Из всех возможных раскладов теперь меня привлекали только два. Первый был самым лёгким в своем исполнении и никаких особенных навыков от меня не требовал, потому что ворваться в комнату горничной с какой-либо претензией и закатить грандиозный скандал я могла и без видимых на то причин.

Куда сложнее мне представлялось принять то, что до меня пытались донести столь нетривиальным путем. Может быть, кому-то и показалось бы странным моё заявление, но я действительно была уверена, что далеко не всегда конфликтующий человек не отдаёт себе отчета в том, что именно он делает на эмоциях.

Наверное, я всё-таки излишне инфантильна, но в то же время прекрасно понимаю, что иногда выяснение отношений лучше откладывать до лучших времен, вот только «понимать» и «откладывать» — всё же разные вещи.

Если говорить совсем откровенно, то меня даже привлекала возможность некого самоуправства, когда несмотря на своё осознание, ты имеешь право сделать по-своему, и именно поэтому каждый раз твой оппонент должен гадать, что пересилит в тебе: совесть или желание отыграться.

Я действительно все двадцать два года своей жизни считала себя никчёмной и совершенно неприспособленной к некоторым условностям, разграничивавших человека по расе, рангу и другим подобным признакам.

Когда мама ещё была жива, то теплилась хоть какая-то надежда, что этот круг сумеет разомкнуться и превратиться в какую-нибудь другую фигуру. Мне хотелось верить, что я смогу уехать отсюда, снять небольшую уютную квартирку в каком-нибудь незнакомом маленьком городке и зарабатывать на жизнь рисованием, не думая о том, кому и как нужно улыбаться.

Я надеялась, что однажды мне не придётся недоумённо гадать, чем коктейльные платья отличаются от вечерних и кто из представленных мне молодых людей на очередном скучном фуршете является потомственным лордом в третьем поколении.

Это действительно всегда очень сильно выматывало и не давало жить спокойно. Наверное, именно поэтому я и решилась на ещё один не совсем благовидный поступок с точки зрения моих домашних. Вызвав Терри, я мгновенно узнала всё, что мне требовалось, и сразу же выбежала из комнаты в одной прозрачной комбинации, непрерывно повторяя в уме:

«Второй этаж. Вторая дверь слева».

***

Нещадно палящее солнце преследовало измождённых невольников всё утро. Двадцать пятый день, исчисляемый по летнему Лунному календарю, должен был стать для многих из них знаковым, так как сегодня в полдень будет решена их участь.

Кого-то заберут в бордель (в основном юношей и девушек привлекательной наружности), женщин постарше богатые жители города возьмут к себе в качестве нянек, служанок, прачек и наложниц.

Мужчин, особенно молодых и выносливых, вполне вероятно уже сегодня вечером увезут в корабельных трюмах на строительные площадки и кофейные плантации в качестве бесплатной рабочей силы.

Старикам и детям повезёт ещё меньше. Ведь им оставалось только молиться и надеяться на милость бесстрастных богов. Но слишком сложно надеяться, когда твоя вера давно иссякла, так же, как и надежда на то, что столь жалкие молитвы хоть кто-нибудь услышит, послав в качестве высшей милости столь желанное для всех рабов Забвение.

О своей участи Рэйка старалась не думать, оттягивая невесёлые мысли и воспоминания как можно дольше. Среди невольников ходили слухи, что в окрестностях портового города, в котором их должны были приобрести новые хозяева, находился элитарный человеческий «зверинец», который содержала весьма экстравагантная дама.

Никто и никогда не видел, как она выглядит, так как лицо женщины надёжно скрывала изящная золотая маска, без которой она никогда не покидала дом. Каких только слухов о ней не ходило, но почти во всех из них особым штрихом выделялась её чрезмерная жестокость и любовь к плотским утехам.

Поговаривали даже, что она коллекционирует всякие экзотические диковины, поэтому будет совсем не против заиметь девушку-северянку в качестве ещё одного развлечения. Рэйка даже представить себе не могла, что случится, если она попадёт к этой странной женщине в маске.

Стараясь ни о чём не думать, невольница покорно плелась со всеми остальными рабами, настороженно слушая, как толстый хлыст рассекает не только воздух, но и загорелые плечи людей, шедших вслед за ней.

***

Конечно же, я могла бы сама позвать Анну в свои апартаменты, но хорошо развитая интуиция подсказывала мне, что стоит самой дойти до девушки, хотя бы учитывая тот факт, что воскресенье числилось у мисс Шмидт выходным днём.

Тогда я не думала, что её может не оказаться не только в комнате, но и на территории особняка, потому что у каждого, как ни крути, имеются свои личные дела. Но что-то мне подсказывало, что удача будет на моей стороне.

Впрочем, так оно и случилось. Простояв с полминуты в немой нерешительности у закрытой двери, я всё-таки рискнула в неё постучаться. Ключ в замочной скважине повернулся практически мгновенно, являя в узком проёме как всегда невозмутимую медсестру госпиталя имени Святого Августина.

— Эмилия…

Даже если ей что-то и показалось в этой ситуации необычным, то девушка умело замаскировала свои эмоции, оставаясь внешне спокойной и рассудительной.

— Что-то случилось?

Я лишь неопределённо покачала головой и нетерпеливо потянула горничную за руку, предлагая ей идти вслед за мной.

— В таком-то виде?

Этот легкий полуупрёк предназначался, конечно же, мне. Больше не говоря ни слова, девушка снова нырнула в свою комнату и тут же появилась вместе с длинным изумрудным халатом, которого я на ней никогда не видела, впрочем, как и чего-то ещё кроме унылой униформы, которую носила практически вся женская прислуга в доме.

Лишних вопросов Анна никогда не задавала, и это, безусловно, являлось ещё одной профессиональной чертой мисс Шмидт как военнослужащей. Вместо этого она лишь протянула мне своё просторное одеяние и как всегда вежливо осведомилась, не нужна ли мне помощь при его надевании.

Соблазн ответить утвердительно пришлось подавлять очередной порцией благоразумия, достаточно дефицитной в моём организме и от того ещё более ценной.

Облачившись в чужой халат, достававший мне почти до щиколоток, я бодро направилась в сторону нашей семейной библиотеки, не без некоторой доли удовольствия заставив горничную подстраиваться под ритм моей быстрой походки.

Позволив девушке открыть передо мной дверь, я также гордо прошествовала в конец второго книжного ряда и, приподняв с железной подставки тяжелую ношу, тут же последовала обратно.

Это был мой маленький личный триумф, потому что меньше всего Энн ожидала увидеть в моих руках чучело чёрной большой кошки, которое выглядело практически как натуральное мёртвое животное.

— Господи! — воскликнула она. — Это ещё что такое?!

Насладившись произведённым эффектом, я небрежно заметила:

— Это не что, а кто.

Девушка продолжала молчать, обеспокоенно глядя на меня, и тогда я всё-таки решила прояснить ситуацию.

— Познакомься. Это та самая нашумевшая в своё время дохлая кошка, которой на самом деле никогда не было.

— Как-как?

Вместо того чтобы повторить ещё раз свои довольно скомканные объяснения, я вплотную подошла к ней и, будто не Анна здесь была в роли служащей, повела её к ближайшему креслу.

Энн уже пришла в себя и теперь спокойно ждала моих объяснений, пытаясь найти хоть какое-нибудь рациональное зерно в моём поведении. Так как загадок с неё уже явно было достаточно, я всё-таки решила наконец-то пойти девушке навстречу, рассказав ей о том, что она сама же во мне пробудила.

— Знаешь, — мой голос звучал приглушённо и совсем безжизненно, — со мной всегда так, когда хочу поговорить с кем-то по душам, но не знаю, как именно начать разговор…

Она понимающе кивнула, тем самым подбодрив меня.

— Думаю, тебе здесь уже многое успели рассказать обо мне, но некоторые вещи лучше выслушать не от свидетеля, а от главного действующего лица, верно?

Прикусив нижнюю губу, она как-то слишком грустно посмотрела на меня, будто бы уже заранее готовя себя к неумолимо приближающейся трагедии.