Она была с Региной.

Все еще.

Пусть даже между ними никогда и ничего не было по-настоящему.

Эмма тряхнула головой, поняв, что прослушала следующую фразу Курта.

– Повтори, тут шумно, не расслышала.

– Тебе пришли новые данные по тому парню?

Эмма остановилась, припоминая.

– Пока не смотрела почту. Что-то важное?

– Район, где его видели в последний раз.

Эмма хмыкнула.

– Настоящее имя не выяснили?

– Это сложнее, чем ты думаешь, Руби.

– А фотографию?

– Тебе уже присылали.

– Засвеченную? – скептически уточнила Эмма. – Спасибо, я посижу в фотошопе, может быть, удастся восстановить хоть что-нибудь.

– Работай с тем, что дали. Или не работай, мне есть, кому передать это дело. И загляни уже в почту, ради бога!

Курт иногда не понимал шуток.

Эмма примирительно вздохнула.

– Ладно, Курт, не заводись. Сейчас я посмотрю.

– Вот так бы сразу. Ладно, бывай.

Курт отключился первым, не дожидаясь, пока Эмма тоже попрощается. Сунув телефон в карман, она огляделась в поисках кафе: можно совместить приятное с полезным, ведь кофе она так и не попила.

Уже сидя за столиком в ожидании заказа, Эмма залезла в почту. Дело, которым она занималась сейчас, было неспешным, но важным: очередной вор, взломавший охранные системы пары ювелирных магазинов и исчезнувший до приезда полиции. У этого вора пока что не было имени, но те крупицы, что все же перепадали Эмме, должны были однажды помочь ей.

Работа помогала отвлечься. Эмма разыскала уже семерых за прошедший год, и поиски действительно затягивали ее, все дальше отодвигая Сторибрук. Пока голова была занята другим, Эмма могла не вспоминать о том, о чем не хотела. Будь ее воля, она бы работала и ночами, но организм диктовал свое, и Эмма чаще всего засыпала под аккомпанемент упущенных возможностей, трезвонящих в висках.

– Ладно, хватит, – пробурчала Эмма, понимая, что снова ступает не на ту дорожку. Интернет загружался плохо, а вместе с ним и почта. Наконец письмо от Курта открылось, Эмма ожидала увидеть там новые указания, но обнаружила всего только один прикрепленный файл. Кажется, фотография. Может быть, она лучше прежней? Плюс Курт коротко сообщал о том, что из достоверного источника стало известно: вора видели здесь, в Бронксе, где Эмма снимала квартиру. Какое совпадение! После Сторибрука мало что казалось настоящим совпадением, но Эмма работала над своей подозрительностью – очень тщательно. Она усмехнулась, покачав головой, и нажала на фотографию в ожидании загрузки. Если вора видели, то почему не смогли как следует сфотографировать? И это в век развитых технологий!

Интернет все еще отказывался работать, кофе так и не принесли, и Эмма задумчиво посмотрела в сторону, не зная, чем себя занять. А там…

Сердце екнуло от неожиданности, задрожала правая рука, чуть не выронившая телефон.

– Нил? – произнесла Эмма тихо и недоверчиво, не зная, как реагировать. – Нил…

Он сидел за соседним столиком и читал какой-то журнал. Конечно, он ее не слышал. Не должен был слышать.

Нил. Когда-то ее Нил.

Эмма сглотнула, часто моргая.

Могли ли глаза обманывать ее? Она не видела Нила Кэссиди вот уже… Больше десяти лет, да, совершенно точно. В тот последний день ее арестовали. И все.

Эмма невольно прислушалась к себе, ища отголоски злости и ненависти, которую она когда-то питала к Нилу. Она не ожидала, что ощутит такую гамму эмоций. Почему так? Она думала, что забыла его, оставила в прошлом, как и многое из того, что ей довелось пережить. Пережила и Нила – для чего теперь это возвращение?

Эмма судорожно втянула воздух, не в силах заставить себя отвести взгляд от спокойного, ничего не подозревающего, Нила.

Она прожила в Нью-Йорке целый год – большой отрезок времени и большой город. Насколько велик был шанс встретить Нила? Очень мал. И все же он выпал Эмме, этот шанс. Стоит ли им воспользоваться?

Эмма забыла о работе, продолжая всматриваться в некогда дорогое лицо. Очевидно, что столь пристальное внимание каким-то образом потревожило Нила, потому что он отложил в сторону журнал и начал оглядываться. Во внезапно накатившей панике Эмма едва не забралась под стол, но не успела.

– Эмма!

Она сглотнула и выдавила улыбку, поспешно отключая телефон, даже не посмотрев, загрузилось ли там что-нибудь.

– Привет, – севшим голосом пробормотала она, когда Нил, широко улыбаясь, подошел к ней, остановившись возле стола. – Столько лет…

Она знала точно, сколько лет.

Нил кивнул, восторженно глядя на Эмму. Кажется, он вовсе не был смущен или раздосадован этой неожиданной встречей. Может быть, он все забыл? Поэтому ему ничуть не стыдно?

Эмма ощутила волну легкой злости. В конце концов, из-за этого мужчины она пережила все то, что пережила. Вот только… может, стоит его поблагодарить за тот поступок? Ведь без него она никогда не приехала бы в Сторибрук.

Нил без приглашения сел за стол напротив Эммы, не сводя с нее взгляда.

– Ты изменилась, – тихо сказал он. В глубине его глаз что-то неярко горело.

Эмма невольно коснулась своих коротких волос, будто желая убедиться, что они не отросли.

– Ты тоже.

Нил пожал плечами и погладил гладкий подбородок.

– Время идет, – неопределенно отозвался он.

Эмма согласно кивнула.

– Очень быстро, – добавила она, с некой досадой понимая, что внезапно не знает, о чем говорить с этим человеком. Зачем она привлекла его внимание? Что она может – и хочет – ему сказать? Их дороги разошлись слишком давно. Он неинтересен ей, а она, скорее всего, ему. И знакомиться заново нет никакого смысла.

– Как ты живешь, Эмма? – спросил Нил за секунду до того, как Эмма решилась встать и попрощаться, сославшись на неотложные дела. – Как ты… сама?

Казалось, он ждал определенного ответа. Того, который не заставит его стыдиться своих поступков в прошлом. Вот только Эмма не собиралась прощать ему грехи. Слишком многим она прощала уже. Слишком многим.

– После того, как по твоей милости я очутилась в тюрьме? – Эмма усмехнулась и уселась поудобнее, внезапно чувствуя прилив сил и уверенности. Она неотрывно смотрела на Нила и видела, как краснеет его лицо. Это радовало ее. Впервые за долгое время она чему-то радовалась.

– Я… – Нил на мгновение отвел взгляд, затем потер ладонью лоб. – Прости меня.

Эмма напряженно засмеялась, не очень хорошо понимая, какой реакции от нее ждут.

– Ты ведь не думаешь, что сейчас сказал вот это – и я все забыла? – уточнила она.

Нил смотрел на нее с мученическим видом, и в какой-то момент выражение его лица напомнило Эмме Робина Гуда. Содрогнувшись от неприятных ассоциаций, Эмма торопливо проговорила, не дождавшись ответа:

– Я давно простила тебя, Нил. Простила, но… – она посмотрела в сторону, размышляя, – забыть не смогу, ты уж извини.

Нил порывисто накрыл ладонью ее руку, лежащую на столе, но Эмма отдернулась, не желая прикосновений.

– Не надо, – она покачала головой. – Не надо.

Все это было абсолютно лишним. Все – и сама встреча тоже. Нужно было уйти отсюда, не привлекать внимания, не позволять Нилу снова входить в свою жизнь…

Вокруг них ходили и говорили люди, которым было наплевать на то, что случилось много лет назад. Наверное, и им самим тоже уже должно быть все равно. Но почему-то не было.

Эмма обреченно вздохнула, когда услышала:

– Я думал о тебе. Тогда. И еще долго после. Казнил себя, винил, но…

Нил примирительно улыбнулся.

– Знаешь, я ведь не мог поступить иначе.

Эмма приподняла брови.

– Серьезно? – она не знала, плакать ей или смеяться. Не мог поступить иначе?

– Тебе угрожали? – она подалась навстречу Нилу, внимательно всматриваясь в его карие глаза и с тревогой думая, что вот-вот вспомнит о других глазах – почти таких же карих. – Тебя заставили? Что с тобой сделали такого, что ты предал меня?

Иногда Эмма начинала верить в то, что запрограммирована на чужое предательство. Ведь ее предали – бросили – в первый же день ее рождения. Наверное, с того момента она и принялась притягивать к себе определенных людей, которым было наплевать, что будет с ней в итоге. Все они руководствовались какими-то сиюминутными порывами. Невозможно предавать людей в расчете на долгую перспективу и думать, что с ними все будет в порядке. Эмма была в порядке вот уже тридцать лет, да. В абсолютном порядке.