-Ты счастлив?

Он вспомнил, как она задавала ему этот же вопрос, когда он женился на Монтекки, и он также отчетливо помнил свой ответ:

Почти, сказал он тогда.

-Да, - произнес он сейчас, будучи уверенным в своем ответе и в том, что чувствовал на данный момент.

-Хорошо. Я рада узнать, что ты счастлив, - улыбнулась Джульетта.

Тибальт улыбнулся, и они продолжили обедать, время от время разговаривая обо всем, что приходило им на ум.

Джульетта проводила его к воротам после того, как они закончили свой обед и, наконец, пришло время расставаться.

-Приходи к нам почаще. Мне не хватает наших встреч. Возможно, мы с Ромео тоже придем к вам скоро. В любом случае, не прячь свою жену от нас. Я бы очень хотела подружиться с ней, но это будет сложно, если я не буду видеть ни её, ни тебя.

-Приходи к нам в любое время, как только захочешь. Не забывай, что это и твой дом тоже, - ответил Тибальт и наклонился, чтобы поцеловать Джульетту в щеку.

Они попрощались, и он направился обратно к себе домой. Солнце ярко светило над ним, и он был рад, что оделся сегодня легко. Прогулка не заняла много времени, и довольно скоро он вошел в собственные ворота и оказался в поместье. Одна из его кузин прошла мимо него в коридоре, как он окликнул её, пока та еще не успела скрыться за проходом:

-Ты случайно не знаешь, где моя жена?

-Кажется, она была в саду, - ответила его кузина, и он кивнул, прежде чем сказать: «Спасибо».

Она ушла от него, что-то напевая себе под нос, и он пошел по коридору, сворачивая вниз, пока не оказался на улице, чувствуя яркий солнечный свет на своем лице. Почти сразу же он увидел свою Монтекки, сидящую на скамейке и одетую в красное платье Капулетти, а рядом с ней стоял Меркуцио, узнаваемый даже сзади по его диким кудрявым волосам и яркой фиолетовой одежде.

-Конечно, - услышал Тибальт слова Меркуцио, когда тот повернулся, чтобы уйти. Похоже, он вошел под конец их разговора. В этот момент Монтекки увидела его, и на ее лице появилась улыбка. Он не мог не улыбнуться в ответ, хоть и быстро стер улыбку со своего лица, обращаясь к Скалигеру:

-Меркуцио. Монтекки.

-Тибальт, - произнес Меркуцио в ответ, наблюдая, как Тибальт сел рядом с ней на скамейку, на место, где только что сидел он сам. -Я как раз уходил.

-А я и не собирался тебя останавливать, - с иронией ответил Тибальт, и его губы дрогнули в улыбке.

Меркуцио кивнул, но, прежде чем уйти, он вновь обратился к Капулетти:

-O, и, Тибальт? Если ты обидишь её или сделаешь ей больно, поверь мне, я приду за тобой.

-Я не собираюсь причинять ей боль, - произнес Тибальт, обмениваясь с Монтекки взглядом. В конце его предложения было невысказанное «больше», потому что они оба знали, что это уже произошло, но вот Меркуцио этого не знал, и судя по лицу Монтекки, она будто прочитала его мысли.

Он хотел было рассмеяться с угрозы Меркуцио, потому что теперь осталось только дождаться угроз со стороны Ромео, либо физических, либо простых предупреждений, как это сделал Бенволио. И тогда вместе с ним у него будет полный набор.

-Хорошо, - ответил Меркуцио и направился к воротам.

Тибальт повернулся к Монтекки и заметил, что все это время она смотрела на него, беззастенчиво восхищаясь им так же, как и он.

-Зачем он приходил? - спросил Тибальт, глядя в сторону уходящего Меркуцио.

-Он хотел поговорить, - ответила она после минутного колебания, как будто она о чем-то не хотела ему рассказывать.

-О чем? – спросил Тибальт от любопытства, переполнявшего его мысли о том, что она о чем-то не договаривает. Она смотрела на него и на ее лице был виден весь этот внутренний конфликт, будто она решала говорить или нет, и в какой-то момент на ее лице появилось выражение, которое можно было бы назвать разрешением. Она вздохнула и спросила:

-Ты помнишь, когда мы с тобой какое-то время не виделись?

Безусловно, это был самый мягкий способ описать тот период их отношений, и он рассмеялся, хоть смешного в этом было мало, прежде чем спросить:

-Как можно такое забыть? Но причем здесь Меркуцио?

Она отвернулась от него, словно стыдясь чего-то, прежде чем ответить:

-Потому что мы переспали тогда, и он пришел сюда, чтобы еще раз убедиться, что та ночь ничего не значила для нас обоих.

Тибальт отвернулся от нее, не желая смотреть в ее сторону, потому что он еле сдерживался от желания сделать что-то, о чем бы потом сильно пожалел. Он злился и ему было чертовски больно от ощущения, что его предали, потому что она сделала то, чего он сам не смог сделать, и сделала это ни с кем иным, как с Меркуцио. Он заставлял себя молчать, чтобы не наговорить того, чего не хотел, а хотел он кричать и драться, ведь это признание причиняло ему боль, и он знал, что это произошло отчасти по его вине, и из-за него ей пришлось искать Меркуцио, и это он облажался и позволил своим чувствам к Джульетте выскочить наружу. Он знал, что причиной всего был только он сам. Он кусал внутреннюю часть щеки, чтобы хоть как-то заглушить эту боль, пока, наконец, не решился спросить то, что его так терзало:

-И это правда ничего не значило для тебя?

-Конечно, Тибальт, - мягко и искренне ответила она, касаясь его ладони и проводя пальцами по его шрамам на костяшках пальцев.

Тибальт кивнул, все еще не решаясь взглянуть на нее, и спросил:

-Почему Меркуцио? Из всех людей?

-Он и раньше предлагал… свои услуги, но в тот день я была в полном отчаянии, потому что думала, что мы никогда больше не будем с тобой вместе, - ответила она.

Он так хотел ей высказать, что даже он не искал кого-то на стороне, но не стал этого делать, потому что даже будучи в гневе он впервые за свою жизнь не хочет начинать ссору, даже если она была Монтекки по рождению и даже если она переспала с Меркуцио.

-Я не вижу причин, по которым это могло бы повториться, но я хочу быть уверен, что, когда мы вновь не поссоримся или еще что, ты не вернешься к нему, - произнес Тибальт, глядя на нее, но затем вновь отвернулся, но на этот раз к земле.

Это глупо, и он это знает, ведь она вышла замуж за него, а не за Меркуцио, но он не мог избавиться от страха, что, возможно, Меркуцио был лучше его, и он должен знать, что это не так. Краем глаза он видел, как ее лицо изменилось на мгновение, прежде чем там появилось беспокойство и изумление. Он слишком поздно понял, что не совсем отвернулся от неё, и, кажется, она успела разглядеть на его лице эту чертову неуверенность, которую он чувствовал, возможно, впервые в своей жизни.

Она убрала свою руку и дотронулась ею до его щеки.

-Я обещаю тебе, что этого никогда не будет. Я люблю тебя, Тибальт, не его и никого другого в Вероне и за ее пределами.

-Ты любишь меня, - произнес он так, словно не мог поверить в то, что услышал, и, наконец, повернулся к ней, встречаясь с ней взглядом. Он знал, что скорее всего выглядел слишком шокированным, но ему было все равно, потому что он услышал то, что и не думал услышать когда-нибудь от неё. Она любит его. Она не ненавидит его, не безразлична к нему, и это не просто какая-то симпатия.

Она любит его.

-Я люблю тебя, - повторила она, поднося вторую руку к его другой щеке и не отрывая своего взгляда от него. Легкая улыбка показалась на его лице от осознания того, что он, Тибальт Капулетти, любил девушку Монтекки, и почему-то, по непонятным ему причинам, эта Монтекки тоже любила его, и сейчас, наконец-то спустя столько времени он смог открыто признаться:

-Я тоже тебя люблю.

И она наклонилась и прижалась к его губам в долгом и, возможно, самом нежном поцелуе, который у них когда-либо был. Так много изменилось с тех пор, как они были здесь в последний раз, вместе в саду в ту роковую ночь, и несмотря на всё плохое, что произошло с ними с того момента и до этого дня, он понял, что не жалел ни о чем, что произошло между ними, потому что именно это и привело их к этому моменту. Тибальт задавался вопросом, а чувствовала ли Монтекки тоже самое.