Джон откланялся и я тут же внутренне похолодела, оставшись снова одна. Шум мешал, путал мысли и только чувство непонятной тревоги сверлило душу.

Огромный зал был заполнен адептами, которые ждали начала. Высокий потолок был украшен разноцветным витражом, образовывая рисунки. Темный цвет преобладал в оформлении и только пара крупных люстр, горевшие в несколько уровень, разгоняли мрак. Но мне оказалось по душе.

С глухим стуком дверь за мной закрылась, что меня немного испугало. Обернувшись, я уставилась на надписи, выведенные на самой древесине глубокими вырезами.

"Не будет ни пламя, ни столба огня

Внутри круга будет только война

Росчерк меча, любви и каплей себя

Примет последний ребенок огня

И вернется все на круги своя "

Знакомая надпись однако. И где-то это я ее читала. Я никак не могла поймать мысль…

Сердце то трепетало от необычного готического замка, то замирало от непонятного чувства слежения. Будто кто-то наблюдал за каждым моим вздохом, взглядом и движением. Мне захотелось обернуться, но сдержалась и напомнила себе, что меня здесь поджидают вовсе другие проблемы, но точно не Джон Дарм. Дознавателю неоткуда было знать куда я направилась.

Мне надо занять место у первого ряда? Значит идем туда. Но как пройти через эту толпу? К, счастью, меня избавили от этой проблемы.

— Добро пожаловать, адепты, — вещал голос нашего ректора, появившегося очень неожиданно. Для меня. Он подошел на перилы второго этажа и облокотился на них. Темный шатен, с пронзительными светло-карими глазами и обворожительной улыбкой. Он был в мантии, что впрочем не скрывала его подтянутую фигуру и закатанные рукава белой рубашки. Ну да, именно так я представляла серьезного ректора, темного мага, уполномоченного защищать этот мир и учить юных студентов.

— Хочу с вами поделиться, что все прибывшие чувствуют себя отлично. Между светлой и темной стороной конфликтов не произошло. При переходе никто не пострадал. Вся информация хорошо скрыта, а если и произошли утечки на этих каникулах, уверяю вас, что все улажено…

— …конечно, улажено. Ты представляешь, мой пьяный друг в компании всего лишь намекнул на существование школы, так следующую неделю вся эта компания провела в больнице с кратковременной амнезией, — шепотом поделился историей парень другу, стоящий впереди меня.

— Ваш пьяный друг легко отделался, адепт. Минус десять баллов за болтливость, — ректор не преминул прервать свою речь для порицания. И как только смог услышать, находясь очень и очень далеко?

— Позволите продолжить? Итак, поздравляю бывших первокурсников, которые перешли на второй курс. Тем адептам, которые имеют хвосты, дан месяц. Иначе полное опустошение в уплату времени, затраченного на вас и вон из школы с, так сказать, амнезией. Далее…

Ректор перечислял имена должников, а меня все не покидало ощущение мишени. Так и хотелось прикрыть лицо рукой или пройтись по волосам. Рука дрожала, и чувствовала, что вскоре не смогу ее контролировать.

А еще я опоздала и встала позади всех и даже не смела думать, чтобы тревожить внимательных студентов.

Мой взгляд метался, ища способ. Но даже у стен не было прохода. От досады я чувствовала себя прескверно.

И все же, где я познакомилась с этими строками? Не покидали меня беспокойные мысли… Казалось они важнее сейчас любых моих проблем. Где же? Где же?

— Это все. Теперь, что касается первокурсников. Хочу поделиться с вами хорошими новостями, — после паузы ректор сверкнул глазами и недобро улыбнулся. — Ну, впрочем это кому как. Первокурсники, поднимайтесь и встаньте по одному на каждой ступени.

С первого этажа лестница поднималась полумесяцем на обе стороны.

Зал заголосил так, что уши заложило. Они свистели, улюлюкали и аплодировали. На второй этаж вели ступени с обеих сторон холла и вот голова первого адепта в официальной форме показалась у левой стены. Знакомая голова, кстати, моего соседа. За ним поднимались и другие с гордо поднятой головой.

Черт, как же быть мне? Я топталась на месте, как загнанный зверь и чуть не обрела привычку грызть ногти.

— А хорошая новость в том, что в данном отборе, впервые за много лет, появились девушки, — и в такт его словам на ступень поднялась красивая изящная блондинка с точеной фигурой и аристократичными чертами лица. Зал притих и я вместе с ними в ожидании продолжения.

— А хорошая новость в том, лично для меня, — ректор продолжал скалиться. — Что в стенах данной школы действует устав, при котором сексуальные домогательства запрещены и строго караются, если только это не обоюдное желание с целью создания семьи. Но зная вашу истинную воспитанность по отношению к леди, я больше волнуюсь за вашу ориентацию, парни. Еще жестче караются отношения студентов и преподавателей. Это я сообщаю новичкам и просто напоминаю старичкам.

Прошла минута, как тишину разрезал вопрос.

— Магистр Фрай, я ослышался или вы ошиблись в количестве? — появились первые смешки от разных углов холла.

— Тихо… — прорычал ректор. — За юмор добавлю вам двадцать баллов.

— Круто…

— … за неверный выбор адресата вы лишаетесь их. А уборка в ангаре всего неделю вам в подарок.

— Вот ты попал… — засмеялись уже над парнем, которого наказали, как я поняла.

— Чтоб меня. Сейчас же приказываю занять свое место адептка Лина Тревальди. — и тут же он нашел меня глазами в толпе, прищурился и недобро сверкнул глазами. — Что вы себе позволяете?

Не успела я как следует испугаться за собственную тень, как толпа проследила за взглядом ректора и спустя секунду передо мной расступились, образовывая путь под плаху. О, Богиня, помоги. Обещаю больше не сквернословить.

Не знаю, услышал ли кто меня, а вот смотрели точно все. Шла я в торопях и смотря себе под ноги, но кожей я ощущала колючесть и холод их взглядов. А еще нутром я чувствовала изменившуюся атмосферу в холле. Волны энергии, живительной, такой разной, доносились издалека, касаясь моих плеч лишь слегка. Я чувствовала себя ракушкой на песке, которую ласкают теплые волны моря. Светлые, темные. Они трогали меня, ластились, но боялись. Они хотели ко мне, но их что-то сдерживало.

— Нет, нет, милая. Поднимайтесь выше. Сюда, ко мне… — мягко произнес магистр, но это лишь обманчивое спокойствие. Это можно было бы сравнить с прыжком хищника. — Внимание, адепты. Вот вторая по счету первокурсница. Перечислим ее успехи за первый день? Ох, как же я эту люблю… Она опоздала, ослышалась приказа встать куда следует, замешкалась, заставила меня терпеть ваше неуместное веселье, наказать адепта, впрочем это мне только в радость, но вовсе не моя прихоть, еще добавила к себе очень много внимания. Я прошу у вас совета, что будем делать?

Грациозным шагом он встал позади меня, обхватив за плечи. Премерзкое чувство если честно. Будто накинули удавку.

Студенты очнулись от такой откровенной дерзости в виде меня и щедрые предложения, одна изощреннее другого, бурно посыпались на радость ректору.

Я должна была переживать за свою участь, только я не могла никак избавиться от чувства преследования. Даже в лапах самого сильного мага. Широкая спина ректора не могла меня защитить… Почему я это знала лучше, чем собственное имя?

Или кто-то пристально на меня смотрел, от чего у меня все дрожало внутри, или у меня мания величия. Так как второму неоткуда было взяться, я решила все таки осмотреться…

Ох, Богиня, даруй мне слепоту, возьми способность обратно, пусть только мое сердце останется не месте, пусть не выпрыгнет.

Я нашла своего преследователя.

… и напоролась на откровенный взгляд черной бездны.

Та самая бездна моей первой любви.

Что бывает, когда человек в пустыне, окончательно потерявший надежду на глоток воды, находит флягу с живительной водой? Он думает, что ему все мерещится и что не бывает столь неожиданного счастья. Затем он подходит ближе проверить и захлебывается от неверия.