Она прекрасна.

Ничего не изменилось.

Абсолютно ничего.

Она безумно хочет эту женщину.

Хочет ее любить.

Но когда Регина становится рядом с Эммой – плечом к плечу – и устремляет взор куда-то в сторону, понимание внутри вновь становится чем-то рассыпчатым. Эмма не улавливает. И ее растерянность вырывается осязаемым вздохом.

– Это не я, Эмма, – усмехается Регина, даже не повернув голову. – Не я лидер. Не смотри на меня так.

Эмма не может не смотреть. Но заставляет себя обратиться к тому, кто выходит из тени. И когда этот человек, прихрамывая, приближается, Эмма внезапно ощущает одно только облегчение, от которого просто хочется сесть – хоть куда-нибудь.

Лилит, наблюдающая за Эммой, заметно расслабляется, как и все остальные. Они, что, думали, что Эмма бросится в бега, когда узнает всю правду?

Крошечная масляная лампа, одна из тех, что освещает подвал, судорожно моргает, словно вот-вот готовится погаснуть.

Эмма снова косится на Регину и почти сразу же отводит взгляд, вздергивая подбородок. Она хочет взять ее за руку, но не делает этого.

После. Обязательно.

Это неожиданно. Слишком. Всему должна быть причина. Наверняка она есть и тут.

– Здравствуй, Эмма, – кивает Август, пристукивая своей деревяшкой. – Вот и встретились. Снова.

Он кривовато улыбается.

Эмма, кивая, невольно улыбается ему в ответ.

Комментарий к Диптих 20. Дельтион 2

В богатых домах перед десертом приносили жертвы ларам (по верованиям древних римлян божества, покровительствующие дому, семье и общине в целом), как правило мясо, пирог, зачастую украшенный шафраном, и вино.

–––––––—

Вторая десятка глав закончена, и я планирую чуток отдохнуть до 1 марта, так что не теряйте)) а там с новыми силами - к новым холмам Рима :D beer

========== Диптих 21. Дельтион 1. Experimenta est optima rerum magistra ==========

Комментарий к Диптих 21. Дельтион 1. Experimenta est optima rerum magistra

Друзья))

У фика - 10.000 отзывов. Это много. Но большинство не по делу. А недавний разговор под последней главой меня вообще очень мало порадовал, и я была бы признательна, если бы больше такое не повторялось. Не скрою, мне приятно, что все мы тут общаемся привольно, но кое-какие вещи мне бы под своим фиком читать не хотелось. Думаю, нет нужды конкретизировать) да и в Древнем Риме еще много чего, что можно обсудить))

Спасибо beer и - следующая глава 5 марта.

Experimenta est optima rerum magistra

опыт – лучший учитель

Удивление от встречи с Августом проходит быстро, и вот Эмма уже сидит рядом с ним на скамье и внимательно слушает его речи. Он не призывает к немедленному восстанию. Он вообще ни к чему не призывает. И именно это рождает в Эмме смутные подозрения и сомнения.

– Завоеватель приближается! – вещает Август, неторопливо расхаживая из стороны в сторону, и взгляды присутствующих следуют за ним. – Поговаривают, что уже весной он доберется до границ Рима. И солдаты, сидящие в Тускуле, отправятся на поля сражений, оставив город пустым.

Он делает паузу, и в тишине слышен только стук его деревяшки.

Эмма осторожно оглядывается. Видит напряженные лица. Она одна не слышит ничего, что могло бы поднять ее дух? Что заставило бы ее поверить: да, это тот самый путь? И она пойдет им, не взирая ни на что?

– Нам нужно быть готовыми! – вскидывает руку со сжатым кулаком Август.

Ничего нового. Он не говорит ничего нового. Но рабы кивают и соглашаются. Даже Лилит. Она, впрочем, не так активно.

– Готовыми к чему? – подает голос Эмма. Она недоумевает. Только что Август сказал, что к побегу они не готовы и к сражениям тоже. Их слишком мало. Им никого не удается поднять на бунт. Но по интонациям Августа непонятно, хочет ли он этого бунта.

Все поворачиваются к Эмме. И Регина, сидящая рядом, тоже: Эмма видит это краем глаза. Сердце снова начинает сильно биться.

Регина сама села так. Просто выбрала это место, хоть и полно свободных. Это ведь что-то значит? Это должно что-то значить.

Эмма стискивает зубы, когда ощущает, как любовный туман наползает на глаза.

Позже. Все позже.

Август подходит к Эмме и наклоняется. Сейчас он совершенно не похож на того наставника, каким Эмма всегда держит его в памяти. Он строг и собран, да, как обычно, но что-то новое в нем заставляет Эмму выпрямиться навстречу.

Здесь он – лидер. Для этих людей. Для нее самой. Он все это придумал.

Эмму пронзает одна быстрая, острая мысль.

Зачем?

Зачем все это Августу? Ведь он любит Паэтуса. И хочет от него сбежать? Как он себе это представляет?

Эмма хмурится и чуть было не пропускает обращенный к ней вопрос:

– Как ты сама думаешь, к чему мы должны быть готовы?

Август сверлит ее внимательным, смущающим взглядом. Он явно намерен получить ответ.

Эмма не знает, что говорить. Она зачем-то поворачивается к Регине. На губах той трепещет добрая, поддерживающая улыбка. И это приободряет Эмму. Она вскидывает подбородок.

– Я так и не поняла, зачем ждать Завоевателя, если в планах нет ни побега, ни бунта, ни чего-либо еще? Что он сделает, когда придет? Что он сделает для нас?

Она думает, что Август снова пустится в рассуждения. Снова повторит все то, что уже сказал. Но он лишь ухмыляется, чуть отворачивает голову и громко произносит:

– Расходитесь. Время близится к концу. Скоро римляне закончат свой пир.

Он прерывается лишь на один вдох, чтобы тут же добавить:

– Эмма, задержись. Нам есть что обсудить.

Эмме тоже так кажется.

Лилит моментально встает и подходит к дальней стене, наименее освещенной. Эмме плохо видно, что она там делает, но вот раздается тягостный скрип, и тяжелая дверь, замаскированная под каменную кладку, чуть сдвигается в сторону. Из проема тут же веет прохладой. Эмма невольно ежится: туника красива, но ни капли не греет.

Рабы уходят друг за другом, Август прощается с каждым: пожимает руку, заглядывает в глаза, похлопывает по спине, о чем-то спрашивает. Эмма старается не прислушиваться. Она торопливо встает следом за Региной и наконец ловит ее за руку. От этого касания дрожь пробегает по телу, и Эмма выдыхает:

– Мне нужно поговорить с тобой!

Она готовится к долгому спору и к отказу, но Регина сильно сжимает ее пальцы и шепчет в ответ:

– Да. Нужно поговорить.

Она выглядит такой спокойной, такой уверенной, что Эмма теряется на мгновение.

Что случилось за прошедшее время? К каким выводам пришла Регина?

Они все еще держатся за руки, и, наверное, это о чем-то должно подсказать Эмме, ей даже кажется, что она вот-вот уловит правду за хвост, однако подошедшая Лилит разлучает их торопливым шепотом:

– Регина будет у меня. Приходи потом.

Эмме хочется спросить, никто ли не хватится Регину в лудусе, но ей слишком хочется, чтобы это «потом» наступило, поэтому она лишь молча кивает и неохотно выпускает чужую руку из своей, на прощание ловя еще одну улыбку от Регины.

На сердце отчего-то неспокойно.

Эмма смотрит, как Лилит уводит Регину через подземный ход, явно ведущий в дом, и не может заставить себя отвести взгляд. Как долго она этого ждала… Как долго мечтала, что все случится… что они встретятся… И вот… Что дальше? Регина снова уходит. Ненадолго. Но это еще одна вечность – без нее.

Эмма давит нетерпеливый вздох.

Она почти сумела себя убедить, что может жить без Регины. Без ее глаз. Без голоса. Без прикосновений. И всего только пара слов вернула ее туда, откуда она ушла. Пара слов – и Эмма растекается под взглядом, плавится в собственных желаниях, не верит, что им снова придется разлучиться. Как мало ей нужно…

Август берет Эмму под руку. Они остались вдвоем, и сквозь неприкрытый проход все еще тянет сквозняком. У Эммы начинают мерзнуть ноги. Она смотрит на Августа и восхищенно качает головой.

– Ну, наставник… Ты хорошо скрывался. Никогда бы не подумала.

Она вспоминает, как общались Август и Лилит, когда последняя приходила в лудус. Никаких намеков. Смогла бы она так? Наверное. Стоит только захотеть.