Город Иерусалим и около двадцати городов и сел, находившихся в его окрестностях, составляли все королевство, вверенное Готтфриду. Многие укрепленные местности, перешедшие под знамена латинские, были отделены одни от других такими укреплениями, над которыми еще развевались мусульманские флаги. Чтобы привязать пилигримов к этому новому отечеству, добытому оружием, присоединена была к обаянию св. мест прелесть собственности. Пребывание в каком-нибудь доме или на возделанной земле в продолжение одного года и одного дня – обращалось в право владения. Отсутствие в продолжение такого же времени уничтожало все права на владение. В высшей степени достойно замечания то явление, что это Иерусалимское государство, защищаемое всего-то двумя- или тремястами рыцарями, окруженное такими неприятельскими силами, которые могли бы одни ударом уничтожить его, спокойно держалось в силу того ужаса, которое внушало христианское оружие.

Готтфрид позаботился о расширении пределов государства. Танкред покорил Тивериаду и несколько других укрепленных местностей в Галилее, за что и получил их в свое владение, а позже эта страна составила княжество. Король Иерусалимский, со своей стороны, налагал подати на эмиров Кесарии, Птолемаиды, Аскалона и подчинял своей власти аравитян по левую сторону Иордана. Город Арсур также признал владычество христиан. По случаю отказа со стороны этого города от уплаты наложенной на него подати он подвергся осаде Готтфрида. Ему противопоставили такой способ защиты, какого он предвидеть не мог. Жерард Авенский, отданный заложником городу Арсуру, был привязан к вершине мачты так, чтобы в него попадали удары, наносимые осаждающими; несчастный рыцарь умолял Готтфрида, чтобы он спас ему жизнь, отказавшись от осады, но государь Иерусалимский убеждал Жерарда Авенского смириться перед свой участью ради пользы своих братий и ради славы Христовой. Христиане с увлечением начали осаду города, но их боевые машины были уничтожены греческим огнем, которым действовали мусульмане. Готтфрид был вынужден удалиться от Арсура, оплакивая бесплодную гибель своего доблестного товарища. Но Жерард не погиб. Тронутые его героической твердостью, мусульмане отвязали его от мачты и оставили в живых. Рыцарь возвратился в Иерусалим, к удивлению и радости латинян, которые уже взывали к нему как к мученику. В воздаяние за его самоотвержение он получил замок св. Авраама, находящийся в Иудейских горах. Во время осады Арсура Готтфрида посетили Самарийские эмиры; он смиренно принял их, сидя на соломенном куле; по их желанию он одним взмахом меча отрубил голову верблюду. Было чем произвести впечатление на восточные головы!

Рыцари-храмовники, сопровождающие паломников, перед Иерусалимом

Перед праздником Рождества прибыла толпа паломников с целью посетить св. места. Это были, большей частью, пизанцы и генуэзцы, под предводительством епископа Дуриано и архиепископа Пизы Даймберта. Последний прибыл в Иерусалим в качестве апостолического легата и сумел присвоить себе звание Иерусалимского патриарха вместо Арнульда. Он тревожил Готтфрида, требуя во имя церкви верховного владычества над Иерусалимом и Яффой. Между тем прибыли в священный город Боэмунд, князь Антиохийский, Бальдуин, граф Эдесский, Раймонд Тулузский с итальянскими паломниками. Боэмунд и Бальдуин согласились, так же как и сам Готтфрид, получить от папы инвеституру завоеванных их оружием стран.

Иерусалимское королевство, возникшее в силу победы, тревожимое внутри честолюбивыми и страстными домогательствами, подверженное беспрестанным и неизбежным переменам в правах на недвижимое имущество, населенное отступниками от всех религий и искателями приключений всех стран, постоянно посещаемое паломниками, среди которых были великие грешники, не возвысившиеся до любви к добру; королевство это, вновь созданное и в котором царил беспорядок, свойственный только что покоренным странам, нуждалось в законодательстве, которое установило бы формы правильные и стойкие. К этому и стремился разумный Готтфрид. Присутствие латинских властителей в Иерусалиме представилось ему счастливой случайностью, чтобы осуществить свои благие предприятия. В назначенный день состоялось торжественное собрание во дворце Готтфрида, на горе Сионской. Князья, бароны, люди самые просвещенные и преданные религии, установили законоположение, которое и было сложено в храме Гроба Господня и получило название Иерусалимских Ассиз. Тут были приведены в порядок и определены взаимные обязательства государя, властителей и подчиненных; но только на носящих оружие было обращено внимание законодателей, так как война была главным делом этого государства. Что же касается до людей простого звания, земледельцев и военнопленных, то о них было только слегка упомянуто; на них смотрели только как на собственность. Стоимость сокола была та же, что и стоимость раба, а боевой конь ценился вдвое дороже простолюдина или пленника. И только религия приняла на себя обязательство покровительствовать этому несчастному разряду людей. Учреждены были три судилища, так, чтобы все жители государства подлежали суду себе равных. В Иерусалимских Ассизах видны следы грубости того древнего времени; тем не менее в них можно усмотреть постановления, изобличающие высокую мудрость законодателей. Это законодательство, удерживавшееся дольше самого Латинского государства, было благодеянием для Святой Земли и образцовым учреждением для Запада, находившегося еще в варварском состоянии.

Полезные подвиги в прииорданских странах возвысили славу Готтфрида; король Иерусалимский был занят покорением укрепленных местностей в Палестине, остававшихся еще подвластными исламу, когда смерть похитила его у любящего его и уповающего на него христианского населения. Он скончался, поручив товарищам своих побед честь Креста и благосостояние государства. Останки Готтфрида были преданы погребению близ Голгофы, в церкви Воскресения. Освободитель Святого Гроба удостоился могилы возле Гробницы Своего Господа. Готтфрид был великим полководцем, и если бы смерть не свергла его так рано с престола Давидова, то история причислила бы его к величайшим из государей. Он соединял в себе тройное могущество: меча, мудрости и добродетели. Письменные свидетельства наших героических времен не представляют имени более славного, чем имя Готтфрида. Мы имели честь прикоснуться к мечу его, до сих пор сохраняемому в храме Святого Гроба, и это воспоминание восхищает нас в то время, как мы воспроизводим благородную жизнь первого Латинского короля в Иерусалиме.

Бальдуин I Иерусалимский

Патриарх Даймберт в качестве папского легата первый выступил для принятия наследия Готтфрида. Бароны отвергли такие притязания. Даймберт написал Боэмунду, князю Антиохийскому, призывая его на помощь Иерусалимской Церкви; но вскоре узнали, что Боэмунд, потерпевший поражение от турок в северной Сирии, задержан в плен. Престол Иерусалимский следовало занимать воину. Бальдуин, граф Эдесский, призван был наследовать брату своему, но он уступил свои права двоюродному брату своему Бальдуину Бургскому. Бальдуин выступил в Иерусалим с четырьмястами человек конницы и с тысячью человек пехоты. На берегах Финикийского моря, в трех милях от Бейрута, при устье реки Лика, брат Готтфрида подвергся нападению эмиров Эдесского и Дамасского, предупрежденных о прохождении его молвой или предательством; христианским воинам пришлось бороться с неприятелем, значительно превосходившим их численностью, и только мужество и благоразумие могли спасти их от гибели. Бальдуин вступил в священный город, приветствуемый радостными восклицаниями толпы. Поддерживаемый одобрением баронов и большей части духовенства, Бальдуин не обращал внимания на Даймберта, который, протестуя против избрания нового короля, удалился на гору Сион, снедаемый честолюбием и гневом.