Эмма икает и вяло размышляет о своей невинности. Что в ней хорошего? Разве стоит за нее цепляться? Подумаешь, какой-то Аурус считает, что в ней сокрыта женская мудрость! Эмма – хозяйка своей девственности! И если она захочет, то избавится от нее тотчас же!

Приняв твердое решение, Эмма встает и, покачиваясь, идет к взволнованному перепалкой Робину, который в компании Галл и Лепидуса пьет вино. Она садится ему на колени и, не дав опомниться, хватает за щеки и крепко прижимается губами к губам. Лепидус огорченно присвистывает:

– Ну, я так и знал! Так и знал!

Галл тихонько посмеивается.

Эмма продолжает целовать Робина, и тот вроде бы отвечает ей, по крайней мере, руки на бедра кладет и легонько сжимает, но когда Эмма пытается засунуть ему в рот свой язык, Робин резко отстраняется.

– Перестань, – тихо говорит он ей. У него очень серьезные глаза. Эмма думает, что он отказывается из вежливости, хмыкает и снова пытается его поцеловать, но терпит неудачу. А потом Робин просто встает, держа ее на руках, и молча выходит из кухни.

– Хорошей ночи вам! – несется вслед обиженный голос Лепидуса.

– Ты чего? – пьяно хохочет Эмма и бьет Робина кулаком по плечу. – Куда ты меня понес!

– К тебе в комнату, – отвечает Робин, и Эмма ноет:

– Ну, ты что? Там же только все веселье началось!

Она пытается вырваться, но Робин крепче прижимает ее к себе так, что становится больно, и Эмма затихает. Мир вокруг покачивается – не то от шагов Робина, не то сам по себе. Громкие голоса гладиаторов становятся все тише. Эмма обнимает Робина за шею и прижимается щекой к его виску. Рядом с ним тепло и уютно. Почему бы ей не полюбить его? И вот ведь в комнату несет, можно пользоваться!

– Ты меня хочешь? – спрашивает она его, когда оказывается в своей постели, а Робин заботливо накрывает ее покрывалом. Он устремляет на нее удивленный взгляд.

– Что?

Эмма привстает, старательно игнорируя продолжающий вертеться мир.

– Ты бы х-хотел меня? – повторяет она и трет правый глаз, в который что-то попало. Робин садится рядом с ней и вздыхает.

– Ты слишком много выпила, Эмма, – качает он головой. – Тебе надо поспать.

Эмма усмехается и гладит его по щеке.

– Какая тебе разница? – бормочет она. – Я просто буду еще одной твоей женщиной. Что тут такого?

Сейчас она не вспоминает, как осуждала его за то, что он изменяет жене. Сейчас ей просто надо избавиться от того, что мешает. От всего разом.

Робин ловит ее руку и целует внутреннюю сторону ладони.

– Эмма, – мягко говорит он, – почему мне кажется, что тебя кто-то обидел?

Едва он спрашивает об этом, как в голове Эммы вспыхивает ярким факелом образ Регины. Она прерывисто вздыхает, чувствуя, как глаза наполняются непрошенными слезами. Она ведь не собиралась плакать! Нет-нет!

– Эмма? – Робин настойчиво смотрит на нее. – Я могу чем-то помочь?

Эмма порывисто мотает головой, потому что не собирается ничего рассказывать, а потом вдруг открывает рот.

– Регина, – выдыхает она. – Она сказала, что я ребенок! И что она пожалела меня!

– Ребенок? – удивленно переспрашивает Робин. – Никогда не замечал за ней такого к тебе отношения.

– А вот именно так и сказала! – жалуется Эмма. Она вываливает на Робина весь горький разговор и плачет у него на плече, а он бережно гладит ее по волосам и изредка целует в висок. Она говорит ему все и только каким-то образом умудряется промолчать про самую главную беду Регины.

– Она ненавидит меня, – шепчет Эмма, устав от признаний. – Она так ненавидит меня, что лгала все это время. Смеялась надо мной мне же в лицо…

Она морщится, чувствуя, как сильно хочет спать.

– А разве ты смогла бы смотреть ей в глаза, знай, что именно она была под тобой в атриуме? – мягко спрашивает Робин. – Ведь ты пыталась стать ей другом. Это не покоробило бы тебя?

Эмма тщательно моргает, глядя в стену. Вроде что-то такое говорила и Регина. Но у нее это прозвучало иначе.

– Я не знаю, – выговаривает она через силу. – Но она все равно н-ненавидит меня.

Она слышит вздох Робина.

– Это не так, Эмма. Если бы она ненавидела тебя, она бы с тобой даже не заговорила. Она просто не подпускает тебя к себе слишком близко. А ты веришь всему, что она говорит.

– Почему не подпускает? – зевает Эмма, и Робин осторожно укладывает ее на кровать. Потом снова натягивает покрывало.

– Потому что она уже потеряла одного близкого человека и не хочет проходить через это снова, – слышит Эмма сквозь немилосердный сон и проваливается в него так быстро, что успевает почувствовать свист ветра в ушах.

Спит она без кошмаров, а наутро просыпается с больной головой и руками. Жадно пьет воду прямо из кувшина, а остатки выливает на лицо, чтобы хоть как-то взбодриться. Потом одевается и выходит в галерею, болезненно морщась от солнечного света. Попавшийся навстречу Лепидус ехидно осведомляется:

– Ну, что, как там с Робином? Удалось его оседлать?

Эмма ошеломленно смотрит на него, а потом разом вспоминает все то, что творила и говорила вчера. Стыд с такой силой ударяет ее по затылку, что она едва ли не приседает. О, Один, почему ты не укоротил ей слишком длинный язык?! Как же теперь она будет смотреть Робину в глаза!

Но смотреть получается и очень даже просто, потому что Робин встречает ее на кухне и первым начинает разговор:

– Эмма, все хорошо. Вчерашнее осталось во вчера, сегодня новый день.

– Прости, – лепечет Эмма, и Робин грозит ей пальцем.

– Без всяких сожалений!

Он захватывает ее в крепкие объятия, смачно целует в затылок, а потом шепчет на ухо:

– А насчет Регины – обдумай мои слова. Просто представь, что она делает все, чтобы тебя оттолкнуть, потому что боится.

– А тебя она тоже отталкивает? – бурчит Эмма в подмышку Робину. Кого там Регина боится? Неужто какую-то девчонку-гладиатора? Сегодня, впрочем, Эмма понимает, что Робин, должно быть, прав, потому что слова и действия Регины расходятся между собой. Она пытается убедить Эмму в том, что та ей безразлична и даже ненавистна, но тратит свое время, чтобы что-то ей объяснить. Зачем? Не проще ли просто промолчать? Оставить все, как есть?

Робин отпускает Эмму.

– Я не стремлюсь быть ей другом, – серьезно говорит он и тут же улыбается: – Хочешь завтракать?

Эмму мгновенно начинает тошнить, и она зажимает рот ладонью, а потом бросается на улицу, сопровождаемая смехом Робина.

После завтрака, состоящего из одной только воды, приходится наведаться к Студию и вытерпеть перевязки.

– На тебе заживает, как на собаке, – отвешивает Студий Эмме сомнительный комплимент. – Или ты у нас божественное дитя?

Он громко гогочет, а Эмма кисло думает, что если бы она была потомком богов, разве сидела бы тут? Да от этого лудуса камня на камне не осталось бы!

– Зайди, кстати, к Аурусу, – между делом сообщает Студий, и Эмма настораживается.

– Это зачем?

Ничего ведь хорошего там с ней не произойдет.

Студий косится на нее, продолжая ловко заматывать руки.

– Ты выиграла бой. Тебе полагается немного денег, чтобы ты смогла потратить их в свой выходной.

Эмма замирает.

И верно ведь! Не зря она так ждала этого дня! Но перепалка с Региной выбила ее из колеи и заставила забыть о приятном.

– И я могу просто прийти к нему, даже если он меня не звал? – уточняет Эмма.

Студий кивает.

– Сегодня – можешь, он ведь всем выдает деньги, не станет же он бегать за вами. Вам нужно - вы и придете. Да и вообще – ты его любимица, тебе много чего можно, – он снова смеется и весьма беззлобно, видимо, потому, что им с Эммой нечего делить.

Уже в домусе, стремительно шагая по галерее, Эмма жалеет, что не спросила у Робина, кого же все-таки потеряла Регина. Впрочем, вряд ли бы он ей сказал. Она давно поняла, что он, даже если знает что-то про Регину, то никогда не расскажет. Вот кто мог бы быть ей настоящим другом!

Таблинум уже рядом, и, конечно, надо тому случиться, что за поворотом Эмма лицом к лицу сталкивается с Региной. В первый момент какая-то паника овладевает Эммой, и она почти позволяет Регине уйти, но потом поспешно догоняет ее и хватает за руку.