Бьякуя тряхнул головой, надеясь таким образом утрясти новую информацию. Не помогло. Тогда он придвинулся к жене, легонько сжал ее пальцы – и почувствовал, как они дрожат.

- Откуда ты знала? – осипшим голосом спросил девушку.

Она долго не отвечала, он видел, как госпожа жена кусала губы и часто моргала, и ситуация ему все меньше нравилась. А потом девушка подняла на молодого дайме усталые, больные глаза и с тоской в голосе призналась:

- Бьякуя, я ведь не Анеко. Я погибла через почти шестьдесят лет в Генсее, пытась добраться до дома из суда, где развелась с мужем, и пришла в себя на нашей с тобой свадьбе. Вот только что меня переехал КаМаз – и вот я сижу рядом с тобой в жутко неудобных одежках и ничего не понимаю. Это тело не мое, и я не знаю, каким образом заняла его. Я самозванка, понимаешь?

По мере того, как Анеко говорила, у главы Великого Дома совсем неаристократично отвисала челюсть и лезли на лоб глаза. Какой-то отстраненной частью сознания Бьякуя подумал, что идея уйти подальше от дома была хорошей, потому что видеть князя с таким выражением на лице не должен никто.

Анеко же решила не скрывать больше правды. Будь что будет, но муж имеет право знать. Девушка все рассказывала, рассказывала удивительную, невероятную, неправдоподобную историю – и реакция Бьякуи не внушала ей оптимизма. Вот сейчас пройдет превый шок… и что тогда? Что он сделает? Анеко было страшно, но и замолчать она уже не могла. Раз начала, надо закончить. Да и мысль о том, что она занимает чужое место, перестанет быть такой тяжелой ношей. По крайней мере, определится ее будущее.

Когда Анеко замолчала, Бьякуя несколько минут сидел неподвижно, глядя на жену малость расфокусированным взглядом. Потом прикрыл глаза, покрутил головой, словно разгоняя пелену. И задал не самый острый, но все же важный вопрос:

- Хочешь сказать, что мы все – плод чьей-то фантазии? Герои придуманной истории?

- Не думаю. Мне самой непонятно, как это возможно, но все-таки я не думаю, что мы только персонажи. Я, честно говоря, довольно долго думала, что брежу. Лежу в коме и вижу галлюцинации. Но видения не бывают такими длительными, такими последовательными. Такими реальными. Я не могу тебе этого объяснить. Надеюсь, когда-нибудь ты разберешься.

Бьякуя поднялся, прошелся туда-сюда, пару раз саданул кулаком по дереву.

- Почему раньше не сказала? – почти зло спросил девушку. Она горько рассмеялась.

- Как ты себе это представляешь? «Господин муж, я считаю тебя глюком»?

- Что-то подобное ты мне заявляла, – припомнил Бьякуя.

- Да. Только потом, когда поверила, что моя новая жизнь вполне реальна, тоже не знала, под каким соусом можно преподносить такие новости. Вот как бы ты отреагировал? Только объективно – как?

Молодой человек пожал плечами, отвернулся.

- Отвел бы тебя к Унохане.

- Угу, – согласилась Анеко. – А она, как капитан Готей-13, отрапортовала бы Командору. Следующим этапом был бы допрос во втором отряде, а потом… тебе виднее. Как ты думаешь, меня сразу бы упекли в Улей или сначала отдали бы Маюри на опыты?

Бьякуя резко развернулся, возмущенно сверкнул глазами. Анеко кривовато усмехнулась и снова опустила голову.

- Я самозванка, Бьякуя. Я не знаю, что произошло с Торами Анеко. Я не знаю, как оказалась в ее теле, на ее месте. Я не смогла бы ответить на эти вопросы ни Командору, ни Сой Фонг, ни Куроцучи. Их интереса я бы не пережила. Мне было страшно.

- Ты всерьез полагаешь, что я позволил бы кому-нибудь причинить вред княгине Кучики?!

Девушка снова засмеялась, горько и обреченно.

- Да никто бы тебя не спрашивал! И, уж конечно, Гинрей первый не позволил бы тебе сделать глупость и пойти против Готей-13. Начни ты выступать, и Командор написал бы докладную в Совет 46-ти, а их решения не оспариваются. И все. Побыла бы я Кучики Анеко пару дней – и баста.

Бьякуя сжал кулаки, все еще испытывая злость и обиду на жену, но вынужден был признать ее правоту. Он усилием воли справился с бушевавшими эмоциями, заставил себя если не успокоиться, то хотя бы не психовать. И, вернув над собой контроль, мысленно отвесил себе оплеуху. За собственными переживаниями он, как всегда, позабыл про свою удивительную супругу. Ей-то ничуть не легче. Даже напротив – куда как тяжелее. Сидит на траве, ковыряет веточкой землю. Голова опущена, плечи поникли. Словно ждет, что ее прямо сейчас потащат в застенки. Бьякуя бы обиделся, но чувство справедливости не позволило: сам тоже хорош! Разнервничался, забегал из стороны в сторону, обвинить ее в чем-то пытался. Чего она могла от него ждать?

Молодой человек снова опустился на траву рядом с Анеко, осторожно сжал ее плечи. Спросил мягко:

- А потом? Потом почему не сказала? Только не говори, что я не спрашивал.

Девушка подняла на него грустный и нежный взгляд, печально улыбнулась.

- Да все потому же, – ответила она. – Не знала, как. Ну и хотелось хоть немного побыть счастливой.

- Вот глупая, – Бьякуя тихо засмеялся, обнимая жену. – «Хоть немного»! – передразнил он. – С чего ты взяла, что твои страшные тайны что-то изменят? Ты моя жена, как бы ею ни оказалась. Ты моя семья. Ты сделала меня абсолютно счастливым, и не только потому, что приняла мои чувства к Хисане и придумала эту авантюру с гаремом. Мы с тобой, возможно, и пропустили стадию влюбленности, увлечения, и не ухаживал я за тобой, как надо… ладно, вообще никак не ухаживал. Просто мы с тобой все это убрали из уравнения и сразу перешли к результату. А в результате у нас крепкая, дружная семья и… я люблю тебя.

Анеко длинно выдохнула и положила голову мужу на плечо. Он обнял ее сильнее, прижал к себе, погладил по волосам, по спине. И почувствовал, как девушку отпускает напряжение, как расправились ее плечи, как дыхание стало ровнее и спокойнее. И сам вздохнул свободнее. Как оказалось – рано.

- Я все время боюсь, Бьякуя, – пожаловалась Анеко куда-то ему в солнечное сплетение. – Что произойдет что-нибудь плохое, и Торами Анеко вернется на свое место. И я потеряю тебя. Я тоже тебя люблю, ты самое дорогое, что есть в моей жизни. Я даже думать боюсь, как без тебя жить. Я очень хочу, чтобы ты был счастлив, поэтому и старалась, чтобы рядом с тобой были те, кто тебя любит. На случай, если я… исчезну.

Бьякуя слегка отстранился, сжал пальцами волосы на затылке Анеко и заставил ее немного отвести голову, чтобы смотреть прямо в глаза. Сурово и уверенно произнес:

- Если ты исчезнешь, значит, родишься в Генсее. Тогда я найду тебя, дождусь твоего совершеннолетия и собственными руками сверну тебе шею. И заберу обратно, домой. Поняла?

Девушка улыбнулась широко и радостно, словно не ей угрожали расправой.

- Обещаешь?

- Еще как обещаю! – Бьякуя отпустил волосы и погладил жену по щеке.

- Хорошо, – Анеко потерлась о руку мужа, прикрыв глаза. – Значит, за малыша можно не волноваться.

- За какого малыша? – нахмурился молодой дайме.

- За нашего, – юная княгиня слегка прищурилась, наблюдая за реакцией мужа. Тому потребовалось больше минуты, чтобы осознать, проникнуться и озвереть.

- То есть ты, будучи беременной, ввязалась в авантюру с квинси?!

- Я не полезла в мир теней, оцени мою осторожность!

- Ты собственными руками могла спровоцировать полномасштабное вторжение в Сейретей!

- Я не могла, – Анеко перехватила мужа за отвороты косодэ, слегка встряхнула, – не могла допустить, чтобы наш ребенок родился в мире, которому грозит уничтожение!

Бьякуя моргнул, удивленный логикой своей жены и смущенный силой убежденности в ее голосе. Он снова заставил себя успокоиться, перевел дыхание – и сам встряхнул Анеко.

- Я тебя выпорю, – пообещал он. – Вот родишь – и сразу получишь по полной.

Девушка скорчила недоверчивую рожицу, склонила голову на бок, вытянув губы трубочкой.

- Обещаешь? – подозрительно уточнила она.

- Обойдешься!

- Ну и ладно, – покладисто согласилась госпожа супруга, снова пристраивая голову на мужнино плечо.