— Ты что, не видишь! Тут же написано, что я завтра не сдам экзамен. Вот смотри, — я вернул себе газету и начал зачитывать: — Финансовые потери — это дополнительный год обучения. Невнимательность, негативизм — как еще можно было написать про заваленный экзамен! Почему я такой тупой?

Лео минуту молчал, уставившись на меня не мигая, потом глубоко вдохнул, выдохнул и спросил:

— Скажи, ты что, всерьез веришь гороскопам?

— Нет. Но я прямо чувствую, что этот гороскоп завтра сбудется, — настаивал я на своем.

— Ну да. Точно, именно так. Иди, ложись спать, завтра мельком повтори то, что читал.

— Какой мельком? Я даже не все прочитал! — уже в голос начал вопить я.

— Все ты завтра сдашь, — уже сквозь зубы процедил Лео.

— Какой из меня маг, если я не могу сдать историю?

— Ты ее еще не сдавал.

— И не сдам, — подытожил я. Префект выругался сквозь зубы и, развернувшись, пошел к себе в кровать.

— Если сдашь — убью.

На этих словах я понял, что мне пора идти в свою комнату, пока меня не начали убивать прямо сейчас. Почему он не понимает очевидных вещей?

А утром я проспал.

Ворвавшись уже под конец экзамена в кабинет, я, не говоря ни слова, подбежал к преподавательскому столу. Экзамен принимал тот самый преподаватель, который и вел у нас занятия.

— Извините меня за опоздание, — практически прокричал я.

— Вы что кричите, мистер Нейман? — поднял на меня глаза преподаватель. — Садитесь и берите билет.

— Что прямо сразу без подготовки?

— Конечно. Сейчас вот мистер Хьюманг завершит ответ на свой последний вопрос, хотя я не сомневаюсь, что он будет так же восхитительно хорош, как и ответы на предыдущие вопросы, поэтому я поставлю «отлично» и без ответа на этот последний вопрос.

— Спасибо, — проблеял мой сокурсник и начал вставать со стула.

— Это вам спасибо, за такие знания, — улыбнулся экзаменатор и обратился ко мне. — Присаживайтесь, мистер Нейман. Берите билет.

Я дрожащей рукой вытащил карточку. Номер тринадцать. Как мило. В билете оказалось четыре вопроса. Нужно ли писать, что я понятия не имел о последних двух? Так, первый вопрос я вроде знаю: «Мифы второй мировой войны до создания Империи». Хм, второй: «Моральные выводы древних сказок на примере сказки «Красавица и чудовище». Сказок я знаю много, но вот именно в этой я не нахожу никаких моральных выводов. Про вопрос «Развал тоталитарного строя Темной Империи» я мог сказать только, что нужно было меньше Хмырям всяким помогать, да животных в лабораториях отстреливать, может и подольше продержались бы. А вот насчет: «В чем, по вашему мнению проблемы политики Джорджа Вашингтона», я не знал ничего, кроме того, что проблема политики Вашингтона заключалась в том, что это был первый президент Древней Америки.

— Ну что, молодой человек, отвечайте, — улыбнулся мне преподаватель, и я начал отвечать, куда мне деваться-то? Первый вопрос я рассказал бодро, быстро и уверенно. Правда, во многих аспектах мы не сошлись. Видимо, этот аспирант учил эту войну по учебникам, написанным уже через столетия после этой самой войны, и то, видимо, с точки зрения проигравшей стороны. В свое время и я читал книги и рукописи, явно основанные на достоверных источниках, о чем не замедлил доценту сообщить. Он, видимо, таких раритетов не читал, поэтому, судя по всему, на меня обиделся.

— Что касается второго вопроса. Если честно, я не понимаю, какая может быть мораль в подобной сказке? Это чудовищно аморальная вещь, которую следовало бы запретить еще при ее создании, — так же бодро продолжил отвечать я по билету.

— Почему вы так решили? — удивленно хлопал глазами экзаменатор.

— Ну как? Вот смотрите, начало сказки вроде не предвещает беды. Девушка живет вполне свободно и счастливо. Но потом ее отца какая-то нелегкая сила понесла в метель или в ураган, я уже не помню, куда-то по делам на лошади. Разумеется, старик заблудился и, натолкнувшись в темном лесу на пустой холодный замок, решил в нем переночевать. Вот вы бы согласились ночевать в пустом замке, стоящем в страшном темном лесу? Я бы нет. Ну и попался старик по собственной глупости в плен. А девушка плачет и рыдает, думая о том, что наверняка страшное чудовище схарчило ее любимого папу. Ну и пошла она с чудищем договариваться. Итог один: вместо тупого папы она оказалась в плену чудовища. А папа вместо того, чтобы бороться за дочь до последнего, похлопал ее по плечу и кинулся в город. Вот скажите, что морального конкретно в этом эпизоде? Ведь вроде бы старик был уже в годах и пожил уже свое, вот почему бы не настоять на своем и не отправить волшебным отцовским благословением, подкрепленным не менее волшебным отцовским пинком, родную и любимую дочурку домой? В эгоизме отца что ли мораль? Давайте рассмотрим дальше: вначале несчастной девушке было тоскливо и, что греха таить, страшновато. Но умная и ушлая девица быстро выделила все плюсы и минусы своего пребывания в замке и резко перестала бояться. Правда, чего ей бояться? Живет, как принцесса, на полном пансионе, все над ней трясутся: бегают, пытаются услужить, включая страшное чудовище, и главное, ей ничего не нужно делать. А что ждало ее дома? Вечно грязный, охотник с трехдневной щетиной, которого нужно обстирывать, обглаживать, так он еще и есть вечно хочет. А если дети потом пойдут — вообще труба. А тут ей ничего не грозило, включая детей, учитывая физиологию владельца этого замка. Так что, когда встала проблемы выбора, она быстро смекнула, кого именно ей стоит любить. Гены взяли верх, и она выбрала безбедное комфортное существование, послав подальше охотника и кинувшего ее папашу. А потом, когда страшное чудовище превратилось в прекрасного принца, то выбор девушки стал очевиден для всех. И все в округе очень долго еще шептались о том, что она явно что-то подобное подозревала с самого начала.

Под конец моей вольной интерпретации вполне известной сказки у моего экзаменатора все больше и больше округлялись глаза. Потом он очень тихо произнес:

— Пошел вон отсюда.

— А как же экзамен?

— Я тебе ставлю «удовлетворительно», но никогда больше не смей появляться мне на глаза. Потом сдашь выпускные экзамены и навсегда забудешь про этот предмет. Понятно?

— Ну, «три» так «три», — пожал я плечами и, не прощаясь, вышел из кабинета. Еще чего, посещать эту тупость, надо же, как удачно получилось.

По всем остальным предметам я также получил вполне заслуженные «тройки» и перевелся на радость всем преподавателям на второй курс без каких-либо проблем. Точнее, я получил «тройки» по всем предметам, кроме одного — ботаники.

Что касается ботаники, я действительно к нему не готовился, потому что мы с отцом обсудили все вопросы, которые были на экзамене. Этот экзамен все курсы и факультеты сдавали в один день, только в разное время. Не удивлюсь, что Эвандер Иво день экзамена выбирал исключительно по расположению звезд, планет или выпавшей карте таро. Как мне писал отец, этот человек преподавал еще у него. Только тогда Иво был вполне вменяем и говорил только о цветочках, пестиках и тычинках. А вот когда он съездил на Арарат, так все, умом тронулся. Но специалист профессор действительно хороший. Был.

В назначенный день и час мы собрались всем курсом в кабинете. Пришел наш звездный преподаватель и сел за свой преподавательский стол. Надел очки и обвел нас тяжелым взглядом.

— Значит так. Я вас всех сейчас просканировал и узнал, что никто из вас больше, чем на «четыре», не знает. Кому поставить «четыре»?

Я обернулся и увидел, что практически все подняли руки вверх. Я не понимаю такого подхода. Ботанику я хорошо знаю, почему бы не рискнуть и не попытаться ответить? В итоге спустя десять минут нас в кабинете осталось только четверо. Я, Рей, Лиза и еще один мальчик со Второго факультета. Я подошел к столу первым и вытащил билет.

— Ну что молодой человек, вы готовы отвечать? — с улыбкой спросил меня профессор Иво.

— Да вполне, — я пожал плечами. Билет был вполне удобоваримым. В нюансах я, конечно, могу запутаться, но, в общем, знаю ответы неплохо.