– Понятно. – кивнула я. – Какие наши цели и задачи?
– Решить эту проблему. – усмехнулся ректор.
– Радикально? – не могла не уточнить я.
– Нет! – немедленно отозвался профессор. – Так точно не надо. Договориться о мирном сосуществовании.
– Ну, это понятно. – сказала я. – Это все? Я могу идти?
– Иди. – пожал ректор плечами.
– Где приказ о нашем распределении?
– Вот. – протянул мне магистр гербовую бумагу с соответствующей записью.
– Отлично! – прочитала я ее. – Тут даже дата сегодняшняя. Вы уже известили других?
– Нет. – гаденько ухмыльнулся ректор. – Собрать народ – твоя задача.
– Значит, пора мазать пятки салом. – заключила я.
– Что? – переспросил профессор.
– Выражение моего мира. – отмахнулась я. – Что ж, ждите известий, господин ректор. – поклонилась я и исчезла из его кабинета.
Переместилась я в библиотеку – мне необходимы были основные знания об этих кочевниках. На энциклопедической основе всегда лучше базировать опытные знания. Порывшись в талмудах, я выяснила совсем немного. Кочевое племя всего одно, зато большое – они вполне могли бы основать городок и жить там. Во главе – вождь, которого слушаются все. Несогласных казнят на месте. Вероисповедание никакое, живут набегами, сами ничего не производят, все только для себя. Если какой орк и образован, то крайне слабо. Вот и вся информация. Ни имен, ни легенд, ни мифов. Как-то грустно мне сделалось после прочтения немногочисленной информации – даже непонятно, на чем сыграть. Но отчаиваться я не спешила – может мои друзья более осведомленные..?
Из библиотеки я переместилась к себе – надо было подготовиться в турпоход. Побросав в походный вещмешок необходимые шмотки и переодевшись в джинсы с кроссовками, я переместилась к гномам. Дирана я собиралась ангажировать первым. Настроившись на ауру друга, я переместилась к нему. И оказалась на плацу. Мой боевой товарищ занимался тем, что разводил пеший караул. Или они могли тренироваться в перестроении для будущих маневров. Диран, аки Наполеон, стоял с мечом наголо и орал команды. Его соотечественники громко топотали и перемещались по горизонтали. Я с интересом взирала на это действие, пока у них не настала пауза. И то она была вызвана тем, что к моему другу подошел генерал. То бишь папенька. Пока они что-то тихо обсуждали между собой, я аккуратно подошла к ним. Судя по удивлению на его лице, меня никто не замечал.
– Полина? Какими судьбами? – пробасил он в бороду.
– Богатых шахт и острых клинков! – поприветствовала я воеводу.
– И твой путь пусть сияет драгоценными камнями. – ответил он мне в ответ.
– У меня распоряжение от ректора о нашей практике. – протянула я гному бумагу.
Тот внимательно прочитал и был не рад такому повороту.
– У нас была договоренность. – хмуро ответил он.
– Знаю. – кивнула я. – И все же тут особенный случай. Любое умений и навык должен быть применен правильно, иначе он загнется. И будет жаль потраченных лет на обучение. А воинскую доблесть можно начать применять и в мирное время.
– Вы отправляетесь в боевой поход? – вздернул кустистые брови генерал.
– Так точно! – вытянулась я в струнку и приложила руку к голове.
– Куда распределен ваш отряд? – по-деловому уже спросил воин.
– На границу.
– Там все спокойно. – незамедлительно ответил гном.
– Фигня война, главное – маневры! – бойко чеканила я слова.
– Надолго? – спросил гном.
– Смотря насколько переговоры будут агрессивными.
– Это как? – вышел воевода из образа генералиссимуса.
– С применением оружия и пульсаров различной емкости и содержания. – уклончиво ответила я.
– Что ж, богатой добычи в степях. – вернул мне гном приказ ректора. – Диран, собирайся. Экипировку ты знаешь.
– Есть! – четко ответил мой друг и улетел прочь.
Пока он драил клинки, генерал показал мне особо показательные перестроения, я их нахваливала. В конце концов, есть в этом что-то такое парадное, отчего дух захватывает. Когда мой друг вернулся, мы тепло распрощались с генералом, и я перенесла нас к оркам.
В орочьем стане вовсю шли приготовления к вечернему молебну. Разница в часовых поясах сказывалась – в Авере время близилось к полудню, у гномов прошел завтрак, а орки готовились к ужину вчерашнего дня. Женщины разносили посуду и еду, мужчины обвешивались феньками. Турип нас увидел, когда мы уже подходили к костру, который рвал воздух своими всполохами. Ветви громко трещали, искры взвивались высоко вверх, отчего казались звездами, внезапно начавшими падать в сумеречной синеве неба. Мне тут же вспомнились лагерные вечера, когда вот у такого же огромного костра мы сидели, коптили сосиски и пели под гитару. На глаза моментально навернулись непрошенные слезы, но я заставила себя отогнать грусть ушедших дней в самый дальний и пыльный угол сознания.
– Друзья! – обнял нас друг, на котором не было и живого места от свисавших украшений. – Что вы тут делаете?
– Пришли позвать тебя на тропу войну. – заговорщицки улыбнулась я.
– Это подождет пару часов? – уточнил орк.
– Легко! – отмахнулась я.
– Тогда прошу в наш шатер, будете дорогими гостями! – простер будущий шаман руку в сторону.
– С превеликим удовольствием! Я скучала по вашей кухне. – улыбнулась я.
– Чистого неба! – пожелал гном другу.
Внутри шатра царила необычная суматоха – мужчины перетрясали сундуки и обвешивались различными украшениями из природных материалов.
– Почему-то у меня ощущение, что мы попали на какой-то местный праздник. – в полголоса сказала я гному. Тот, согласившись кивнул, а потом звучно хлопнул себя по лбу.
– Конечно! Сегодня же день Великого Солнцестояния!
– Что это? – удивилась я, продолжая наблюдать за принаряжающимися мужчинами.
Диран удивленно посмотрел на меня, потом задумался, а потом хмыкнул.
– Ну да, прошлогоднее ты ведь пропустила. Этот праздник – национальный праздник орков. День летней середины года. Считается, что в этот день солнце максимально близко к земле и может услышать мольбы. С завтрашнего дня оно начнет клониться к осени и зиме, и орки своими песнями и танцами просят его о милости ниспослать им богатую урожаем осень и снежную зиму. Я никогда не видел этого праздника, но много слышал. Вообще, они никого не пускают на свои праздники, чтобы не спугнуть божество, но, видимо, для нас сделали исключение.
– Класс! – благоговейно прошептала я, окунаясь в волшебство вечера.
Стараясь никому не мешать, мы с Дираном вышли из шатра вслед за всеми. На улице уже сгущались сумерки, солнце неуклонно укатывалось за горизонт. Женщины занимали места по кругу, каждая держала какой-то музыкальный инструмент. Мужчины начали выходить из шатра и вставать перед дамами поближе к костру. Как по мне, так они могли заполыхать в любую минуту – настолько близко они подходили к огню. Я боялась дышать, выхватывая то тут, то там опасную близость орка с огнем. Последними выходили Турип с отцом. Главный шаман выглядел очень внушительно – весь в коже и мехах, разрисованный замысловатыми узорами, он звенел на каждом шагу. Турип был чуть менее наряжен – сказывалось его «ученичество» в этом деле, но и он выглядел не менее колоритно. Когда они вошли в круг, женщины ударили в свои инструменты, и отец с сыном заняли места в круге друг напротив друга. Воздев руки к небу, они затянули нечто протяжное и на одной ноте и принялись покачиваться в такт. Женщины немедленно подхватили мотив и четко придерживались его, несмотря на более чем разнообразные инструменты. Остальная часть населения усиливала звук разноголосым бэк-вокалом. Они также покачивались в такт мелодии, задрав головы вверх, при этом руки выписывали какие-то узоры. Явно войдя в резонанс, они отрешились от всего, и их души вознеслись куда-то высоко-высоко в небо. Каждый говорил с богом о своем, на понятном только ему языке. Уверена, местный Ярило слышал каждого и внимал каждому из своей паствы. Казалось, воздух был наэлектризован от этих эмоций, он вибрировал и колыхался. Это невероятное чувство единения с природой хотелось ощутить поближе, заглотить и наслаждаться как можно дольше. Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Медленно выдыхая через рот струю воздуха, я отправляла с ним свое желание мира во всем мире – так правильно и естественно мне это казалось в тот момент. Мои руки взвились вверх и сами по себе начали выписывать кренделя. Улыбка блуждала на моем лице, а в голове не было ни одной мысли. Тело было легким, как перышко, и я не ощущала ничего вокруг.