Недовольно осмотрев девочку, старый Кучики проворчал, что неплохо бы ребенка помыть. Но возобновиться безобразию не дал – позвал служанок. Перед тем, как новообретенную сестру увели в онсэн, Анеко остановила ее и тихо попросила набраться терпения и дать Хисане время и возможность все объяснить. Рукия внимательно и серьезно посмотрела в глаза красивой девушки и кивнула.

А утром пришли вести из второго отряда. Бьякуя уже был на службе, Хисана не отходила ни на шаг от сестры, и Анеко пошла к Гинрею. Старик внимательно изучил донесение, дернул уголком рта и поздравил старшую невестку с новым положением сэссё при Роке.

- Я помогу, – проскрипел он. – Ты права, у Бьякуи и так довольно дел. А теперь расскажи-ка мне, что это за девчонка.

Еще никогда Анеко не выдерживала такой суровой и продолжительной битвы с дедом мужа. Кучики-старший шипел, грозился выгнать всех на улицу, обвинял в намеренном унижении славного рода Кучики и требовал не пятнать честь клана присутствием всяческих руконгайских оборванок.

Анеко щурила злые глаза, давила на чувство справедливости, на величие рода, проявляемое в великодушии, на семейный кодекс Сейретея и наотмашь била по эмоциям.

В разгар веселья явился Бьякуя. Позже выяснилось, что подслушавший «беседу» сестры и старика Рока послал капитану адскую бабочку, и Бьякуя плюнул на служебный долг в угоду семейному благополучию. Послушав пару минут перепалку деда и жены, он выпустил реацу и ледяным тоном проинформировал старшего родственника, что решение принято, глава клана Кучики слов на ветер не бросает и обещания свои выполняет, и если глубокоуважаемый дедушка намерен заставить его это слово нарушить, то виновным в ущемлении гордости рода будет именно Гинрей.

Старик крякнул, недоверчиво глядя на молодого человека, захлопнул челюсть и жалобным тоном сообщил госпоже невестке, что это все ее дурное влияние. Госпожа невестка величаво повела головой и ответствовала, что наследственность у господина мужа не от нее вовсе. Гинрей досадливо саданул кулаком по столу и проворчал, что «своих рожать пора, а не чужих по подворотням подбирать». Когда дед ушел, Бьякуя и Анеко переглянулись.

- Сой Фонг прислала отчет, – сказала девушка. – Все банально и просто.

- Я знаю, – ответил молодой человек. – Мне она тоже прислала. Что делать будем?

- Что, что… Карать, устрашать и демонстрировать силу.

Тем же вечером в большом зале совещаний поместья Торами состоялся расширенный Совет клана. Рока, бледный и напряженный, в церемониальных одеждах, сидел неподвижно. Справа и слева от него были старшая сестра, непривычно собранная и серьезная, и ее муж, пугающий каменным лицом и тяжелым взглядом. Позади молодого дайме и его супруги застыли Гинрей-доно и капитан второго отряда, она же глава отдела тайных операций Сой Фонг. Еще на шаг позади немыми статуями возвышались капитаны четвертого и двенадцатого отрядов Готей-13. Командир подразделения криминальных расследований второго отряда бесцветным голосом зачитывал доклад с результатами проведенной работы. Возмечтавшего о положении главы Великого Дома четвероюродного племянника отца Анеко и Роки арестовали прямо в зале заседаний – за спиной неприметного человека средних лет из ниоткуда возникли шинигами в черных одеждах без опознавательных знаков, заломили предателю руки и протащили через весь зал к подножию возвышения, на котором сидел маленький дайме.

Рока сглотнул, но на убийцу матери не посмотрел. Анеко поняла, что мальчик просто не может говорить – боится, что сорвется голос. Она прочистила горло.

- Двадцатый глава Великого Дома Торами, Торами Рока приговаривает изменника и преступника к казни, – произнесла она, глядя прямо перед собой. – Я, Кучики Анеко, урожденная Торами, вступившая в права сэссё при младшем брате, Торами Роке, подтверждаю правомерность вынесенного приговора. Совет клана имеет право выразить пожелания по поводу способа казни, однако изменник и преступник больше не имеет никаких прав, и сеппуку, равно как и отсечение головы благородным оружием для него недопустимы. Отныне его родственники больше не являются нашими родственниками. Отныне его семья не является благородной семьей. Двадцатый глава Великого Дома Торами, Торами Рока милостиво соизволяет даровать им жизнь.

Зал молчал. Подлый родич извивался в руках безликих бойцов второго отряда и выл сквозь кляп.

- Отдайте его мне! – раздался противный голос двенадцатого капитана. – Я еще не ставил опытов на сейретейских плюсах! Пусть никчемная жизнь этого мерзавца послужит всеобщей пользе!

Рока заметно вздрогнул, но не шелохнулся. Анеко, все так же глядя перед собой, дозволила. Невысокая и натянутая, как тетива, капитан Сой Фонг потребовала сообщить ей о завершении казни.

- Непременно! – пропел капитан Куроцучи. – Непременно, многоуважаемая коллега! Я даже приглашу вас засвидетельствовать смерть этого преступника, равно как и почтенную Унохану-тайчо. Все ведь должно быть по закону, не так ли? – он с умилением протянул костлявые пальцы к скованному преступнику. Тот завыл и задергался с удвоенной силой, но спецотряд держал крепко – от них не вырвешься.

- Собрание Совета клана, – заговорила Анеко, продолжая изображать живую статую, – состоится через месяц. Господа гэнро клана Торами, извольте к этому времени подготовить полные списки своих фамилий, а также полновесные финансовые отчеты за последние три года. На этом экстренное заседание объявляю закрытым.

Возразить не посмел никто. То ли из-за трех действующих и одного отставного капитанов Готей-13, обладающих банкаем, то ли под воздействием картины обездвиженного бывшего родственника и азартно потирающего руки психа в маске, репутация которого гремела по всему Обществу Душ.

Уже дома, помогая Анеко снять сложные многослойные кимоно, Бьякуя задумчиво произнес:

- Ты жестока.

Девушка вскинула голову, одаривая мужа непроницаемо-спокойным взором.

- Скажи это Роке, – устало отозвалась она.

И Бьякуя склонил голову, признавая ее правоту.

- Просто я не одобряю методов Маюри, – мягко произнес он, выпутывая кандзаши** из волос старшей жены.

- Я тоже не одобряю, – вздохнула та, встряхивая головой. Каштановые кудри хлынули на плечи. Бьякуя залюбовался.

- Тогда как ты?..

- Отстань, а?

- И не подумаю!

Кучики обнял девушку, погладил по спине. Она глубоко вздохнула, прильнула к нему доверчиво.

- Ты же не думаешь, что к нашим врагам я буду более милостива? – пробормотала измученно.

Бьякуя фыркнул ей в макушку. Ему понравилось, что недоброжелателей клана Кучики Анеко воспринимала как «наших врагов».

Третий день Рукия жила в богатом поместье. Третий день была сыта, хорошо и тепло одета, умыта и красиво причесана. Третий день недоуменно хлопала глазами на членов своей новой семьи.

Днем молодой князь ушел на службу. И высокая красавица тоже куда-то умотала, но к обеду вернулась, собрала в большой комнате со странным названием «гостиная» всех, кто остался дома – Хисану, саму Рукию и мальчика по имени Рока, – и затеяла какое-то безобразие: предложила составить меню на ужин. Мол, есть, что отпраздновать. Мальчишка и молодая женщина, называвшая себя сестрой Рукии, приняли в обсуждении активное участие. Девочка смотрела на них и молчала. Ее не тормошили, лишь изредка спрашивая: «Ты не против?», и Рукия была благодарна за возможность ничего не говорить. Ей было стыдно – не перед этими чужими людьми, а перед покинутыми друзьями. Она тут купается в тепле и сытости, а они там…

В середине дискуссии на женскую половину пришел самый старший из новых родственников – дед дайме. Долго и неодобрительно кривил губы, сопел в белоснежные усы, но потом заявил, что если не проследит за ходом подготовки, «внучки» похерят все традиции на фиг, а он не может допустить, чтобы честь Великого Дома Кучики роняли всяческими «селедками в телогрейках» и «мясами по-гайдзински». На столе должны быть онигири, сашими и сакэ!