– Вы звали меня, госпожа? – осторожно спросила она.

– Звала, Гюль, – ласково улыбнулась княжна. – Хочу поручить тебе кое-что чрезвычайно для меня важное. Послушай. Хотя от меня стараются скрыть всё, что может пагубно отразиться на моём здоровье, мне всё-таки удалось разузнать, что мой муж был тяжело ранен в бою под Аль-Акик.

– Какая досада, – пробормотала расстроенная Гюльфем, негодуя на тех, кто не может удержать свой болтливый язык за зубами.

– Хоть это сильно огорчило меня, – продолжала княжна, – я всё же не могу не порадоваться тому, что послужило поводом для его возвращения домой. Судьба даёт мне шанс, который я ни за что не упущу – шанс добиться его любви, проявив заботу о нём. Видишь этот кувшинчик? В нём целебный отвар, который поможет моему мужу восстановить силы и здоровье. Ах, если бы я могла сама отнести ему этот кувшин! Но, увы, принятый здесь этикет исключает подобную короткость между мужем и женой.

Гюльфем сразу сообразила, чего хочет от неё княжна и воспротивилась этому всем своим существом.

– Умоляю, госпожа, не посылайте меня к нему. Пусть Ферида отнесёт вашему мужу целебный отвар.

– Ты же знаешь, что я не доверяю этой лживой притворщице. Чего доброго, ещё станет заигрывать с ним!

– Она не осмелится, ручаюсь вам.

Почувствовав, как её щёки наливаются румянцем, Лейла склонила голову и прошептала:

– Милая Гюль, я должна признаться тебе кое в чём. Этот отвар, что я приготовила, не просто восстанавливает силы. Он для мужской силы… понимаешь?

– Вы сварили для него любовный эликсир? – вскрикнула Гюльфем, придя в ужас от предстоящего ей испытания. – По рецепту знахаря Рамина?

Лейла утвердительно кивнула.

– Я так надеюсь, что вкусив его, мой муж вспомнит обо мне и придёт в мои покои. Теперь понимаешь, почему я не могу послать к нему Фериду? Вдруг эликсир подействует сразу, а эта бесстыдница окажется у него под рукой.

– Поэтому вы решили доверить это деликатное поручение мне?

– Кому же ещё, глупенькая? – рассмеялась Лейла. – Ты же знаешь, что я доверяю тебе больше, чем самой себе.

– Боже праведный! – мысленно взмолилась Гюльфем. – Избавь меня от подобных испытаний. Отнести возбуждающее питьё царевичу, и без того изнемогающему от любовной тоски! Нет, это выше моих сил. Я не могу на такое отважиться.

– Чего ты там бормочешь? – с удивлением спросила Лейла.

– Творю молитву, госпожа.

– Я уже зарядила отвар своими молитвами, так что можешь зря не утруждаться. Неси скорей, нам ещё нужно подготовить меня для объятий моего возлюбленного. И, умоляю тебя, проследи, чтобы он выпил всё до последней капли. Я должна быть уверена, что он не выплеснет эликсир в окошко, например, из-за его горького вкуса или того, что он сомневается в моих целительских способностях.

Гюльфем с опаской, словно ядовитую змею взяла кувшин из протянутых к ней рук Лейлы.

– Вы так любите своего мужа, госпожа, что готовы рисковать ради него своим здоровьем?

– Что за вопрос, Гюльфем? Ты же знаешь, что я души не чаю в своём муже.

– Но ведь и ваша жизнь может оказаться под угрозой.

– А я люблю его больше жизни.

– Ах, госпожа! – растрогалась Гюльфем.

– Я буду добиваться его любви, – воскликнула Лейла, – до тех пор, пока дышу, пока бьётся моё сердце.

Выйдя из её опочивальни, Гюльфем забилась в крошечное пространство под лестницей, где никому не пришло бы в голову её искать. Присев на корточки, она поставила кувшин прямо перед собой и, глядя на него затуманенными глазами, размышляла вслух, как ей лучше поступить.

– Нужно выплеснуть отвар в окно и налить в кувшин сок или воду. Но тогда я не смогу исполнить поручение госпожи, да и его высочество не поверит, что обычная вода поможет ему восстановить здоровье. Ах, было бы у меня время и сырьё, я бы приготовила свой собственный отвар по другому рецепту знахаря Рамина, который принёс бы обратный результат. Тогда и волки были бы сыты, и овцы целы. Но у меня имеется сонный порошок. Если я подмешаю его в эликсир, пожалуй, выйдет гремучая смесь. Нельзя сочетать несочетаемое, соединять несоединяемое, а самое главное, вредить здоровью царевича, который и без того пострадал при осаде Аль-Акик. О Аллах, что же мне делать, как быть! Помоги мне, направь меня, господи…

– Что ты здесь делаешь, дитя моё? – раздался чей-то удивлённый возглас.

Гюльфем подняла голову и увидела Хаджи-хакима, который, спеша по своим делам, обнаружил её под лестницей и остановился удовлетворить своё любопытство.

– Ах, Хаджи-хаким! – обрадовалась она. – Вы-то мне и нужны!

– Надеюсь, ты вполне здорова? – встревожился старик.

– О да, вполне, не подумайте, что я сижу здесь из-за того, что у меня прихватило живот или что-то ещё!

– А твоя госпожа в добром здравии? – озабоченно осведомился Хаджи-хаким.

Гюльфем махнула рукой.

– С ней тоже всё в порядке. Но вы всё равно мне очень-очень нужны. Помогите мне решить одну деликатную проблему.

Хаджи-хаким улыбнулся, предположив, что речь пойдёт о каких-нибудь женских штучках.

– Пойдём в мою приёмную, детка, там всё и обсудим.

Он протянул Гюльфем руку, помогая ей выбраться из щели, в которую она ухитрилась втиснуться, и провёл её в свой кабинет. Не успели они войти, как Гюльфем без обиняков выложила ему свою проблему.

– Я бы выплеснула отвар в окно и забыла о нём, – сокрушалась девушка, – но госпожа сказала, что будет добиваться от мужа любви до своего последнего вздоха. Она настроена очень решительно. Мне страшно за неё, но ещё больше я боюсь потерять её доверие.

– Да, моя милая, – согласился Хаджи-хаким, – перед тобой стоит совсем непростая дилемма, но мы решим её совместными усилиями, да поможет нам Аллах. Я помогу тебе выполнить поручение госпожи и при этом не сгореть в том пожаре, который она намерилась раздуть своим любовным эликсиром. Неразумная женщина, совсем не щадит себя! Муж и без того опасен ей в своей любви, а под воздействием такого снадобья и вовсе смертоносен. Ах, безбашенная молодость!

– Как можно выполнить её поручение и при этом не сгореть нам обеим? – недоумевала Гюльфем.

– Можно, дитя моё. Ты отнесёшь ему этот кувшин, а большего от тебя и не ждут. Ведь так? Ты не обязана отвечать за последствия? И если муж не придёт к жене за любовью, это уже не твоя вина.

– Она очень огорчится, если он не придёт, – вздохнула Гюльфем, – и завтра снова сварит ему любовное зелье.

– А мы снова его заменим, – лукаво подмигнул ей старик.

– Чем заменим, хаким? – с любопытством спросила девушка.

– Зельем, которое отобьёт у него охоту к любовным похождениям на всё время, пока он пробудет во дворце. В конце концов, княжна устанет от своих тщётных попыток разбудить в нём страсть и смирится с тем, что ей уготовила судьба. Но тебя ей будет не в чем упрекнуть, потому что ты сделала для неё всё, что от тебя зависело.

Сблизив головы, заговорщики долго колдовали над мешочками с травами и склянками с различной жидкостью, пока в котелке над раздутым очагом закипала вода. Когда «снадобье» было готово, Хаджи-хаким сам перелил его в опорожнённый серебряный кувшин и вручил Гюльфем.

– Иди, дитя моё, и ничего не бойся. Даю тебе слово, что приняв это снадобье, он и пальцем тебя не коснётся.

– Благодарю вас за помощь, хаким. Завтра я снова приду к вам.

– Приходи. Я заранее приготовлю отвар, чтобы тебе не пришлось терять здесь много времени.

Немного успокоившись, Гюльфем отправилась в покои царевича.

* * *

Сарнияр отдыхал на своём ложе после плотного ужина, ломая голову, как бы ему повидаться с возлюбленной. Послать ей записку? Но он был уверен, что это ни к чему не приведёт. Гюльфем ни разу не ответила на письма, которые он писал ей, выражая свою любовь. Может быть, они напугали её своей пылкостью? Она так тиха, робка и застенчива. Но как он узнает, в этом ли дело или в чём-то ещё, пока не встретится с ней?

– Я найду способ увидеться с этой глупышкой, – пробормотал он, поворачиваясь на другой бок. – Ей придётся мне объяснить, почему она, обнадёжив меня своим появлением на заставе, теперь строит из себя неприступную добродетель.