И вот тут картинки у всех разные. «Ты едешь на целый месяц? На острова? В тропики? Там море 30 °С и воздух 30 °С, и днем и ночью – 30 °С? La Isla Bonita?! Ну, красиво жить не запретишь! Это тут у нас – бизнес, пробки, снег с дождем, налоги, плохие главные бухгалтера, день от ночи не отличается, да и небо от земли тоже – все серое, мокрое, холодное, резина зимняя, будильник каждый день в семь…»

А у меня… Вот тут я эту молодую женщину и вспомнила. Потому что прямо удивляюсь, когда мне такое про море и острова поют. У меня там – книгу дописать и вычитать! Дисциплина строжайшая! Даже художественные книги не взяла в этот раз, а только учебники по английскому и французскому. Чтобы без развлечений уже. Чтобы все дописать, вычитать и 14 ноября по графику – в печать!

Тренировки каждый день. Уже вчера новости с острова пришли. Со сказочного. Где гонка. Маленький такой островок! Курортный. От отеля, который на берегу, ближайшее место, где можно плавать… в восьми километрах! Дороги для велосипедистов не предназначены. Магазин на острове всего один, и его никто не видел. Говорят, он в сорока́ километрах от места проживания. В отеле все сломано. Поэтому овсянку сварить будет сложно. Половина брифинга – про monkey area. Да, я это очень люблю! Мне все равно, есть там пальмы или нет. Мне надо гонку пройти хорошо. Нет, не хорошо. Отлично! Нет, не отлично. Просто лучше всех надо пройти! Иначе чего бы это я ехала в такое прекрасное место на целый месяц! Поэтому тренировки надо все сделать. И не навернуться. И не устать, каждый день по утрам пробегая по восемь километром до swim-тренировки. И чтобы уже там поливать перестало. В прогнозе погоды – дожди, сильные дожди и порой грозы. И это я тоже уже почти люблю! А после гонки – сразу перелет. На другой остров. И там еще одна гонка. И там тоже надо быть лучше всех. В том году я отстала от первого места на тридцать восемь секунд. В этом году нельзя. Хватит! А вдруг я не успею восстановиться?! Почему это я решила, что я киборг? Ну, тренер так говорит. Только на этом все и держится. На вере тренера в меня. И на моем доверии к нему. Так что перелетела – и опять лучше всех! Даже не думай!

И дети тут. Здесь, где серо и уныло, а ночи не отличаются от дней. И я ни разу в жизни не уезжала от них на месяц. Максимум – на двенадцать дней. И сердце не на месте. Помню детскую сказочку про ниточку, которая всегда связывает сердца любой мамы и ребенка. И если улетаешь далеко, ниточка натягивается, и сердце мамино болит. Болит мамино сердце, да. Правильная сказочка.

И работа. А вот об этом вообще страшно. Тренинги надо проводить, И готовиться к ним надо. И быть на связи со всеми. И другой бизнес. Там, конечно, партнер. И ничего не рухнет. Но как же все это далеко! Ведь там – те, кому я нужна. Нужна определенно чаще, чем один раз в месяц.

Так что – здравствуй, la Isla Bonita! Я уже лечу. И может быть, даже сквозь страницы книг, французских и английских текстов и таблиц с грамматикой, часы тренировок и предстартовых волнений, тревоги за детей и работу и просто необходимостью наладить свой быт в непривычном месте я все же смогу – через пелену твоих ливней – увидеть и полюбить тебя!

Символ острова – черное солнце с красными лучами. Да, так и есть. Хотя на первый взгляд человека, поселяющегося на побережье, климат кажется очень мягким. Пока ночью, первой же ночью не проснешься от солнечных ожогов, к которым я вообще-то не склонна.

Первые пару дней непонятно, какой здесь климат. Ветер с моря холодный, острый. И такое же острое, обжигающее замаскированное им солнце. Но тело острова – не его побережье. А разбросанные по нему кратеры вулканов с лавовыми и совершенно безжизненными полями между ними. Сначала попадаешь под очарование неземной картинки – бархатных гор правильной формы, переливающихся вдали красно-зеленым на угольно-сером. Но, подъезжая ближе, видишь. Это не бархат. Это лава. Каменистая, покрывающая все ровным слоем. Она бликует красным и зеленым. Но это не воспринимаешь как что-то настоящее. Только как декорации, которые вот сейчас сдвинут-унесут, а там, за ними, что-то есть. Какая-то жизнь. Но нет. Только свистящий ветер и черное с красными лучами солнце, и бликующая лава, и уводящая вдаль дорога… И никого.

Про людей и их дома. Все, что люди здесь строят, – это одно- или двухэтажные ярко-белые коробки. Коробки разбросаны по острову очень редкими небольшими кучками. Можно ехать километр за километром и не встретить никого и ничего, кроме полей лавы и кратеров. И вот еще. Про побережье понятно – там строят. Там жизнь. Там туристы, в конце концов. А на острове совсем нет ничего европейского: например, какого-нибудь за́мка на горе. Жизнь – это вода. Им не до замков и не до гор. И все дома одинаковые. Просто белые коробочки. Мне стало интересно: ведь люди во что-то склонны верить. А это предполагает наличие каких-то отличающихся строений. Но их я не нашла. Один из таксистов, который вез меня с великом с одного конца острова на другой после тренировки, оказался мусульманином. Я поняла это по типичной заунывной музыке с пропеваемыми сонорными согласными, которой он угощал меня всю дорогу. Я даже в какой-то момент потерялась. За окном – пустыня, верблюды и музыка вот эта… Просто Египет. Но нет. Он другой. Совсем другой!

Про животных. Из всех встретившихся мне животных преобладали кошки и верблюды. Наличие кошек при отсутствии культовых строений наводило на мысль, что именно с ними здесь связаны какие-то верования и ритуалы. При полной безжизненности острова, не говоря уже про отсутствие коров, овец и даже баранов, которые точно не пасутся на лаве, нет даже кур. Но кошек много. И почти везде вдоль дороги в городках натыкаешься на какие-то мисочки с едой для них. Верблюды – часть заработка. Их караваны с туристами и сопровождающими видишь в лавовых полях и предгорьях.

Про растения. В городках, конечно, что-то посадили. Немного. Какие-то декоративные кусты. Вдоль дорог есть небольшие, совершенно высохшие и злые колючие кустарники. В них, кстати, кто-то шуршит. Наверное, живущие в кратерах саламандры. И тут я представила, как всегда, когда приезжаю в любое новое и необычное место, что бы я тут делала. Если бы так распорядилась жизнь, и мне бы пришлось остаться здесь навсегда. Да, я бы занялась земледелием. Я бы удобряла почву, растила бы какие-то совсем простые растения. Поливала, закрывала бы их от жгущего солнца и свистящего ветра. И вырастила бы здесь сад. (Ну-ну, специалист по выращиванию садов в пустыне!)

Про дороги. Перед тренировками я всегда очень тщательно изучаю карту. Тем более что здесь соревнования и хочется откатать трассу. Я много раз прокладываю маршрут на карте и заучиваю все повороты, волнуясь, что пропущу нужный. Волнуюсь, что дороги, которые я люблю заочно сразу и все, закрутят-уведут меня не туда. И еще, конечно, надеюсь на волшебные стрелочки IM… Потом я смеялась сама над собой всю тренировку. В пустыне одна дорога. Одна. Она идет, не сильно меняя направление, огибая вулканы, немного прибавляя или убавляя градус наклона. И она реально одна. И свернуть с нее невозможно. И заблудиться невозможно. И не нужны никакие стрелочки. И никакие карты. И этот лунный пейзаж, раскрашенный углем и охрой, и ветер, и палящее солнце, и волны у моря, и дорога составляют такой понятный полюс всех стремлений человека. Человека, очень уставшего от сложностей жизни. От новых вещей и гаджетов, от изысканных блюд и экзотических растений, от одуряющего количества правил, возникающих в десятки раз быстрее обеспечиваемых ими возможностей.

Этот остров – воплощение нашего стремления. К простоте. К безыскусности. К нескольким цветам. К нескольким правильным вещам. К нескольким главным вопросам. И, может быть, всего к одному правильному ответу.

У отца была чудесная привычка делать слайды. Дома на верхних полках стояли пластиковые коробочки. А в них, в рамочках – картинки. И если доставать и смотреть их одну за другой, то эти стоп-кадры начинали складываться в какой-то рассказ. Со своим «Однажды в такие-то времена…» и со своими «Жили-были…». Как отдельные яркие стеклышки калейдоскопа они вдруг складывались в узор, понятный только тебе.