Как водится в России, экспедиции эти были окружены завесой страшной секретности. Отправка экспедиции держалась в тайне даже от сената. О ней стало известно, только когда корабли уже вышли из Архангельска в море. Большевики, кстати, свою любовь к секретности не сами придумали, а взяли именно оттуда — из темного царского прошлого. Отчего русские так любили и любят секретность, мне неведомо. Но любят ее страсть как! Вот еще одна маленькая иллюстрация к тому.
В начале XVII века голландский торговец Исаак Масса почти три десятка лет прожил в Москве. Один его русский знакомый, имевший доступ ко двору, в 1609 году предоставил голландцу удивительную карту российской Арктики. На карте значились Новая Земля с проливом, устье Енисея, несколько островов в Карском море, западная часть Таймыра и северная оконечность Ямала. До сих пор официально считается, что все это было тогда неизвестным и что первооткрыватели пришли в те далекие места значительно позже — в конце XVIII — начале XIX веков. Вернувшись домой, предприимчивый голландец уникальную карту издал, сопроводив таким пассажем: «Человек, который передал мне эту карту, очень сильно рисковал и мог лишиться головы, потому что русский народ чрезвычайно недоверчив и не любит, когда раскрывают тайны его страны».
Это я все к тому, что военно-морские архивы, где лежат судовые дневники, в том числе и чичаговского плаванья, ныне представляющие интерес только для историков и климатологов, до сих пор для ученых практически закрыты. В довершение ко всему в этом году на неопределенный срок закрылся Российский государственный архив Военно-морского флота, хранилище бесценных документов. Вот такие мы Мальчиши-кибальчиши — помрем, но не скажем государственную тайну! Даже сами себе под пыткой не откроем. Жизнь — копейка! Да и вся наша национальная тайна столько же стоит, по большому счету…
Ладно, хватит самобичеваний. Поехали лучше в Китай! В Китае хорошо. Там люди ведут наблюдения за погодой уже тысячи лет. Первые найденные тексты относятся к 2187 году до н. э. По Китаю составить климатическую реконструкцию было бы совсем просто, если бы в 212 году один китайский идиот, а именно первый император династии Цинь — Цинь Шихуанди — не отдал приказ об уничтожении всех книг в государстве. Он был настоящий конфуцианец, потому и распорядился подобным образом: согласно Конфуцию правитель должен держать народ в неведении. Вот император и расстарался.
Религия — страшное дело! Если наука — факел разума, то религия — его огнетушитель. Много позже Цинь Шихуанди еще один такой же искренне верующий правитель — халиф Омар, взявший Александрию в 642 году, во имя Аллаха велел сжечь Александрийскую библиотеку, где хранились свитки, которые собирались около 1000 лет. Знаменитые слова Омара «Если в книгах написано то, что противоречит словам пророка, они вредны и их следует уничтожить, а если они подтверждают слова пророка, они попросту бесполезны» послужили сигналом к дичайшему преступлению. Неделю бесценными свитками топили александрийские бани, в которых расслаблялись арабские завоеватели.
…Эх, лучше бы он велел замочить полгорода, чем сжигать Александрийскую библиотеку!..
Только благодаря чуду до нас дошли некоторые китайские тексты доциньской поры — например, знаменитая Бамбуковая книга анналов, она была похоронена в могиле одного из местных царьков. Не стали конфуцианцы тревожить прах покойного, а может, просто забыли про книгу, поэтому мы имеем сейчас возможность наслаждаться погодными сведениями за 1000 лет до воцарения династии Цинь — с середины второго до середины первого тысячелетия до н. э. С этого времени число источников возрастает.
Сотни тысяч сохранившихся за всю историю Китая климатических упоминаний каталогизированы и обработаны в 1920-х годах китайским исследователем Чу Коченом, работы которого признаны классическими. Правда, до 1980-х годов китайцы публиковали эти работы только на китайском языке, и потому они были практически недоступны для мировой научной общественности, которая в китайском — ни бельмеса. Но, к счастью, с конца 1980-х эти данные начали публиковать и в международных журналах.
Плюсы исторической реконструкции климата, надеюсь, читателю теперь вполне понятны. А минусы состоят в том, что не везде она возможна, а только там, где жили относительно цивилизованные люди. Реконструкция по историческим свидетельствам невозможна ни для Африки, ни для Австралии, ни для Америки. Точнее, для Северной Америки она возможна со времен, когда туда пришли белые люди. Потому что индейцы эти… Дикари-с…
Спелеотемный метод
Это исследование пещерных отложений, как вы уж, быть может, сами догадались. Сталагмиты (те, что растут от пола к потолку), оказывается, содержат годовые кольца, прямо как деревья! Кольца эти получаются, потому что капельки дождевой или талой воды капают неравномерно. В сезон дождей и весной капает больше, зимой — меньше. А капельки эти между тем несут в себе фиксированное содержание изотопов кислорода 18О и 16О, которое, как мы помним, линейно коррелировано с температурой.
Идеальный палеотермометр! Слои легко отсчитываются. Материал легко датируется уран-ториевым методом. В мире десяток спелеотемных лабораторий. В Израиле, скажем, вообще нет дендрохронологии, потому что там практически нет деревьев — либо пустыня, либо кривые низкие кусточки. А вот пещеры там есть! И палеоклиматология есть.
Инструментальные наблюдения
Это, понятное дело, прямые наблюдения за погодой. Барометры, термометры, гигрометры…
Термометры известны с начала XVII века. Изобрели их в Италии, во Флоренции. Но первые термометры были плохи тем, что давали невоспроизводимые показания: примитивная конструкция не позволяла делать точные измерения — все термометры показывали разное. Так что если вам паче чаяния попадутся где-то температурные измерения XVII и первой половины XVIII веков, воспринимайте их без фанатизма, пожалуйста.
Первую партию воспроизводимых термометров (с одинаковыми показаниями для всей партии) изготовил Даниэль Фаренгейт в 1727 году. Этот год и считается датой рождения точной термометрии. Фаренгейт был человек странный, он почему-то принял за 100 градусов температуру лихорадочного больного (37,8 градусов по Цельсию). Где он каждый раз брал лихорадочного больного для юстировки прибора, загадка. Но температурное разнообразие этой фаренгейтовой странностью не закончилось. В XVIII веке появилось еще несколько температурных шкал. Изготовители термометров, как первые производители видео, сначала никак не могли договориться о единых форматах и стандартах — каждый норовил соорудить свое. Была шкала Цельсия, была шкала Реомюра, была даже перевернутая «вниз головой» шкала Делиля, где отметка в 150 градусов соответствовала температуре таяния льда, а 0 — температуре кипения воды.
В Англии использовали и до сих пор используют идиотскую шкалу Фаренгейта, откуда она плавно перекочевала в Америку. Замерзающие под Москвой французы пользовались шкалой Реомюра и с ужасом видели на ней минус 20 градусов, что соответствовало минус 25 по Цельсию. Реомюр, кстати, тоже был мужиком не без странностей, он температуру кипения воды почему-то обозначил цифрой «80», а замерзание — нулем, отчего «шаг резьбы» у его шкалы получился не как у Цельсия, но примерно похожим.
Между прочим, Кутузов смотрел на того же Реомюра, что и Наполеон: Россия тогда пользовалась шкалой Реомюра и переметнулась к системе Цельсия только к концу XIX века — вместе со всей Европой, когда был введен единый метрический стандарт. Англия же официально перешла на метрическую систему мер лишь через 100 лет — в 1970 году, но фактически и сейчас мерит все в фунтах, ярдах, Фаренгейтах и прочих дебилизмах. Только совсем недавно единая Европа заставила этих снобов маленько прочухаться. Однако и сейчас еще англичане понимают фунт лучше килограмма, а Фаренгейт лучше Цельсия. Между тем разница между Цельсием и Фаренгейтом может быть весьма существенной. Если русский при температуре плюс 20 градусов начнет собираться на пляж, то англичанин, услышав про плюс 20 градусов, решит, что надо брать лопату и откапывать из-под снега автомобиль. Впрочем, рано или поздно зона евро возьмет свое и в Англии — привыкнут, никуда не денутся.
