Наместник привёз от Макарова приказ, что вопрос с переходом в Артур он оставляет на моё усмотрение. Адмирал Дэва продолжал коптить горизонт возле Владика. Хотим мы с ним бодаться или нет, сказать не могу. С одной стороны только в реальных условиях могу проверить свои возможности, с другой, а стоит ли это риска погубить крейсер?! Вот и случилась проверка на командира, думай и решай и принимай на себя всю ответственность. Посидели вечером, поговорили с Сергеем Николаевичем на эту тему, решили, что в Артур всё равно идти надо, так, что как только я себя нормально почувствую, надо прорываться, только ещё сначала передать, наконец, наш трофей кому-нибудь.

Назавтра с тем же вопросом решила встретиться с капитанами наших крейсеров и Рейценштейном. На волне победной эйфории Николай Карлович уцепился за моё предложение и даже решился выделить по полтора десятка человек с каждого крейсера на поддержание "Ниссина". И выходить всем отрядом, хотя я предлагала выйти только двумя крейсерами, чтобы не спугнуть Дэву сразу, но в результате сошлись, что кардинального преимущества в скорости у японцев перед нами нет, а если мы их будем тормозить, то вообще не останется, вот никуда они от нас не денутся, тем более, что наши успехи видимо подогревали желание и самим кого-нибудь захватить, но это оказалось невозможным, что выяснилось позже. Выход назначили через два дня.

Наконец, к нам вернулись наши откомандированные, Тремлер торжественно сдал Артеньеву остатки судовой кассы. А утром на третий день мы за пробивающими нам проход "Россией" и "Громобоем" вышли на чистую воду. Сказать, что меня трясло, это ничего не сказать! Первый мой бой в качестве капитана и командира. Я приказала Артеньеву быть в боевой рубке и взять на себя все вопросы артиллерийского огня. Волков должен был сам принимать все решения по маневрированию, если я не прикажу чего-то конкретного. Сунувшиеся было к нам японские крейсера, едва увидев полный состав Владивостокского отряда, сразу повернули и попытались бежать. Но нам не составило труда их нагнать и выйти в атаку, со стороны их курса. Тут меня ждал сюрприз в виде того, что я не смогла установить зеркальную плоскость достаточного размера.

А эскадра Дэвы, тем временем, отвернула последовательно, чтобы иметь возможность стрелять всем кораблям и мы не успели отвернуть, как началось самое интересное, все четыре крейсера Дэвы вели огонь не по нам, а в стороне от нас примерно в створе десяти-пятнадцати градусов если смотреть на нас с японских кораблей. С одной стороны мы уже выполнили задачу и затормозили адмирала Дэву, с другой стороны, появилась возможность испытать моё взаимодействие с торпедами, а ещё, очень похоже, меня захватил азарт боя. В общем, я скомандовала Волкову выводить нас на торпедную стрельбу змейкой с головы японской колонны левым бортом. К сожалению, возможности точно класть каждый наш снаряд я теперь не имела возможности, но парочку всё же подправила и успела отклонить один шальной снаряд, летевший прямо в нашу рубку. Как уже повелось мы выходили для пуска по одной торпеде на расстояние семи-восьми кабельтовых. За счёт того, что пускали их со значительными интервалами, я успевала и подогреть пар в ресиверах и удерживать их на курсе каждую, но только до расстояния в пять кабельтовых, оставшееся расстояние они прошли на остатке давления в ресиверах и удерживая заданный курс, уже не прикрытые буруном, поэтому головной и замыкающий крейсера увернулись от торпеды, а шедшая третьей "Касаги" почти увернулась, но торпеда достала её в корму, что, видимо, привело к повреждению винтов и полной потере хода.

Шедший вторым "Такасаго" свою торпеду наверно не заметил и поймал её в середину борта и не мудрствуя затонул перевернувшись. Кстати, теперь в идентификации мне помогал Артеньев, которого я спрашивала, словно устраивала ему проверку, так, что я точно знала где у японцев кто. В результате нашей атаки "Такасаго" тонул, "Касаги" тушил пожар на корме, задрав в дифференте нос, и отстреливался почти из всех своих орудий, а флагманский "Читозе" и "Иосино" удирали на всех парах, а с северо-запада красиво накатывали строем фронта Владивостокские крейсера. Не возникло сомнений, что они разберутся с подранком, поэтому мы кинулись за беглецами. Которые пытались отстреливаться, но тоже почему-то стреляя не в нас, хотя два снаряда мне пришлось отклонять, и после какого-то сигнала на мачте "Читозе" разошлись в разные стороны. "Иосино" был ближе, поэтому мы довернули за ней, и наши баковые пушки уже навели порядок и практически прекратили огонь с юта в нашу сторону, когда от нашего попадания или само собой что-то взорвалось в кормовом каземате, отчего в нашу сторону огонь вообще прекратился, а на корме у "Иосино" возник сильный пожар, тут оказалось, что с другой стороны к японцу подходит и уже открыл огонь "Богатырь", а чуть отставший "Громобой" готовится присоединиться к собрату. Так, что мы уже спокойно увалились левее продолжая обстреливать японца, которого сейчас просто рвали как собака тряпку в три огня. Периодически огонь прекращали, но если в нашу сторону ему стрелять похоже было нечем, кроме одинокой стреляющей сорокапукалки, то в сторону "Громобоя" и "Богатыря" стреляли активно и азартно, но пожар, плюс уже сбитые трубы, скоро положили японский крейсер практически в дрейф и он начал тонуть. Как опять таки выяснилось потом, просто открыл кингстоны, а с наших крейсеров сразу приступили к спасению японских моряков, в чём мы не участвовали, ведь они сейчас вернутся во Владивосток, а нам ещё идти в Артур. Когда мы вернулись назад, к месту боя "России" и "Рюрика", "Касаги" на воде уже не было, а наши крейсера спасали тонущих. "Касаги" судя по гаснущему пожару на "Рюрике" и многочисленных видимых отметинах на обоих крейсерах огрызался до последнего. Мы подошли к "России", поздравили Рейценштейна с победой, подняли поздравления всем остальным флагами и попрощались, взяв курс на юг вдогонку за ушедшей "Читозе" в сторону Корейского пролива…

*- Грубо говоря, синяки под обоими глазами, почти обязательный симптом и признак тяжелых повреждений не только лицевых костей, но и черепа вообще.

**- Персонаж романа Алистера Маклина "Крейсер Улисс", наверно советую его прочитать, хотя как принято, там очень многое и сильно приукрашено в пользу англичан, но и правды оставлено не мало, да и люди описаны настоящие, а такие есть везде и всегда, не смотря и вопреки.

"Читозе" с адмиралом Дэва мы не догнали, если точнее, то и не ставили себе такой цели. Скорее всего, он уклонился к востоку, чтобы пройти вдоль побережья, а мы пошли практически на юг к Корейскому проливу. Некрасов во время боя под присмотром боцмана умудрился снять переворачивающийся "Такасаго", горящий "Иосино", наших артиллеристов ведущих огонь, просевший кормой "Касаги" на фоне подходящих "Рюрика" и "России", в общем, его счастью не было предела. Журналиста уже по сложившейся традиции разместили в каюте старшего офицера, но столовался он со мной в капитанском салоне. Рука почти не болела, доктор ещё делал перевязки, но я ходила уже без косынки. Только голова ещё была забинтована, каждый раз в зеркале разглядывала Щорса, ведь у меня почти по песне вышло"…голова повязана, кровь на рукаве…". Гематомы уже почти сошли, лицо являло собой многоцветье сходящих синяков, а разглядывала с точки зрения, как не очень напугать нашу Машеньку, по моим прикидкам к моменту прихода в Артур я уже должна быть без повязки на голове, правда Георгий Самуилович отказался снимать швы раньше чем через три дня, поэтому на плече повязка ещё будет. Почему я не подождала, пока всё заживёт во Владике? Честно сказать, я очень рассчитываю на Машеньку, что она отзовёт Николая, если он где-то просто не может выбраться. И второе, я надеялась с её помощью полечиться, ведь сделанная ей закладка может для меня послужить этаким ретранслятором, который позволит позаниматься головой как бы со стороны, получится или нет, не известно, но пока не попробуешь, не узнаешь. Так, что не до преследования нам сейчас, нам скорее надо в Артур, хотя все встреченные японские пароходы собираюсь топить, ведь задачу нарушать снабжение сухопутных войск с флота никто не снимал.