«Кто в доме лубяном? Насельник, отвори…» Кто в доме лубяном? Насельник, отвори — поговори, согрей продрогшего на стуже. Послушай, если ты тот, кто сидит внутри, то почему коришь стоящего снаружи? Чего тебе ещё?.. – за тридевять ходить, носить тебе рожна и быть во всём повинным? Да как тебя ни тешь, ничем не угодить — ни птичьим молоком, ни рисом муравьиным. Молчи себе, а нет – с любовью обличай, по мелочи пеняй, оправдывая случай. Не нарочито – нет, – как будто невзначай. А лучше ничего не говори, не мучай. 2017 «…И найденное – не было искомым…» …И найденное – не было искомым. Никто из сыновей не утаит то яблоко, что встало в горле комом — Адамово – так в горле и стоит. А у меня – оскомина и сладость, предательство Адамово, враньё и Евы – не бессилие, но слабость — влеченье, наказание её. В каких бы ты садах ни шёл тропою, к каким бы ни притронулся плодам, любой из них, надкушенный тобою, тебе напомнит яблоко, Адам. 2003–2017 «Забери, забери, забери…» Забери, забери, забери это всё, что скребётся внутри, всё, что щерится в прорезь зрачка — человечка меня, червячка. Ничего не оставь, ничего — моего. Говоришь: дурачок, червячок, человечек, пескарик, сверчок, будь покоен, стручок, будь здоров — Я даю тебе пищу и кров. Ты во Мне, Я в тебе – не дури, забери Меня ты, забери. Эту боль, этот свет изнутри — всё бери! 2017 «Родной канзас от щебета оглох…» Родной канзас от щебета оглох, летает пух, цветёт чертополох и наступает время ураганов. Упругий воздух, скрученный трубой, качает мой вагончик голубой — плацкарта, дребезжание стаканов. Вокзал канзасский канул без следа — летят года, вагоны, города. То крышу рвёт, то Тошку укачало… Я обживаю перелётный быт. Мне всё равно, куда вагон летит — в конце всё начинается сначала. 2017 «Хорошо бы жить, ничего не зная…» Хорошо бы жить, ничего не зная — вот тебе коврижка-ватрушка-сайка. Если мир – тарелочка расписная, то и жизнь – что яблочко-покатайка. Жаль, не наливное, а так – китайка. Да тебе неймётся – всё ищешь смысла. Куды котишься, ладная, молодая? — переставляя то падежи, то числа, на кофейной гуще впотьмах гадая. Вечный голод яблоком заедая. Видно, не по разуму эта ревность. Никни, долгий волос в косу свивая. Засыпай, отравленная царевна, — матери оскомина вековая. 2017 «Ой, дела мои, дела…» (русская народная песня) Ой, дела мои, дела — я сегодня весела — я ходила-хороводила, приплясывала. А я бёдрами покачивала, чеботами приколачивала. А я квёлых-невесёлых озадачивала. Меня милый целовал, миловал и предавал, возвращался, обещался, зазывал на сеновал. А я вдовая, я бедовая. Моя доля – бабья воля бестолковая. Я сегодня весела — я взяла да и пошла — целовала-миловала, приголубливала. А права я – не права, — мне что слава, что молва, мне что воля – что неволя, а слова его – слова. Ой, дела мои, дела — я сегодня весела — всё ходила-хороводила, приплясывала. 2017 «Поговори со мной, стоящий за спиною…» Поговори со мной, стоящий за спиною, не поминая зла, утешь меня, утешь на этом языке, где самое родное — страдательный залог, винительный падеж. Услышь меня, пока шепчу из-за плеча я, покуда сторожу и времени сполна. Я слышу голоса, но слов не различаю, уже не вижу лиц, но помню имена. Я с ними говорю, стоявшими заслоном. Их, прозвучавших здесь, там – эхо повторит. И ты пойдёшь за мной, как я иду за Словом, и тот, кто за тобой, – пусть с нами говорит. 2017 «В терпении жизни подённой…» В терпении жизни подённой, гонима на той, что стою, в зимовье её на Студёной с тоскою по небытию: сама себе – дальние страны, где странноприимны кресты. В сквозные оконные раны остуда влагает персты. И пробует: правда ли это — живое тепло каково? И не получает ответа. А, может, не верит в него. 2017 * * * «Небо сине, солнце жёлто, зелена под ним трава…» 1 |
