– Раздвинь ноги, – слышит Эмма шепот и, возбужденно дрожа, делает то, что от нее просят. В следующий момент Лилит закидывает ее правую ногу на каменное ложе, а пальцами свободной руки ловко пробирается под набедренник и проскальзывает сначала между влажными складками, а потом и внутрь. Эмма ошарашенно сглатывает и судорожно выдыхает от такой скорости, понимая, что с Лилит она гораздо быстрее подобралась к тому, чтобы кончить. Лилит зацеловывает ее шею, время от времени кусая. Эмма цепляется за чужие плечи и напрягается, когда ощущает, что уже близка к финалу: может быть, оттого, что с Лупой плохо получается в последнее время, а организм требует свое, учитывая, сколько раз на дню Эмма, бывает, ублажает хозяйку. Лилит чувствует ее дрожь, но зачем-то останавливается и хрипло смеется, когда Эмма протестующе стонет и пытается сама насадиться на ее руку.

– Так забавно, Эмма, – шепчет Лилит ей в губы и слегка вытягивает пальцы. – Ты поимела меня на арене, но здесь и сейчас я имею тебя.

Эмма взволнованно смотрит на нее, но не замечает злости во взгляде: там есть игривость и возбуждение. Лилит касается большим пальцем почти болезненно набухшей плоти и принимается ласкать ее круговыми движениями. Эмма невольно подается навстречу, стремясь прижаться сильнее, но Лилит всякий раз убирает палец, когда ритм возрастает.

– Хватит, – задыхаясь, просит ее Эмма, наконец. – Я хочу закончить до возвращения Лупы.

Она хочет кончить – и побыстрее. Ей даже нет дела до того, что любой может заглянуть сюда и увидеть их.

В глазах Лилит проскальзывает понимание. Она целует Эмму в губы и снова входит в нее пальцами, чуть сгибая их. Эмма облегченно выдыхает и принимается двигаться.

Возбуждение велико. В голове туманом стоит белая муть, которая становится тем гуще, чем ближе к оргазму оказывается Эмма.

– Давай, – хрипло шепчет ей Лилит и кусает за нижнюю губу. – Давай, Эмма.

Движения ее руки ускоряются, она склоняет голову и припадает жадным поцелуем к шее Эммы. Та запрокидывает голову и напрягает внутренние мышцы, всеми силами приближая оргазм. Перед глазами у нее скачут белые точки, она жмурится и активнее насаживается на пальцы Лилит. Еще немного, еще чуть-чуть, вот уже!.. Но в момент, когда последняя волна начинает заливать тело Эммы, Лилит грубо кусает ее за шею. Эмма вскрикивает от неожиданной боли, неловко дергается, и безумная, блаженная нега, едва взорвавшись, резко замирает, падая куда-то вниз. Мир снова впускает в себя чужой смех и стоны, раздающиеся за пределами комнатушки.

– Проклятье! – с досадой ругается Лилит и, шумно выдыхая, прижимается лбом к плечу Эммы. – Прости, я думала, это тебе понравится.

Она сделала то, что временами – часто! – делает Лупа. И именно поэтому Эмме это не нравится.

Эмма гладит Лилит по волосам и заверяет:

– Все нормально.

Пальцы еще в ней, но уже ощущаются не слишком приятно, и еще менее приятно становится тогда, когда Лилит принимается вновь шевелить ими, одновременно целуя плечо Эммы.

– Давай продолжим, – предлагает она, но Эмма качает головой и, взявшись за запястье Лилит, медленно вытягивает ее пальцы из себя и опускает ногу. Ощущение пустоты уходит быстро, а на смену ему поднимается сомнение: не стоит ли отплатить Лилит той же монетой? Вот только Эмма отчетливо помнит, что Лилит собиралась брать, что ей предлагают – и не больше. А Эмма пока не готова предлагать нечто взамен. Ей действительно хватает Лупы.

Она поправляет почти развязавшийся набедренник и опускает подол туники. Затем смотрит на Лилит. На лице той написано откровенное огорчение, и это почему-то смешит Эмму. Она прыскает, быстро зажимает рот ладонью и мотает головой, продолжая смеяться.

Лилит разводит руками.

– Рада, что ты в хорошем настроении, – с сарказмом говорит она. Лицо ее выражает крайнюю степень недовольства.

Эмма потихоньку успокаивается и снова приваливается к стене.

– Все правда нормально, – вздыхает она. – Это все… обстановка… мне было не по себе.

Немного лжи во благо.

Она проводит рукой по лбу. Сейчас уже тело не помнит, что оргазм вышел скомканным, и ощущения привычно-расслабленные. Эмме все понравилось. А еще больше ей понравилось то, что она не вспоминала о Регине, как часто это бывало с Лупой.

Она манит к себе насупленную Лилит и обнимает ее, когда та нехотя подходит.

– В следующий раз будет лучше, – говорит Эмма и легонько целует ее в губы, сама охотно веря в свои слова.

Лилит приподнимает брови и осторожно обнимает ее.

– Будет следующий раз?

Впервые за долгое время она выглядит немного смущенной. Словно не уверена в своих силах. Но глаза блестят.

Эмма думает, что будет. Она хочет испытать все это не в окружении грязных стен и засаленных матрасов. Да, определенно.

Она хочет испытать это снова.

Эмма отпускает Лилит и тянется за маской, брошенной на ложе. Выпрямляется и вспоминает кое-что, о чем хотела попросить.

– Скоро мартовские иды, – вздыхает она. – Бои в лудусе Ауруса. Сулла выпустит меня. Погоняешь?

В прошлом месяце Лилит и Робин вместе с Суллой благополучно съездили в Рим и не менее благополучно оттуда вернулись, заработав ровно столько, сколько и должны были, проиграв свои бои. Сулла остался доволен, Аурус тоже. Все же уровень столичных гладиаторов более высок, и проиграть им не столь зазорно. Однако Лилит после проигрыша была смурна и тренировала Эмму вяло и как-то неохотно, Эмме приходилось наверстывать самостоятельно.

И вот теперь Лилит кивает и улыбается, не собираясь отнекиваться. Эмма кивает в ответ и, не удержавшись, порывисто целует ее снова, сжимая в руке маску.

Это какое-то сумасшествие. Или нет? Разве есть что-то дурное в том, чтобы позволять кому-то любить себя?

Будто почувствовав настроение Эммы, Лилит вжимается в нее бедрами на мгновение, а потом почти сразу отпускает, подталкивая к выходу.

– Иди, – бормочет она, вздыхая. – Иди, а то я не сдержусь.

Едва Эмма оказывается за порогом, едва успевает надеть маску, как Лупа спускается сверху.

– Все прошло хорошо? – благодушно интересуется она, даже не глядя Эмме за спину, не пытаясь выяснить, на кого похожа та женщина, с которой Эмма развлеклась.

Эмма склоняет голову, пытаясь удержать взволнованное дыхание.

– Да. Спасибо.

Она косится в сторону комнатушки и видит, что Лилит лежит на ложе на животе и отворачивается лицом к стене: очевидно, тоже заметив Лупу, она постаралась свести к минимуму риск узнавания. Она останется здесь? И сбросит напряжение с кем-то другим?

Лупа берет Эмму под руку и шутливо грозит ей пальцем.

– Только не думай, что это будет повторяться часто.

Она смеется, прижимаясь щекой к плечу Эммы, и увлекает ее прочь из этого заведения. Эмма кидает последний взгляд на привратницу, занятую подсчетом денег, и выходит на улицу, объятую ночью.

Не нужно думать о Лилит. Та в состоянии сама о себе позаботиться.

Прохладно. Лупа быстро юркает в услужливо поднесенную совсем близко к входу лектику и нетерпеливо зовет Эмму:

– Где ты там? Я хочу домой. Скорее!

Эмма вдыхает полной грудью и громко отвечает:

– Иду!

Она думала, что это будет отвратительный вечер. И слава Одину, что вышло не так.

Комментарий к Диптих 22. Дельтион 2

Продолжение - 14 марта.

========== Диптих 23. Дельтион 1. Carpe diem ==========

Carpe diem

лови момент

В утро мартовских ид* Руфия заботливо кормит Эмму ячменной кашей, и этот вкус и запах окунают в воспоминания о лудусе. Эмма, как и часто перед важными делами, есть почти не хочет, но Руфия не принимает отказа.

– Ты же должна победить! – всплескивает она руками. – А как ты победишь, если выйдешь голодная?

Она грозит Эмме пухлым указательным пальцем.

Эмма только вздыхает и отправляет в рот очередную ложку.

Она победит в любом случае. Чего бы ей это ни стоило.

Дурного предчувствия нет. После завтрака Эмма уходит в сад, где молится Одину, обещая посвятить ему свою победу. Она и так посвящает ему все свои победы, но эта почему-то кажется особенной.