- Cum e porumbelul tău*? – Немедля спросила она, с интересом глядя то на Лизель, то на Шварца:

- Nu e porumbelul meu**! – Вспыхнула румынка, густо покраснев:

- Nu un porumbel? Ce-a fost asta?**** - Александрина насмешливо фыркнула:

- Nu te mai prosti! Și, în general, el nu este un porumbel, ci un câine Slouchy!***** - Мареш явно начинала закипать:

- Bine, nu te agita******. - Александрина мягко улыбнулась. Luați loc înainte ca sarmale și mamaliga să se răcească*******.

Лизель вздохнула.

Девушки сели. Александрина по-прежнему без умолку болтала. Мареш оставалось только слушать, от чего она, очевидно, уже успела сильно устать. Шварц видел это, поэтому решил сесть рядом с ней, надеясь тем самым спасти Лизель от бесконечной болтовни:

- Знаешь, у Александрины есть невероятная способность болтать очень долгое время и ни разу не повториться. – Сказала Мареш Кёнингу. – Это достаточно интересно, но порой сильно утомляет.

- Она близнецы или лев? – Брякнул Шварц:

- Причём тут это?

- Обычно близнецы и львы обладают таким свойством.

- Ясно. – Мареш фыркнула и повернулась к еде.

Еда была действительно восхитительна, несмотря на простоту. Особенно были восхитительны сармале - румынские ленивые голубцы. Аппетитный запах стоял на весь зал, в котором наши главные герои ужинали. Сармале представляли собой маленькие рулетики из фарша, и риса с мелко нарезанным луком пореем, политые томатным соком, посоленые и поперчённые, запечённые в виноградных листьях.

После ужина Лизель и Александрина начали оживлённо беседовать о чём-то. Вначале Шварц пытался вникнуть в суть беседы, невзирая на своё полное незнание румынского, но девушки говорили так быстро, что Кёнинг вынужден был смириться со своей неудачей.

Вскоре девушки закончили разговор. Мареш повернулась к Шварцу:

- Пошли?

- Пошли. – Кёнинг встал. Он был рад тому, что партизанки прекратили болтать, так как немец очень устал и хотел спать.

Лизель насмешливо фыркнула, встав и попрощавшись с Александриной, и вышла из комнаты. Шварц торопливо пошёл следом за Мареш, даже не оглядываясь.

Румынка быстро зашла в свой кабинет и села в углу и погрузилась в чтение:

- Что-то не так? – Немец с непониманием посмотрел на Лизель:

- Да-да, особенно после того, что ты устроил. – Процедила девушка, явно показывая, что разговаривать с Кёнингом на данный момент он не намерена.

Эта холодность заставила Шварца вздрогнуть. Он не привык, чтобы девушки так с ним говорили:

«Либо она действительно не дура, раз не ведётся ни на какие мои слова, либо на неё я так повлиял.» - Подумал Кёнинг, сев рядом с Лизель и чуть приобняв её.

Мареш, крепко ругнувшись, со всей силы ударила мужчину по руке:

- Уйди! Тебе тогда мало было!? – Девушка, вскочила, крепко схватив книгу так, чтобы ей было удобно бить. Однако, несмотря на всю грозность внешнего облика Лизель, выглядела она печальной и напуганной. Она смотрела на Шварца как затравленный зверь. Того и гляди зашипит как кошка и выцарапает своими ногтями глаза.

Кёнинг вздохнул и отошёл от румынки подальше, понимая, что её злоба не беспричинна.

Мареш вновь принялась за чтение, сморгнув выступившие на глазах слёзы. В комнате воцарилась мёртвая тишина.

Комментарий к Глава 16

*Как там твой голубок?

**Он не мой голубок!

***А что это было за воркование?

****Хватит! Это не голубь, а собака сутулая!

*****Ладно, не кипятись. Садитесь скорее, пока сармале и мамалыга не остыли.

========== Глава 17 ==========

Когда Шварц проснулся, Мареш уже не было в комнате. Дверь была заперта. В коридоре было тихо.

Кёнинг встал и отряхнулся. Затем он залез в карман за сигаретами, которых, к сожалению немца, не нашлось. Но зато нашлась старая шпилька, которую мужчина часто использовал, когда надо было взломать дверь.

Шварц достал шпильку, подошёл к двери и, повозившись с замком около минуты, открыл её и быстро вышел в коридор, вспоминая вчерашние плутания:

«Сбегу отсюда. Сбегу и отомщу этой стерве.» - Эта мысль словно вспышка молнии сверкнула в голове Кёнинга.

Немец улыбнулся своим мыслям и, прислушиваясь, быстро зашагал по коридору.

Вскоре мужчина вышел к хорошо освещённому залу, где находился выход из штаба. Шварц, гордясь собой, пересёк комнату и начал карабкаться на верх.

Выбравшись наверх Кёнинг несколько раз глубоко вздохнул, привыкая к яркому солнечному свету:

«Мне нужно привлечь внимание моей команды» - Подумал немец, вновь принявшись обыскивать свои карманы.

Шварцу повезло. Ему удалось найти ракетницу, которую он всегда таскал с собой. Улыбнувшись, Кёнинг открутил крышку и выстрелил в небо, с удовольствием следя за тем, как небольшая красная звёздочка, летящая к небу, постепенно становится всё меньше и меньше.

Из-за горизонта вылетела зелёная звёздочка. Шварц улыбнулся и чуть прошёл вперёд.

В этот момент на Кёнинга со спины напала Лизель с ножом.

Дело было в том, что Мареш ушла недалеко от штаба, поэтому, услышав выстрелы, она успела вернуться обратно.

Шварц, услышав шорох, резко развернулся и схватил Лизель за руку, повалив её на землю:

- А теперь ты спокойно полежишь на земле, если ты так дорожишь жизнями своих товарищей. – Тихо прошипел Кёнинг, поставив ногу на спину девушки.

Лизель, понимая безвыходность ситуации, кивнула и покорно замерла. Мареш опустила голову, сморгнув выступившие слёзы. Такого предательства она явно не ожидала:

«Убить его надо было» - Подумала румынка, прислушиваясь к порыкиванию приближающегося броневика.

Шварц выпрямился, улыбнувшись.

Из броневика торопливо вылез Уве, на ходу выполнив воинское приветствие. Кёнинг коротко кивнул, будучи явно довольным складывающимися обстоятельствами:

- Возьми с собой остальных и иди зачищать ячейку.

- Так точно, герр оберштурмфюрер. – С этими словами юноша полез обратно в броневик.

Через полминуты Уве и остальные солдаты, вылезшие из броневика, быстро зашли в заброшенный дом и спустились вниз по тоннелю.

«Это конец. – Подумала Лизель, чуть слышно вздохнув. – Конец нашей родины, нашему народу и памяти о Румынии.»

Мареш болезненно поморщилась, осознавая это. Румынка прикусила губу, отчётливо чувствуя свою вину.

Шварц, наблюдая за немыми страданиями Лизель, усмехнулся:

- Не беспокойся. Твои друзья в любом случае умрут. – Заметил он, усмехнувшись. – Радуйся, что тебя не ждёт та же участь.

- Лучше ы я вместе с ними пошла на виселицу. – Процедила Мареш:

- Этого не случится. Ты слишком важна.

- Чем же я так важна? – Девушка усмехнулась:

- Ты много знаешь. Кроме того, я так просто не отпущу тебя. Не привык выбрасывать игрушки сразу. – Немец насмешливо фыркнул. – А ты слишком хороша, чтобы тебя выбрасывать.