— Извини. Что-то случилось?

— «Извини»? Это все, что ты хочешь сказать? — Баин фыркнул. — Но да, случилось. Эльфы пришли.

— Эльфы?

Баин кивнул и вышел из дома, направляясь вглубь города, понимая, что не оставляет иного выбора подруге, кроме как следовать за ним. Вздохнув, Ада вылезла из своего убежища, разминать на ходу затекшие конечности. Уже вечерело. Интересно, сколько она там просидела?

— Ты пропустила обед. Эльфы принесли с собой еду. Держи.

Все еще показывая всем своим видом недовольство поступком подруги, мальчик протянул гимнастке платок, в который что-то было завернуто.

— Спасибо, — растроганно прошептала Ада, принимая сверток. Внутри оказался свежий черный хлеб, кусок сыра и яблоко. Не самый сытный обед, но после целого дня голода было самое то. — Теперь осталось получить деньги от гномов?

Баин хмыкнул.

— Как будто сама не знаешь, что они так просто не отдадут.

— Знаешь… Из-за того, что я участвовала в походе, одна четырнадцатая часть сокровищ моя. Как плата. Пусть и тролльих, а не гномьих, но не суть. Деньги есть деньги. Мне они не нужны, и я могу попробовать потребовать плату, чтобы отдать их… — он смутилась. — Думаю, если не Торин, но другие члены похода точно будет за такой исход.

Ее друг лишь неопределенно пожал плечами. Решив, что от Баина ничего не добиться, Ада с наслаждением впилась зубами в хлеб.

Еда кончилась слишком быстро, а облегчения не принесла. Голод все еще оставался, а хлеб с яблоком тяжело упали в желудок, создавая ощущение, которое Ада могла описать так: как будто камней наелась. От этого стало мутить.

Закусив губу, девочка старалась не выдавать своего состояния. Видимо, частые голодания и недоедания сделали свое дело, и еда не принималась ее телом. «Плохо дело. Очень плохо. Еще не хватало умереть от голода или несварения желудка», — мрачно размышляла Ада.

Они уже шли в той части города, где временно поселились люди. То там, то тут слышалась человеческая речь, смешиваясь с эльфийским наречием. Лесной народ ходил по улицам небольшими патрулями, сверкая серебряными латами в лучах заходящего солнца.

Ада смутно чувствовала подвох во всем происходящем. «Если пришли эльфы, то должен был придти тот… который сумасшедший? — с ужасом подумала она. — Ну тогда точно беды не миновать. И… что ему вообще нужно от меня и этого народа? Почему он помогает бедствующим?»

— Вот вы где! — Бард, стоявший с одним из эльфов у огромного шатра, раскинувшегося на одной из площадей, подошел к сыну и его подруге. — Ада, ты пойдешь со мной на переговоры. Ты лучше знаешь повадки своего друга, предводителя или кто он для тебя, поможешь мне на него надавить.

— Вы думаете, я смогу чем-то помочь? Гномы упрямы.

Гимнастке совершенно не нравилась эта идея переговоров с ее участием. Торин может и вовсе счесть ее предателем и не будет слушать никаких объяснений: ее не было уже давно с ними, он может подумать, что это она способствовала их поимке эльфами. А тогда это означало бы войну. Нет, ей нельзя идти на переговоры.

— Эльфы не только упрямы, но и горды. Думаю, Дубощит не сможет простить твое долгое отсутствие, — раздался знакомый голос у девочки за спиной. — Но и мой народ не менее горд. И особенно мы не любим посягательства на короля.

Бард нахмурился и переглянулся с Баином.

— О чем ты, Трандуил?

— Ни о чем. Просто к слову, — быстро ответила за него Ада, а Король лишь надменно промолчал. Девочка посмотрела прямо на лучника. — И, думаю, тут я вынуждена согласиться. В ваших руках я далеко не козырь, а, скорее, наоборот. Торину лучше не знать обо мне. Он может решить, что это я привела вас всех сюда.

— Тем не менее, присутствовать на них ты должна. Мы можем переодеть тебя или спрятать среди отряда, который пойдет со мной.

В этот момент Ада испытала невероятное желание побиться головой об стену. И что этот Бард к ней прицепился? Это раздражало. Как будто он не мог решить свои проблемы сам.

— Думаю, до заката у нас еще много времени. Дай девчонке подумать, Лучник, — надменно проговорил своим бархатным голосом Трандуил, смеряя взглядом своего обеседника. — Или ты уже вошёл в роль предводителя и стал склонен к приказам?

Бард ничего не ответил, а лишь неопределенно махнул рукой и ушел, оставляя за Адой право выбора. Девочка удивленно посмотрела на Трандуила, который в прямом смысле этого слова защитил ее перед мужчиной. Он поднял бровь в ответ на ее взгляд.

— И не думай, что я сделал это для тебя, Та-Что-Похожа-На-Элениэль.

— Даже и не собиралась, — фыркнула гимнастка. — Куда там таким, как тебе, вступаться за дев, попавших в беду.

Ада театрально развернулась на каблуках и хотела было пойти за Баином, который удалился вместе с отцом, но эльф схватил ее за руку и развернул к себе лицом.

— Не смей так разговаривать со мной! Я король!

— Будь ты королем, ты бы себя вел бы повежливее, а так я могу тебя принять лишь за ряженого свинопаса, — прошипела Ада. Ее руку словно сжало в тисках, и она попыталась оттолкнуть Трандуила, но тот лишь сильнее сжал свои пальцы.

— Да как ты смеешь мне дерзить…

— А как ты смеешь прикасаться к той, что, возможно, может снять с тебя проклятие?

Это был чистой воды блеф, но он удался. Удивление эльфа дало ей нужные секунды, чтобы, когда пальцы немного разжались, одним резким толчком в торс оттолкнуть его от себя и высвободить покрасневшую руку из хватки. Показав ему язык, Ада побежала прочь.

Трандуил ошарашенно смотрел ей вслед, чувствуя, что не может ошибаться. Это была она. Но как, если она умерла? И почему она его не помнит?

— Такая юная… как будто я снова только лишь знакомлюсь с ней… Почему я снова вижу ее такой, как в первый день нашей встречи? И снять проклятие, говоришь?

Эльфийский король глазами проводил гимнастку до тех пор, пока она совсем не скрылась из виду, а затем вернулся в свой шатер, погруженный в думы.

Сердце Ады, судя по ощущениям, билось где-то в горле, стуча так, что закладывало уши. Она сама себе поражалась, ведь этот эльф едва не казнил отряд Торина, а она вот так спокойно дерзила ему и уже в который раз ударила.

Рука болела в том месте, где ее схватили. Внимательно осмотрев запястье, девочка смогла различить уже начинающие появляться синяки.

— И это вот с ним мне снились те нежные сны? Никогда в жизни не поверю, — пробормотала Ада себе под нос.

«Или воспоминания?» — спросил ехидный голос в голове, который девочка постаралась отогнать. Она не могла быть Королевой леса в прошлом. Она же Ада, гимнастка из цирка. Как вообще могло произойти так, что Королева была похожа на нее? Или Ада на Королеву?

От мыслей болела голова. А еще Бард с переговорами как некстати вспомнился. И Баин обиделся. И еще гномы могли счесть ее предательницей, если только Кили не умолчал об их встрече. Кажется, пришла расплата за везение с самого начала пребывания здесь. Средиземье наконец-то показало свое истинное лицо, которое скрывалось за маской доброты: безразличие и жестокость. Худшее, что могло вообще быть. Даже ее родной мир с вечной бедностью и болезнями был гостеприимнее, чем этот.

— В любом случае нужно бороться. После всего сделанного и опускать руки? Ведь ты не в цирке, ты не связана по рукам и ногам, так что мешает тебе действовать? Отсутствие плана? Да когда он вообще у тебя был?

Решив таким образом, девочка направилась прямиком к Барду, заявляя, что согласна идти с ним на переговоры. «И будь, что будет. В любом случае, Торин меня недолюбливал, так пусть теперь он поймет, что был прав», — с каким-то даже злорадством подумала Ада, присаживаясь рядом с лучником, чтобы услышать план переговоров.

***

До переговоров оставалось чуть меньше часа. Все выжившее население Озерного города пребывало в возбуждении, ожидая результатов. Эльфам приходилось даже не давать людям выходить за пределы Дейла, чтобы они не вздумали мешать Барду и Аде.

Сама девочка сидела в выделенном ей и еще нескольким женщинам доме, еще раз обдумывая, что ей предстоит сделать в ближайшее время. Однако мысли все равно витали вокруг того происшествия. «Ты не можешь быть ей!» — все звучало в голове, а перед глазами все еще стояло искаженное гневом лицо Трандуила.