Возле Торина, стремя в стремя, ехал Балин и тоже раздумывал, но его занимали превратности судьбы, в частности - появление на их пути панночки Ганны. Мудрый старый гном признавал это обстоятельство до крайности удачным, да и до крайности приятным: спокойствие, которое она излучала, добралось, судя по благостному виду, даже до сына Трайна, что позволяло надеяться на лучший исход, чем тот, который предрекали эльфы. Балин тяжко вздохнул и нахмурился.
Двалин, двигавшийся за братом и другом детства, угрюмо глядя на светлые волосы этого самого друга детства, думал о границах доверия и вероятностях разной величины - неужто, если бы не купание в фонтане, так и не узнал бы младший сын Фундина, что Торин блондин? Вот не сказал бы? Двалин изо всех сил гнал непрошенные и странные мысли, но они продолжали его мучить.
Бифур, Бофур и Бомбур тихонько переговаривались между собой: делали ставки, что будет сегодня на обед - сумки ломились от щедрых (главное - прощальных) даров Владыки Лихолесья, и выбор определённо был. Пока побеждала версия борща.
Оин и Глоин тоже общались вполголоса, от чего оба получали огромное удовольствие: Глоин от того, что не приходится кричать наедине с братом, пусть и для того, чтобы он попросту слышал, а Оин - что ему не нужно изо всех сил напрягать слух, чтобы участвовать в разговоре.
Фили и Кили не переговаривались и не общались, они коварно шушукались, замышляя очередную шалость, но иногда позволяя себе повысить голос, чтобы отколоть очередную шутку и увернуться от очередного же подзатыльника ближайшего старшего гнома.
Бильбо наслаждался поездкой, покачиваясь в седле и несколько насмешливо уставившись на королевских племянников - вот уж у кого энергии через край, будто и не помогали две полные недели делать уборку в Лихолесье! Почтенный эсквайр и владелец Бэг-Энда даже очень зауважал легкомысленных молодых гномов, когда увидел, с каким мастерством они владеют не только оружием, но и мокрой тряпкой!
Совсем в хвосте колонны, перед замыкающим Беорном, переваливаясь в такт шагам своих пони, путешествовали Ори, Нори и Дори. Ори уткнулся в книгу и старался вычертить там что-то прямо во время движения, Нори - рассматривал эльфийскую безделушку, на сей раз - ложку, честно уведённую со стола самого Трандуила, можно сказать - прямо из-под бровей лихолесского Владыки. А Дори… Дори тоже думал о Трандуиле, в частности о том, как обидчив и похож на девушку по утрам Король Лесных эльфов.
========== Чёртом прошелся ==========
Компания, оставившая позади зелёное и радующее глаз Лихолесье, оказалась на опушке, перед необходимостью выбирать дорогу дальше и перспективой дойти всё-таки до Горы - Эребор уже нависал над горизонтом и неотвратимо притягивал взгляд.
Впрочем, даже несколько мрачноватые виды на Пустошь и тёмно-серый пик не могли испортить появившегося после поездки по лесу настроя. Разве что заставили шумных королевских племянников немного присмиреть, да снова появиться вертикальной хмурой морщине на лбу Торина - дом, но и дракон ждали их впереди.
Панночка, вышедшая на опушку вместе с Беорном, восхищенно застыла и ахнула:
- Вот же круча, гэй, чертеняки, нешто туда движемся? - Ганна немного склонилась к плечу оборотня, будто в поисках опоры. - Я, конечно, гору большой представляла, но настолько большой!.. - короткая пауза, после которой тёмные глаза наполняются уже привычным лукавством. - Да ты у нас большое величество, чертеняка Торин, оказывается?
“Большое величество” пытается продолжить хмуриться, но ничего не выходит, попытка проваливается с треском, мрачное величие твердыни гномов отступает, остается только восхищение и радость - цель близка.
***
В Эсгарот отряд входит не для того чтобы пополнить припасы - Трандуил снабдил их с огромным заделом, при желании можно было бы смотаться и до Шира - но чтобы переночевать в нормальных постелях, на полотняных простынях.
Однако Город-на-Воде встречает своих гостей крайне недружелюбно - люди косятся, стражники провожают настороженными взглядами, и, кажется, готовы броситься, но присутствие в Компании двух внушительных великанов, особенно набычившегося Беорна, как-то остужает их служебный пыл. По дороге в гостиницу к Ганне подлетают попрошайки, подростки, вымаливающие кусок хлеба, добросердечная великанша не может оттолкнуть детишек, раздает им орехи и сушёные фрукты, но отворачивается, оставляет неприкрытым бок, и через секунду из подрезанной сумки летит на деревянный настил всевозможная хозяйская мелочь.
Гномы тут же оттирают попрошаек, великанша расстроена, но тем страшнее кара - выкрученных и рубиново пунцовеющих ушей в Городе-на-Воде становится неприлично много. Пока Ганна не без помощи осерчавшего Беорна сеет зёрна разума и порядочности в сердцах и головах юных эсгаротцев, гномы из тех, кто помоложе, поднимают её вещи: гребень, мыло, полотно, то ли носовой платок, то ли косынка, всякие женские прибабахи, упакованные слишком хорошо, чтобы в них быстро разобраться…
Бильбо, заметивший ещё один, простучавший по настилу и откатившийся подальше предмет, отходит в сторону - это камень, с виду обычный, подошедшие зеваки норовят наступить на булыжник или пнуть его, но ловкий хоббит успевает подхватить потерю до становления её потерей безвозвратной: ещё бы чуть-чуть - и камень ухнул бы в воду.
Поднятый и рассмотренный камень оказывается непростым: одна сторона его совершенно обыкновенная и серая, а вот вторая - гладкая и ровная, будто лезвие столового ножа из матушкиных запасов. А ещё на этой ровной стороне есть вкрапление бледно-зелёного камня в черную крапинку, в Шире такой называют моховик, причем это вкрапление выглядит словно силуэт повернувшейся ящерки - вот-вот, кажется из-за переливов света, голову повернет, дрогнет и убежит. Но ящерка из моховика заперта в камне, а Ори уже тревожно кличет отбившегося Взломщика - им следует продолжить путь.
Мистер Бэггинс на ходу засовывает камень в сумку и спешит догнать отряд, отмечая, что камень следует вернуть Ганне на постоялом дворе. Однако пока Компания в сопровождении неласковых и совсем неласковых взглядов продвигается по городу, напрочь об этом своем намерении забывает.
========== Чёрта лысого получишь ==========
Уже на постоялом дворе Ганна спохватилась, когда ей передали подобранные вещи:
- А где каменюшка? - обвела гномов вопросительным и несколько отчаянным взглядом. - Тут каменюшка была, небольшая такая, - панночка сжала кулак, чтобы обозначить размер камня. - Нешто не видели?..
Гномы растерянно переглянулись, смущённо и виновато пожали плечами, боясь смотреть на расстроенную дивчину, а сама Ганна села на ближайшую лавку и безрадостно опустила голову. Чуткому теперь Оину, который и стоял ближе всех, показалось, будто великанша шепчет:
- И как же теперь красную ящерку победить?..
Сначала Торин, а потом и Беорн подошли к девушке ближе, первый похлопал по руке, другой приобнял за плечи, Ганна опустила голову ещё ниже, и Дубощит не смог наблюдать это отчаяние дольше:
- Скажи, как выглядит тот камень, и мы найдём его, клянусь корнями гор! - король сверкнул синими очами, кивком подозвал Фили и Кили, как самых шустрых, чтобы они выслушали и отправились на поиски.
Но подошёл опасно близко. Ганна пробормотала:
- Какой же ты славный, ваше величество чертеняка!.. - и подхватила гнома в объятия, уткнувшись в светлую макушку, будто в подушку. Порываясь даже, кажется, рыдать. Вот тут Торин переполошился не на шутку.
Выдраться из объятий не получалось, даже расстроенная панночка держала крепко, но повернуться удалось, и глядя прямо в тёмно-карие (а издали казались чёрными, промелькнуло наблюдение) распахнутые глаза, наполненные слезами, Торин продолжил настаивать, несмотря на своё “некоролевское” положение в пространстве. Трудно, знаете ли, настаивать, когда вас держат на весу под руки, будто грудничка или котёнка. Но сын Трайна всегда успешно преодолевал любые препятствия.
- Скажи, как выглядел тот камень, - тон спокойный, но увещевающий, а в голове мелькает несколько сумрачная мысль, что у Ганны, будто у Трора, есть, похоже, свой Аркенстон. - Мы его найдем!
