Практически сразу после опознания и встречи на борт поднялся Сергей Николаевич. Он рассказал, что почти сразу после нашего ухода, Беляев на "Акаси" пригнал ещё японских пароходов, на двух из которых оказались войска и с одного открыли огонь, с "Акаси" его сумели сразу торпедировать одной торпедой из двух, и после этого японцы стали шёлковыми. Тут же снялся и быстро ушёл "Паскаль", с ним ушёл американский пароход, который пришёл на рейд ещё двадцать третьего и пароход "Сафиро", которым решили препятствий не чинить. "Тэлбот" после нашего ухода постоянно посылал запросы, но наши их игнорировали, а когда на вершине отлива "Чиода" отстрелялась тремя торпедами по обнажившемуся корпусу "Варяга" разворотив его в безобразные обломки и стали вытягивать к месту его затопления другие пароходы, англичанин снялся с якоря и покинул рейд. Когда топили пароходы, артиллеристы стрелять ещё не приноровились, по их просьбе подошли поближе, и когда в кабельтове рванул пароход с боеприпасами, подумали, что "Чиода" от такого удара затонет, но повезло, только оглохли все.
Остальные пароходы расстреливали с трёх кабельтовых и никто не возражал. К концу уже приноровились стрелять, так, что топили быстро, весело и с огоньком. Была высказана идея прихватить парочку призами, но потом решили не жадничать, а сильнее завалить подходы к порту. Два парохода затопили на мелком северном фарватере, так, что без судоподъёмных работ порт Чемульпо стал совершенно недосягаемым. Закончили уже перед закатом, на выходе столкнулись с ещё одним французским трампом, но не стали с ним связываться. Кстати, при отливе из воды видны обломки "Асамы" и, кажется, "Нанивы", так, что в этом месте судовождение тоже стало не простым. Дальше просто шли по счислению до места встречи, никого не встретили. Закончил сообщением, что уже передал все дела лейтенанту Беренсу, бывшему старшему вахтенному офицеру "Варяга", считает, что Евгений Андреевич, достаточно подготовленный и толковый офицер и с задачей перегона трофея справится, тем более, что вся команда с "Варяга" его хорошо знает и он пользуется заслуженным уважением. А вот старший офицер "Варяга" Степанов, как-то не внушил доверия. Вот только мы пытались придумать, как бы нам обратно нашего старшего офицера выцыганить, а он сам всё устроил и смотрит так просительно. Короче, Артеньев вернулся к своим обязанностям, чему Волков искренне обрадовался, и мы втроём начали решать навигационную задачу. Между делом успели вкратце обрисовать Сергею Николаевичу, что мы успели без него сделать, и что за пароходы дымят позади нас.
В ходе довольно бурных обсуждений, всё таки пришли к тому, что наше предложение раскритиковали, и решили идти экономичным ходом как планировали, а потом даже не отстояться, а просто сбросить ход до малого и снова набрать ход уже утром на подходах к Артуру. Дальше было просто и скучно, мы снова наматывали круги вокруг каравана, "Чиода" и "Акаси" встали по бокам опекаемых пароходов и болтающегося на буксире позади "Илима" истребителя, на котором приспособили какую-то палку и подняли на ней русский флаг. Даже не знаю, кто там хозяйничал, ведь после встречи, наших матросов мы оттуда сняли, и, кажется, туда высадились охотники с "Акаси", ведь за японцами надо присматривать, кормить, некоторым медицинскую помощь оказывать, до ветру выводить, да и осмотреть добычу тоже не помешает, вот там весь день кто-то и мелькал, а у флага в позе буддистского монаха бессменно сидел лысый или бритоголовый матрос с винтовкой, надо понимать караул, что-то было в этой картинке метафизическое… Между прочим, наши ни слова не понимающие по-японски и на английском матросы сумели выяснить, что истребитель называется или назывался "Сирануи" под командой капитана третьего ранга Нисио или Нисино, а миноносец номерной"? 65". Ох, снова рапорты переписывать, а может удастся где-нибудь аккуратно втиснуть строчку. Ещё в подарок принесли чуть обгоревший кормовой флаг с восходящим солнцем, а мичман Кляйнгард ходит хвастается японским кинжалом, кажется он называется "вакидзаси" или как-то похоже. Расстроен только Василий Иванович — наш боцман, что не смог пошукать на трофеях и ничего полезного для корабля из этой катавасии не извлёк. Через пять часов повернули на северо-запад, а к ночи увидели острова Мяо-Дао, и сбросили ход…
Мы как раз прошли траверз столицы английской колонии, до обеда оставалась куча времени и мы попросили Артеньева пригласить всех офицеров в капитанский салон, для серьёзного разговора. Всей вахте были отданы самые исчерпывающие приказы, и мы пошли к офицерам.
— Господа! Я собрал вас вот для чего: Мне не только хочется в очередной раз выразить вам своё удовольствие! Мне бы хотелось немного заглянуть в будущее. Мы все выбрали военную службу, и желать наград и чинов для нас правильно, и ничего в этом предосудительного нет. И вы не хуже меня знаете и наверняка уже обсуждали, что только одна практически отражённая ночная атака японских миноносцев с потоплением семерых из десяти уже укладывается в статут такого ордена, как Святой Георгий четвёртой степени. Что же говорить про атаку и потопление двух новых японских броненосцев, один из которых флагманский. В этом же ряду потопление почти всей эскадры адмирала Уриу, с практически пленением его самого, и взятие трофеями двух полностью исправных японских крейсеров, не касаясь блокирования порта от высадки японского десанта и спасение семи сотен русских моряков. Можете к этому добавить практически освобождение двух русских пароходов в Циндао, с потоплением японского миноносца и захватом корпуса японского дестроера, последние пункты ещё и довести до Артура надо, но я верю в нашу удачу. Если сложить всё, что мы с вами успели за эти дни наворотить, то это не только ордена, это ещё и звания. И можете не сомневаться, я буду ходатайствовать со всем пылом и настойчивостью. Но тут есть ещё один аспект, как только вас поднимут в чинах, то встанет вопрос о переводе вас согласно полученному званию, то есть, чтобы расти дальше. И это вроде как правильно! И замечу, что это будет касаться не только вас, но и меня самого. Вот только я скорее откажусь от нового звания, чем отдам кому-то наш "Новик". Вы же не можете не понимать или не чувствовать, что это особенный корабль, в который мы все вложили кусочек своей души, сил, умений и может именно поэтому тот корабль, на котором мы сейчас находимся, очень мало похож на то, что сделали на верфи Шихау замечательные немецкие корабелы. Одно то, что немцы на сдаточных испытаниях так и не смогли выжать из до предела облегчённого крейсера обещанные по проекту двадцать пять узлов, а устраивать шестичасовой прогон на полном ходу вообще не рискнули и наверно кому-то очень хорошо заплатили, чтобы этот пункт приёмных процедур забыли. А вот мы вчера по пути в Циндао без малого восемь часов шли полным ходом! Евгений Васильевич! Какая у нас средняя скорость получилась?
— Господа! Средняя вышла тридцать пять и восемь, а временами фиксировали тридцать семь и две десятые узла. Это я ещё прошу учесть, что ветер был в скулу, то есть можно считать встречный со скоростью больше двадцати узлов, так, что без ветра или при попутном ветре могу предположить все тридцать восемь узлов. А механики уверяют, что у них ещё запасец остался. Поэтому смело могу утверждать, что на Земном шаре сейчас нет ни одного корабля быстрее нашего "Новика".
— Вот так! Господа! А ещё вы сами знаете, что мы добились экономичности больше чем на треть, и дальность хода у нас выросла за счёт скорости и экономичности почти в два раза. И торпеды у нас ходят в два раза быстрее и дальше, сами же смеялись над "мочой Эссена", думаете не знаю? Да, Бог с вами, правда смешно, но ведь получилось! Мы, с какого расстояния в "Ниитаку" стреляли? А в "Наниву" и "Такачихо"? В первых двух с семи и восьми кабельтовых, а "Такачихо" шла позади флагмана почти в двух кабельтовых, выходит, что наша торпеда прошла почти милю с максимальной скоростью. Таких торпед больше нет нигде! В общем, это всё железо, хоть и классное, но не более. Но на нашем корабле лучшие канониры, лучшие минёры, лучшие сигнальщики и рулевые, лучшие механики, даже палубная команда и кочегары у нас не чета другим! А доктор и батюшка у нас разве есть ещё у кого такие?! Через два дня у нас в лазарете ни одного раненого не осталось, мой одноглазый вестовой уже вахты стоит, а Сергей Николаевич уже по трапам скачет, как молодой джейран! Понимаете, о чём я хочу вас попросить?! — Николай выдержал паузу, обвёл всех долгим пристальным взглядом, всем и так стало понятно, к чему пришёл разговор. — Я очень прошу вас всех и каждого хорошо подумать и до конца этой войны остаться на корабле вместе со мной. По моим прикидкам, эта война не должна сильно затянуться. Мы уже нанесли весьма чувствительный удар по японскому флоту, они потеряли треть своих лучших броненосцев линии, они потеряли один из своих флотов, пусть не самый мощный и сильный, но мы ведь ещё в строю и не собираемся останавливаться. А скоро приедет Степан Осипович и это великое сидение адмирала Старка в Артуре, я уверен, закончится. Не поверю, что Макаров станет выжидать, а не начнёт наносить разящие удары по самым уязвимым местам японцев. Так, что вопрос упрётся в сухопутных вояк, если и они не подведут, то к середине лета максимум, Микадо запросит мира. Только бы не как в турецкую войну, когда наши переговорщики профукали все наши победы, но это уже не в нашей власти, наше дело служить и присягу исполнять, а политикой пусть Государь ведает. Так, что суть моей просьбы простая, на это время остаться с нашим кораблём. Если кто-то надумает согласиться на какое-нибудь заманчивое предложение, обещаю, что дам самые добрые и полностью заслуженные рекомендации, и никаких обид ни словом, ни жестом. Просто нам в нашей семье "Новика" будет его не хватать. Возьмём кого-нибудь со стороны, будем возиться, опекать, учить… Но ведь война и надо воевать. Мне кажется, что даже Клёпа с Дусей и коком Никифорычем внесли свою долю в наши победы, без любого из них уже всё могло стать иначе… И напоследок по этому вопросу! Огонь мы, можно считать, прошли и показали, что он нам не страшен! Воды в нашей морской жизни нам и так хватает! А вот ждут нас всех, господа, куда как более страшные "медные трубы"! А это испытание не все самые стойкие смогли выдержать! Постарайтесь и к этому подготовиться… — Никто ничего не говорил, все уже бывалые офицеры, и прекрасно понимают нашу правоту, и судя по эмоциональному фону уходить и правда никто не хочет, но ведь и предложения могут быть самые разные… Помолчав, Николай продолжил:
