Владычество латинян в Иерусалиме должно было быть постоянной битвой; Бальдуин этого не забывал. Едва вступил он на престол священного города, как предпринял поход против мусульман в сопровождении небольшого войска. Он явился перед стенами Аскалона, но гарнизон заперся там в укреплениях города. Так как наступавшие холода препятствовали ему начать осаду города, то он ограничивался тем, что разорял его окрестности. Он направился потом на Хеврон, следуя по бесцветным берегам Содомского моря, и проник в Аравию до Моисеева источника. С набожным восторгом созерцали христианские воины все эти места, полные воспоминаний Священного Писания. По возвращении в Иерусалим Бальдуин нашел патриарха Даймберта в более благосклонном расположении; он принял помазание на царство в Вифлееме, так как он не хотел возложить на себя золотой венец в виду Голгофы.
Танкред не забыл несправедливостей Бальдуина под стенами Тарса. Он отказывался признать его королем. Желая положить конец роковой ссоре, Бальдуин снизошел до просьбы, чтобы победить гордость Танкреда; князья имели свидание в Каифе и при этом они помирились и обняли друг другу. Между тем Танкред был призван управлять Антиохией, которая оставалась без правителя со времени пленения Боэмунда; он предоставил Гуго-де-Сен-Омеру город Тивериаду и княжество Галилейское.
Бальдуин предпринял новые набеги на врагов Креста; он перешел через Иордан, разогнал аравитянские племена и собрал с них богатую добычу. Он ознаменовал свой обратный путь в Иерусалим благородным и трогательным поступком. Перейдя через Иордан, он услышал жалобные стоны: это была мусульманка, страдающая в родах; он кинул ей свой плащ, чтобы она покрылась, и велел уложить ее на ковер, потом принесены были для нее фрукты и меха с водой; привели к ней верблюдицу, чтобы кормить ее новорожденного, и поручено было одной рабыне отвести родильницу к ее мужу; последний, бывший почетным лицом между мусульманами, поклялся, что никогда не забудет великодушного поступка Бальдуина.
Каждый месяц, каждую неделю прибывали в Иерусалим европейские христиане, и потому он предложил генуэзским паломникам, прибывшим в Сирию на кораблях, последовать за ним в его нападениях на неверных; он обещал им третью долю добычи и улицу в каждом завоеванном городе, которая будет называться Генуэзской. Генуэзцы приняли это предложение, и тогда предпринята была осада Арсура, который открыл перед ним свои ворота. После того христиане направились в Кесарию; последовал приступ, причем патриарх Даймберт, в белом облачении и с Крестом Животворящего Древа в руках, поощрял воинов храбро сражаться. Христианский отряд не замедлил вороваться в укрепленный город. Жажда добычи была поводом к варварским действиям. Многие сарацины проглатывали золотые монеты и драгоценные камни, чтобы укрыть их от победителей; воины распарывали животы всем мусульманам, которые им попадались; кровь лилась потоками в мечетях и на улицах. Генуэзцы похвалялись, что на их долю добычи досталась та самая чаша, которая была употреблена при Тайной Вечери. В Кесарию был поставлен латинский архиепископ.
Аскалонские мусульмане, которые с давних пор уже не осмеливались выступать из убежища своих укреплений, попытались напасть на Памлу. Бальдуин во главе трехсот всадников и девятисот человек пехоты выступил против египетского войска, которое было в десять раз многочисленнее христианского. Во время решительного боя Иерусалимский государь воодушевляет своих рыцарей и воинов, напоминая им, что они сражаются во славу Иисуса Христа. «Нет спасения в бегстве, – прибавил им, – так как Франция очень далеко, а на Востоке нет убежища для побежденных». Бальдуин выиграл битву; поля вокруг Рамлы и дороги, ведущие к Аскалону, были свидетелями поразительных подвигов. Король Иерусалимский вступил в Яффу с победоносными знаменами.
Вскоре после того пришлось снова сразиться с египетским войском, вышедшим из Аскалона. Остатки трех армий, разбитых в Малой Азии, пришли незадолго перед тем в Палестину. Извещенный о выступлении неприятельского войска, Бальдуин, не употребив достаточно времени, чтобы собрать всех своих воинов, поспешил навстречу египтянам с немногими рыцарями, прибывшими из Европы. В этой-то битве погибли Стефан, граф Блоасский и герцог Бургундский, отец Флорины. После поразительных подвигов мужества Бальдуин скрылся в травах и кустарниках, покрывающих поле. Сарацины подожгли их; Бальдуину с великим трудом и под прикрытием мрака ночного удалось найти убежище в Рамле. На следующий день этот город должен был подвергнуться осаде; лишенный всяких средств защиты, Бальдуин предавался уже самому тревожному раздумью, когда вдруг явился к нему один мусульманский эмир и предложил вывести его потаенным ходом. Этот эмир был муж той мусульманки, в отношении к которой Бальдуин был таким великодушным. Король Иерусалимский отказывается спасаться один; он не хочет покидать своих товарищей. Но товарищи, во имя священных интересов королевства Иерусалимского, умоляют его воспользоваться предлагаемым спасением; Бальдуин уступает их просьбам и со слезами прощается сними; в сопровождении эмира и немногих своих людей он убегает из города в бурную ночь. Приблизившись к Арсуру, эмир и король расстались, оба растроганные до слез. В этом укрепленном городе нашел убежище Бальдуин. После нескольких новых битв, в которых мусульмане потерпели поражение и были рассеяны, Иерусалимский король возвратился в священный город, где его уже почитали умершим.
В это время, по свидетельству истории, христианские колонии были в тревожном положении вследствие разлада между их начальствующими лицами. При осаде Харана Боэмунд, получивший свободу, Танкред, Бальдуин Бургский и Иосцелин Куртнейский, уверенные в скором завоевании этого богатого города Месопотамии, начали спорить о том, кому достанется владеть им, но в это время совершенно неожиданно нападают на них полчища мусульман, прибывших из Моссула и Маридина. Бальдуин Бургский и Иосцелин Куртнейский попадают в плен; Боэмунд и Танкред, ускользнув от резни, возвращаются в Антиохию в сопровождении всего шести всадников. Боэмунд задумал поехать в Европу, чтобы набрать там новое войско и напасть на греков, которыми были недовольны завоеватели Святой Земли; встреченный в Риме как доблестный защитник Креста, принятый французским двором как самый блестящий из рыцарей, он воспламенил во всех сердцах порыв к священной войне, и многочисленная армия восстала по его призыву. Вступив во владение Греческой империей, он осадил город Дураццо, но после бесплодной осады он заключил унизительный для него мир с Византийским императором, которого он хотел свергнуть с престола, и умер от отчаяния в своем Тарентском княжестве. Иосцелин же и Бальдуин Бургский возвратились в свои княжества не прежде того, как пробыв в Багдаде в плену в продолжение пяти лет.
Король Иерусалимский, стремясь к расширению своих владений, заботился о подчинении укрепленных приморских местечек в Палестине, так как через них удобнее было получать помощь и достигать скорейшего сообщения с Западом. Бальдуин с помощью генуэзцев осадил г. Акру, который сдался после двадцати дней сопротивления. Этот город служил тогда, как и теперь, ключом к Сирии. Триполи также подчинился власти христиан. Раймонд Тулузский умер в виде этой крепости, осаду которой он предпринял. Триполи был возведен в графство, которое сделалось наследием его рода. Этим графством латинским были вознаграждены пожертвования и подвиги Раймонда, покинувшего свои богатые владения во Франции и предоставившего судьбу свою всем случайностям крестового похода на Востоке. Другие прибрежные города Сирии: Вивл, Сарепта, Бейрут – были присоединены к королевству Иерусалимскому. После этих завоеваний пизанцы и генуэзцы возвратились на Запад. Сидон принадлежал еще мусульманам. В это время прибыли в Палестину девять тысяч норвежцев под предводительством Сигура, сына Магнуса, Норвежского короля; Бальдуин получил от них обещание содействовать ему в поддержании и распространении королевства, и с помощью их король Иерусалимский осадил Сидон, который после шестинедельного сопротивления открыл перед христианами свои ворота. Вслед за радостью, доставленной этими различными победами, поразила всех горестная утрата: скончался Танкред, заменивший Боэмунда в княжестве Антиохийском, лишившемся теперь в нем одного из самых знаменитых своих охранителей. Таким образом исчезли один за другим старые товарищи Готтфрида.
