередить подсохшие раны. Может быть, действительно стоит согласиться на предложение Курта?

Когда день Х наступил, Эмма зажгла свечу и села перед ней, глядя на колеблющееся пламя. Что она загадала в прошлый раз? Не быть одной? Желание исполнилось – да так, как она и не ожидала! А теперь в ее жизни гораздо больше волшебства, может быть…

Эмма долго набиралась смелости. Шевелила губами, не в силах произнести вслух. Боялась, что пути назад не будет. Но нужен ли ей был этот путь? Или она просто оглядывается на него по старой привычке?

Она больше не знала, чего хочет. Или, вернее, знала, но никак не могла отпустить прошлое, хоть оно и само уже почти скрылось за поворотом. Однако Эмма нет-нет да и поглядывала назад, вскрывая швы.

Она все еще любила Регину. Она все еще хотела вернуться в Сторибрук. Знала, что ничего хорошего из этого не выйдет, но не могла полностью отделаться от тревожащих мыслей. Но если она вернется… Все снова пойдет не так. Снова ложь. Снова боль. Снова…

Эмма поджала губы.

Завтра она скажет Курту «да». А потом будет видно, что к чему. Надо начинать новую жизнь, а не болтаться вот так, между прошлым и будущим, не в силах радоваться настоящему.

Эмма склонилась к свече и задержала дыхание, словно ждала, что что-нибудь произойдет. В дрожащей тишине прозвучал ее слабый голос:

– Я хочу, чтобы ничего этого не было. Никогда.

Она задула пламя, погружая комнату в темноту. И разочарованно посмотрела на дверь.

Ничего.

Тишина.

А чего она ждала?

Утро началось со звонка Курту, а после Эмма, едва тронув волосы расческой, вышла из квартиры. Нажав кнопку лифта, она прикрыла глаза, устало признаваясь себе в том, что на этот раз никакой магии не случилось. Она ничего не забыла. Видно, так и жить ей дальше. Однажды она, конечно, забудет все это – по крайней мере, Эмме хотелось верить, что так случится. А если не забудет, то хотя бы смирится и сумеет нормально жить дальше. Может быть, она даже научится быть счастливой. Может быть, Курт станет тем, кто покажет ей, как…

Услышав шорох за спиной, Эмма резко обернулась.

Невозможно!

Неясный звук, похожий на клекот, вырвался из горла. Эмма покачала головой, отказываясь верить глазам. Ноги подкосились, она зашаталась и попятилась назад, проходя в так вовремя подошедший лифт. Двери закрылись слишком быстро, и Эмма заколотила, забила кулаками по кнопкам, пытаясь выбраться. Паника овладела ею. Ей нужно было обратно! Ей необходимо было вернуться! И она вернулась, практически вывалившись на лестничную площадку.

Она все еще была там. Просто стояла, прижавшись плечом к стене, и смотрела. Молча. Не сделав ни единого движения навстречу.

Лифт закрылся и поехал куда-то.

Эмма тоже застыла, но это потому, что просто не могла шевелиться. Только сердце за ребрами стучало так, что почти оглушало: БАМ! БАМ! БАМ!

Она загадала вчера… Что она загадала?

Это было больно.

Она загадала, чтобы ничего не было. Ничего – значит, ничего. И Регины тоже. Может ли случиться так, что она случайно оказалась здесь? Может ли это быть женщина, просто безумно на нее похожая?

Эмма не была уверена, что выдержит. Она бежала от своей боли очень долго, очень далеко, и надеялась, что сумела убежать. Но вот ее боль – снова стоит прямо перед ней. У ее боли – карие глаза и темные волосы, отросшие ниже плеч, а еще – яркие губы. Ее боль своим появлением породила черную дыру, в которую Эмма вот-вот сорвется, потому что нет сил держаться.

Эмма с немыслимым усилием заставила себя выпрямиться. Ей показалось, что в один миг перестали существовать звуки, запахи и цвета. Что мир перевернулся. Она не знала, что будет дальше. Не знала, как следует себя вести. Не знала, можно ли плакать или кричать, только чтобы не чувствовать себя безмерно одинокой. Она пожирала взглядом свою боль и не могла заставить себя отвести глаза, чтобы не мучиться.

Она думала, что пережила все это. Что забыла.

Она себе соврала.

Ничего она не забыла.

– Привет, Эмма, – бесконечно любимым голосом сказала женщина, так сильно похожая на Регину, и криво усмехнулась. – Как ты?

Черная дыра перестала расти.

Мир снова стал цветным.

Эмма с безумным облегчением закрыла глаза и прижалась к стене.

– Привет, – ответила она, едва шевеля губами. – Все хорошо. У меня все хорошо.

В шахте снова зашумел лифт.

Комментарий к Глава 20

В следующей серии:

…

–Я просто хотела, чтобы ты была рядом. Всегда.

…

– Да. Теперь я управляю Темным.

…

– Сделай так, чтобы ничего этого не было. Никогда. Никогда…

========== Глава 21 ==========

Регина выглядела вовсе не так цветуще, как показалось Эмме на первый взгляд. Тщательно замазанные мешки под глазами, неровная, выдающая усталость, улыбка… Шрам на верхней губе вроде бы стал выделяться больше. А может быть, Эмма просто отвыкла от него.

– Так и будем стоять здесь? – спросила Регина, делая шаг вперед. Она прятала руки в карманах черного приталенного пальто, и Эмма признала: она действительно отвыкла от всего этого. Она отвыкла от этой женщины, которая всегда выглядит хорошо, вне зависимости от обстоятельств. Большой талант, надо сказать – держать лицо всегда и везде. Впрочем, если бы Эмма призадумалась, она бы вспомнила пару случаев, когда…

– Конечно, нет, – ответила она с невольным вздохом. – Идем.

И развернулась к лифту, снова нажимая кнопку вызова. Спиной явно ощущалось удивление Регины.

– Ты же не думала, что я приглашу тебя в дом? – поинтересовалась Эмма, не оборачиваясь.

Регина едва слышно хмыкнула и ничего не ответила.

– Зачем ты здесь? – Эмма изучала очень увлекательную трещину на стене. – Как ты меня нашла? Или это все твоя… магия?

Регина не успела ответить: подъехал лифт, и из него вышла соседка Эммы, миссис Круз. Остановившись сразу перед лифтом и перекрыв своей внушительной фигурой вход в него, окинув продолжительными взглядами сначала саму Эмму, а потом и стоящую за ее спиной Регину, миссис Круз неодобрительно сказала:

– Не пускайте незнакомых в дом, Эмма. И так вон все стены разукрашены.

Она возмущенно взмахнула пухлой черной рукой, как бы демонстрируя вопиющий случай вандализма.

Эмма невольно улыбнулась, представив, как Регина в ночи стала бы разукрашивать стены похабными надписями.

– Это моя знакомая, миссис Круз, – примирительно сказала она, помня о взрывном нраве соседки, которая очень уж любила всех осуждать и поучать. – Я готова утверждать, что у нее с собой нет ни маркеров, ни баллончиков с краской.

Миссис Круз поджала губы, покачала головой и наконец пошла к своей двери, поминутно оглядываясь. Эмме пришлось еще раз нажимать кнопку вызова, чтобы зайти в лифт.

– Вот видишь, – сказала она с усмешкой, – как подозрительно ты выглядишь. Мне даже пришлось оправдываться.

Она чувствовала какую-то странную легкость во всем теле. Странную, потому что еще пару минут назад она готова была упасть в обморок. Но как только Регина заговорила, как только Эмма услышала старые добрые язвительные интонации в низком, чуть хрипловатом, голосе, как все встало на свои места. Будто отступила долгая болезнь, в которой Эмма жила весь этот год.

Они уже шли по улице, когда Эмма заговорила вновь.

– Как Генри? – спросила она, думая, ответит ли Регина, ведь все прошлые ее вопросы и комментарии она проигнорировала. Но в этот раз дело касалось их мальчика.