Элис улыбается и кивает.

— Я знаю, что ты моя опора.

— Всегда, — отвечаю я, заметив грубое хихиканье на другом конце стола. Я склоняю голову в ту сторону и сужаю глаза на Джоанне. — Какие-то проблемы?

Я хочу разоблачить ее блеф, но мой телефон вибрирует в кармане, унося меня далеко от этой драмы с Джоанной.

— Извините меня, — произношу я, выудив телефон из кармана и обнаружив имя Шона, мигающее на экране. — Должно быть, это важно, — огрызаюсь я, пытаясь преодолеть взбешенность, когда фактически могу говорить свободно.

— Я о том, что… — говорит Шон, тоном слегка заискивая передо мной. — Бенедикт носится с подписанием контракта с Либби, поскольку нам необходимо получить ее подпись, как мы обсуждали. Мы получили известие, что Оукли собирается сделать шаг.

— Твою ж мать! — Моя рука обрушивается на обеденный стол, столовые приборы и очки грохочут в знак протеста такой силе удара.

— Алекс! — срывается мама.

Я ее игнорирую и встаю на ноги. Моя кровь густеет и вскипает в венах, пока я выхожу из себя от этого соглашения. Это сводит меня с ума. Идея сесть в чертову машину и рулить к офису Либби, чтобы взять эту подпись самолично, выглядит как реальное приглашение.

— Ты лучше будешь надеяться, что Бенедикт вытащит палец из задницы и разберется с этим, — ворчливо сообщаю я. — Я не продую какому-то хренову Оукли. И, если это случится, можешь поставить свою жопу на то, что не только голова Бенедикта покатится с плахи.

— Понял. Я проконтролирую течение дела и сообщу, когда что-то станет известно. Наслаждайся оставшимся вечером.

Я должен добраться до офиса, прежде чем это сведет меня с ума. Не могу доверить это извращенцу Бенедикту.

— Я сейчас же еду в офис. Встреть меня там через полчаса, — отвечаю я, потом разъединяюсь и кладу телефон обратно в карман.

— Ты же не уезжаешь?

Глубокий вдох слетает с моих губ.

— Мам...

— Алекс, я пригласила Джоанну поужинать с нами. Ты не можешь просто уехать. — Ее глаза практически мечут в меня кинжалы через всю комнату.

Господи, если взглядом можно убивать…

— У меня проблема с большой сделкой, над которой я сейчас работаю. Мне нужно поехать в офис. Сожалею, что убегаю с ужина, но мне нужно об этом позаботиться. — Я кидаю маме печальную примирительную улыбку, прежде чем нагнуться и поцеловать Элис в щеку. — Не унывай, малыш. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

Мой взгляд перемещается к Холли. Я фактически прожиг отверстие у нее в голове и чувствую потребность коснуться хотя бы ее плеча, но не делаю этого.

Да, безоговорочно… я трус.

Вместо этого я иду легким путем и выражаю признательность ей и Джоанне одновременно.

— Было приятно увидеть вас обеих, — говорю я, склонив голову, пока прохожу по гостиной и выхожу в холл.

— А где мой поцелуй? — слышу я требование матери и звук ее шагов. Она, как и ожидалось, следует за мной.

Хихикнув, я поворачиваюсь к ней лицом и целую ее в щеку.

— Спасибо за ужин. Увидимся позже, мама.

— Хорошо, было приятно увидеть тебя хоть ненадолго. Когда бы я не зашла, твоя бабушка всё время спрашивает о тебе. У тебя есть время? Знаешь, она будет рада тебя увидеть.

— М-м-м… — бормочу я, показывая, что, по крайней мере, услышал ее.

Открываю парадную дверь и направляюсь вниз по дорожке. Я мог бы выделить больше времени, но у меня его просто нет.

Открыв систему безопасности офиса через двадцать пять минут или около того, я разыскиваю Шона, ожидающего меня у двери. Пальцами он деловито что-то печатает в телефоне.

— У тебя сегодня напряженный график? — спрашиваю я, кивнув на его футболку и шорты для бега. Это обычная спортивная одежда Шона, как и мои собственные баскетбольные шорты.

Для меня и Шона спортзал — это место, чтобы выпустить пар. Нам нравится ходить туда вместе. Это была наша возможность забыть о работе хоть на час или около того и просто поболтать о том, какая драма или какое дерьмо происходит в жизни.

— Коннор пнул мой зад на маты. Не спрашивай, почему я встал с ним в спарринг. Я должен был предположить, что он поставит на удары. Однако, как прошел ужин у твоей мамы? Она опять пригласила кого-то перспективного?

Я подталкиваю дверь в офис плечом и щелкаю выключателем света.

— Вот почему следует избегать матов в спортзале. — Смеюсь я, сев и поместив на стол ноутбук.

Шон идет следом и присаживается напротив меня. Он до сих пор печатает в телефоне, но поднимает глаза и фыркает.

— Мило. Пытаешься избежать вопроса. Значит, мамочка пригласила тебя на смотрины будущей жены?

Мои глаза закрываются сами собой.

— Конечно, она это сделала.

— И кто был на этот раз?

— Дочь Сьюзен.

Шон усмехается:

— Когда эта женщина угомонится, ради бога?

— Эта была последней. Она не была какой-то особенной. Вообще-то, она была занудной, — отвечаю я, подняв крышку ноутбука. — Уверен, мама найдет еще кого-нибудь среди огромного количества дочерей, чтобы я мог от них отказаться.

— Зуб даю, твоя мама не успокоится.

Он прав, черт возьми. Моя мать похожа на собаку и кость, когда дело касается сватовства. Она не может сидеть спокойно, пока все, кроме нее самой, не будут в счастливых отношениях.

Это утомительно.

Раздражающе.

Я начинаю нервничать из-за этого.

— Мы просто скопируем письмо от Бенедикта, — голос Шона выдергивает меня из раздумий, напомнив, почему я сижу за своим столом в пятницу ночью. — Он получил его, — веселится Шон, хлопнув рукой по моему столу и встав на ноги. — Это чертовски фантастично, Алекс!

Я перемещаю курсор на письмо, медленная усмешка ползет по моим губам, поскольку я перевариваю слова Бенедикта.

— Ты кажешься счастливым? — лучится Шон.

Он прав. Я на взводе. Сделка может стоить мне большего, но в конце мы закрыли ее, прежде чем всякие ублюдки успели запустить туда лапы.

Я надеваю гарнитуру и набираю Бенедикта. Встав из-за стола, отхожу к окну и глубоко вдыхаю.

Он сделал это.

Подонок выкрутился в нужный момент.

— Алекс? — отвечает Бенедикт после пары гудков.

— Окей, могу сказать, что я впечатлен. На сей раз ты всё провернул. Отличная работа. — Я скрещиваю руки на груди и поворачиваюсь лицом к Шону. — Мы оба в офисе, тащись сюда, и мы вскроем бутыль шампанского.

— Звучит неплохо. Дайте мне двадцать минут, — быстро хватается он за мое предложение, потому что знает, что такой шанс выпадает нечасто. Я не из тех, кто рассыпается в похвале, но, думаю, Бенедикт заслужил что-нибудь за завершение этой сделки.

Вытащив наушники из ушей, я кидаю их на стол и потираю руки.

— Итак, когда, ты считаешь, мы можем приступить?

— Если ее подпись стоит на контракте, ты можешь идти, когда, черт возьми, сам захочешь. Она согласилась на наш полный контроль за развитием. Я бы сказал, что следует приступить на следующей неделе, так что можешь начинать подготавливать базу, — отвечает Шон, его внимание приковано к телефону.

Понедельник?

Быстрее, чем я думал.

— Ты нервничаешь из-за того, что снова ее увидишь? — Шон поднимает на меня глаза и внимательно изучает. — Ты, кажется, внезапно занервничал.

Задняя часть моей шеи кажется липкой, и я осознаю, что постукиваю ногой, но немедленно выключаю эмоции, которые испытываю. Я не показываю признаков слабости. Никогда. Я должен оставаться скалой, несмотря на тошноту, бурлящую в животе.

Либби.

Дьявол.

Либби.

Дерьмо.

Либби.

Черт.

Я собираюсь встретиться с бывшей женой спустя семь лет. У меня имеется миллион вопросов, которые изводят мой ум. Как она выглядит? Она всё та же? Как она отреагирует, когда увидит меня?

Такое чувство, будто мир собирается надрать мне зад, но я держусь за то, что у меня есть над ним власть. Либби всё еще этого не знает, но она подписала себе смертный приговор этой сделкой.