— Кили… — тихо начала она. — Передай… передай Бильбо, что я буду скучать. По всем вам.
— Что? О чем ты говоришь?
Девочка порывисто обняла гнома, оказавшись крепко прижатой к нему.
— Ясно. Твое место тут, да? Что ж… Я чувствую, еще свидимся.
— Сердишься? — тихо спросила Ада, закрывая глаза.
— Сержусь. Но понимаю, что держать тебя смысла нет. Ты же Взломщик, взломаешь все замки.
Девочка улыбнулась и посмотрела на Кили, который немного криво улыбался. У нее щипало глаза, но она нашла в себе силы улыбнуться, хотя вышло не ровнее, чем у ее друга.
— Скорее всего мы сейчас отправимся в Дейл. Стены еще стоят. Так что… Думаю, вы еще увидитесь, — подал голос Баин.
Кивнув, Ада отпустила гнома, помахала рукой Бифору и Дори, стоящим неподалеку и направилась вслед за сыном Освободителя. Люди уже столпились вокруг Барда, крича и ликуя. Кто-то потребовал провозгласить его новым бургомистром, и народ шумно подхватил это.
Баин кое-как пробрался к отцу, который уже раздавал приказания, отказавшись от титула.
— Я не бургомистр и не король. Но я согласен возглавить это народ, пока мы не найдем себе пристанище. Скоро зима, холода уже близко. Недалеко от Одинокой горы есть некогда построенный город Дейл. Направимся туда, потребуем от гномов своей доли. Все, кто может идти, помогайте раненым, похороните убитых. И отправляемся.
Жители Эсгарота были согласны со словами лучника. Мужчины ушли копать могилы немногим убитым, которых удалось достать из обломков, женщины ушли перевязывать раненных. Даже дети нашли себе занятие: они упаковывали продовольствие и спасенные вещи в мешки, чтобы их было удобнее тащить.
Общее горе удивительно сплотило этих людей. Никто не ныл, не хныкал, понимая, что сейчас все в одинаковом положении. Сейчас все люди остались без жилья, а некоторые и без любимых и дорогих людей.
— А ты почему не ушла? — спросил Аду Бард, и та потупилась. Она понимала, что сейчас лишь лишний рот, но уйти не могла.
— Она ранена, отец! Да и уверен, она поможет нам.
Лучник ничего не ответил, уходя помогать жителям. Баин вздохнул и потащил Аду за собой укладывать вещи. Там уже были Сигрид и Тильда, которые были рады увидеть брата и, на удивление, его подругу живыми.
От сестер они узнали, что Тауриэль также покинула город вслед за ненадолго пришедшим Леголасом. Люди остались один на один со своей бедой, и им некуда было идти, кроме как к королю под горой.
В мокрой одежде и с раненой ногой Ада шла очень медленно, и наверняка на нее бы давно накричал Торин, если бы она была бы все еще членом отряда Дубощита, но отряд распался. А старики и дети шли еще медленнее, некоторых раненных и вовсе приходилось тащить на себе.
— Сбылось то пророчество, — вздохнула Сигрид.
— Пророчество?
Ада с интересом посмотрела на нее.
— А, да. Ты же не местная.
Девушка прочистила горло и продекламировала:
Король всех гор окрестных,
Пещер, ручьев и скал,
Вернулся наконец-то
И править нами стал.
И радость под горою:
«Вернулся наш король!»
Сменяется тоскою —
Кругом пожар и боль…
Ада выдохнула. Кто бы не сочинил эти строчки, шарлатан или действительно предсказатель, он был прав. Она знала, что в городе все были рады возвращению Торина, что он обещал поделиться золотом, но что-то ей говорило, что этого не случится.
— Что ж… Я правда вам сочувствую.
Гимнастка не могла найти, что сказать еще больше. В такие моменты Яков обнимал ее и говорил, что все наладится, обойдется, но что он бы сказал людям, которые потеряли все?
Сигрид слабо улыбнулась и заправила волосы за ухо.
— А ты сама-то откуда?
— Я? — переспросила удивленная Ада. — Я… Ну… У меня нет дома. Брожу по свету в надежде, что где-нибудь найду свое место.
— А твои родители? У тебя же должно было быть место, где ты родилась, где остались твои родные? — спросила Тильда, беря ее за руку и заглядывая в лицо. Ада грустно улыбнулась.
— Я почти их не помню. Они умерли, когда я была маленькая. И я всегда в пути, сколько себя помню.
Тильда сильнее сжала ее руку, а Сигрид сочувственно положила руку ей на плечо.
— Ну, зато теперь ты с нами. Не жалеешь, что оставила друзей?
— Думаю, сейчас я была бы там только лишняя.
Больше ее ни о чем не спрашивали. И Ада была рада провести остаток пути в молчании, слушая тихие охи и стоны людей, идущих рядом.
========== Глава 29 ==========
Город оказался ближе, чем Ада думала. И намного целее. Каменные здания пережили встречу с драконом намного лучше, чем деревянный Эсгарот.
Перед глазами все еще стоял его образ, охваченный пламенем. Ада чувствовала странное равнодушие после всего пережитого, словно ей было все равно. Она с легкостью отпустила Кили и остальных членов похода, ей было все равно, что сейчас, возможно, они все обречены. Но ей было на все плевать. Перед глазами все еще стоял огонь.
Закусив губу, девочка покачала головой, закрывая глаза. Она все еще помнила тот сон, в котором эльфийка в белом сказала ей не идти в Гору. Кажется, когда-то давно она видела ее и даже знала, голос был слишком знаком. Кажется, она уже помогла ей, но когда? В любом случае, Ада не видела смысла противиться ей. Слишком знакомым было ее лицо, ее голос, словно она увидела давнюю подругу. Это чувство было ей знакомо: ей уже снились эльфы, указывающие правильный путь. Но почему же сейчас было так грустно?
Особенно было трудно осознавать, что она хотела бы все рассказать Кили, объяснить причину подробнее, попросить и его остаться с ней, предостеречь друга, однако та эльфийка сказала обо всем молчать. Да даже если бы она не сказала бы об этом, гимнастка вряд ли бы уже смогла рассказать что-то. Необходимость молчать о своем прошлом, умалчивать о видениях и догадках сделали Аду скрытной. В последнее время ей даже было трудно говорить кому-то о своем настоящем состоянии, когда устала или голодна. Проще было улыбнуться и сделать вид, словно ничего и не было.
Может это тоже часть взросления? Раз так, то Ада совершенно не хотела становиться взрослой. Но, с другой стороны, не все взрослые настолько скрытные. Или некоторые научились носить маску дружелюбия так, что она неотличима от настоящей? Нет, Ада не могла поверить, что Бильбо или Яков обманывали ее.
Девочка обняла себя ладонями, сильнее сжавшись в комок. Сейчас она сидела в одном из домов на окраине Дейла, воспользовавшись тем, что это здание было одно из наиболее разрушенных, и его никто не выбрал своим пристанищем. Жить здесь и правда было невозможно: крыша почти напрочь отсутствовала, кроме очень маленького кусочка. Но тот и ребенка от дождя не спасет. Некоторые стены были наполовину обвалены, другие грозили вот-вот сломаться. Здание вообще не выглядело крепко. Да, жить здесь было определенно нельзя. Зато подумать можно было о многом.
Вчера ей исполнилось четырнадцать. Прошло чуть меньше года, но Ада могла с уверенностью сказать, что она прожила гораздо больше. Может быть, она утрировала в силу своего возраста, а может быть, общение с гномами дало свои плоды. А может просто слишком много произошло за последнее время, и это нужно еще долго осмысливать.
В любом случае, вчера Ада стала старше. Раньше, когда-то, когда она была совсем маленькая, родители пекли для нее пирог с яблоками и медом, откладывая на него деньги почти целый месяц. Потом, когда их не стало, Яков старался удивить ее какой-нибудь книжкой с яркими картинками. Но сейчас гимнастка понимала, что хотела лишь одного: чтобы этот поход окончился для всех миром.
— Наконец-то я нашел тебя!
От неожиданности девочка вздрогнула и посмотрела на Баина, который нависал над ней, стоя в дверном проеме. Мальчик хмурился и был изрядно измазан пылью, которая была в изобилии вокруг.
— Я уже все дома облазил, пока тебя искал. И какого балрога ты тут делаешь?
Ада медленно встала и слабо улыбнулась ему. Уточнять значение незнакомого слова она не стала и так понимая, что это ругательство, но взъерошенный и злой вид ее друга напомнил ей о воробьях, которые часто около фургонов спорили из-за кусочка хлеба, который она им кидала ради забавы.
